V. А. И. СОЛЖЕНИЦЫН И МАРКСИСТСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ

32. Введение

А. И. Солженицын написал ряд книг и выступил с целым рядом статей, в которых он изложил свои взгляды на Октябрьскую революцию и на современное состояние советского общества.

Признавая выдающийся талант Солженицына как писателя и публициста и отмечая его заслуги как борца за права человека, мне хотелось высказаться против его философских и политических взглядов, изложенных им в его книгах, статьях и речах.

33. Взгляды А. И. Солженицына на самобытность России

В книгах I, II и III-ей «Архипелага Гулага», а также в сборнике статей «Из-под глыб» А. И. Солженицын касается вопроса об ответственности за злодеяния, совершенные в Советском Союзе в период 1917-1953-х годов.

«В Западной Германии, — писал он, — осуждено восемьдесят шесть тысяч преступных нацистов (а в восточной части — не слышно), и мы захлебываемся, мы страниц газетных и радиочасов на это не жалеем. А у нас осудили около десяти человек. То, что за Одером, за Рейном, нас печет. А то, что в Подмосковье…, а то, что убийцы наших мужей и отцов ездят по нашим улицам, и мы им дорогу уступаем — это нас не печет, не трогает, это «старое ворошить».

Загадка, которую не нам, современникам, разрешать… Для чего Германии дано наказать своих злодеев, а России не дано? Что за гибельный путь будет у нас, если не дано нам очиститься от этой скверны, гниющей в нашем теле? Чему же может Россия научить мир?»

Под всем, сказанным здесь А. И. Солженицыным, я безоговорочно подписываюсь. Можно привести тысячи примеров, подтверждающих справедливость приведенных им утверждений.

В статье «Раскаяние и самоограничение», помещенной в сборнике «Из-под глыб», А. И. Солженицын пишет об отличительной способности русских к покаянию в своих грехах и ошибках.

«Но, — пишет он, — начиная от бездушных реформ Никона и Петра, когда началось выветривание и подавление русского национального духа, началось и выветривание этой способности нашей.»

Решив обратиться к этой спасительной для русского человека мере и покаяться за русский народ, за весь период ошибок и преступлений, совершенных в Советском Союзе после революции, А. И. Солженицын приступил к выяснению вопроса о том, в чем должны покаяться русские?

«Конечно, — пишет он, — побеждая на русской почве, как движению не увлечь русских сил, не приобрести русских черт. Но вспомним же и интернациональные силы революции. Все первые годы революции разве не было черт как бы иностранного нашествия? Когда в продовольственном или карательном отряде, приходившем уничтожить волость, случалось, почти никто не говорил по-русски, зато были финны и австрийцы. Когда аппарат ЧК изобиловал латышами, поляками, евреями, мадьярами, китайцами».

Все сказанное здесь я решительно отвергаю. Плохо обстоит дело с покаянием у того христианина, который начинает свое покаяние с поиска виновника, на которого можно свалить большую часть вины.

Послушаешь Солженицына, так революция в России была совершена и закреплена силами иностранных штыков. Те же слова мы слышали в 1917-1919-ые годы из белогвардейской печати. Но мы-то, современники революции, знаем, что в действительности дело обстояло как раз наоборот.

Начнем с того, что на всех съездах партии в составе делегатов процент русских превышал их процент в населении страны. Такое же соотношение было и в составе депутатов Советов.

О составе делегатов съездов партии, фактического высшего органа власти Советского Союза, можно судить по нижеследующей таблице, составленной по стенограммам съездов партии.

Примечание: О VII-м съезде в отчете нет данных.

В то время как в населении СССР в первые годы советской власти удельный вес русского населения составлял от 56,9 % до 57,3 %, в составе делегатов съездов русские составляли от 60 до 73,6 %, за исключением VI-го съезда партии, состоявшегося до взятия власти большевиками.

Нет спора о том, что среди руководящих работников ЧК было много латышей, евреев, поляков. Но они были тогда не иностранцами, а такими же гражданами России, как и русские.

Уж если говорить об участии иностранцев в событиях, имевших место в России в 1918–1919 годах, так это скорее следует сказать об их участии в контрреволюционном движении. Мы также знаем, что карательные продовольственные отряды в 1918–1919 годах формировались, главным образом, из питерских и московских рабочих, состоявших в основном из русских. Кроме того, ни одна революция, как, впрочем, и контрреволюция, не обходились без участия иностранцев, в том числе и русских. И это вполне естественно, так как интересы революции, как и контрреволюции, выходят за рамки отдельной страны.

Но попытаемся отсеять главные идеи в книгах, статьях и выступлениях Солженицына от второстепенных. Центральной его идеей является мысль о том, что все революции в России были совершены наперекор интересам русского народа. Эта мысль и вытекающие из нее выводы разбросаны по многочисленным его произведениям, статьям и выступлениям.

«Большевистская власть в острые ранние периоды гражданской войны удерживалась именно на перевесе иностранных штыков, особенно латышских. Или позже, все 20-ые годы, когда во всех областях культуры (и даже в географических названиях) последовательно вытравлялась вся русская традиция и русская история, как бывает только при оккупации — это желание самоуничтожиться также было проявлением русской идеи?» («Из-под глыб»).

А. И. Солженицын считает, что все социалистические и даже кадетские партии, которые вели борьбу за буржуазную демократию, шли в противовес духу и интересам России, и что Февральская и Октябрьская революции были сделаны наперерез законам истории, путем насилия и навязывания стране окольного пути, и потому, все, по его мнению, пошло под откос, что марксистская идеология — это не русская идея, и она была навязана России извне. Эти мысли, поверхностно охваченные Солженицыным в процессе изучения истории монархической и революционной России, были положены им в основу книги «Август 1914». Создается такое впечатление, что эта мысль вложена им в уста главных героев этой книги, в их поведение, а также в поведение других действующих лиц. Мне кажется, что под эти свои взгляды он подогнал наиболее сложные ситуации и, исходя из своей концепции, он нарисовал характеры людей и дал им свою оценку. В книге «Август 1914», А. И. Солженицын передает слова Варсонофьева, обращенные к Сане и Кате:

«История иррациональна, молодые люди. У ней своя органическая, а для нас, может быть, непостижимая ткань. Если хотите, история река, у нее свои законы течений, поворотов, завихрений. Но приходят умники и говорят: что она загнивающий пруд, и надо перепустить ее в другую лучшую яму, только правильно выбрать место, где канаву прокопать. Но реку, но струю прервать нельзя, ее только на вершок разорви — уже нет струи. А нам предлагают ее на тысячу саженей разорвать».

Блестящий писатель, сумевший с глубочайшим талантом раскрыть в таких своих книгах, как «Раковый корпус», «В круге первом» и др. картину общественно-политической жизни России, при сталинском режиме, дум и переживаний людей, оказался беспомощным, когда он в книге «Август 1914» приложил к историческим событиям искусственно придуманную им концепцию. И эта философия, смахивающая на детский лепет, противопоставляется им марксизму.

Вызывает удивление, как самоуверенно Солженицын конструирует свою доктрину, отвлекаясь от взглядов всех русских философов разных направлений и опираясь только на взгляды славянофилов, давно утративших почву в народной жизни. Но перейдем, однако, к основной идее Солженицына. Действительно ли коммунистическая партия России образовалась, выросла и окрепла не на русской почве, а вскормлена, вспоена на идеологии, занесенной извне, чуждой русскому характеру, русской культуре, русской традиции, русской общественной мысли и русским интересам?