- Я... побегу... за связью, - продохнул он. - Разрешите?..

- Че-пу-ха! - со злостью крикнул Алексей. - Куда побежите, за три километра? Опять через болото?

- Что же делать? - выговорил Беленевский. - Надо открывать огонь...

Первая мысль, которая пришла Алексею в эту минуту, была присоединить аппарат к линии и вызвать связиста с катушкой, но это ничего не изменяло. Ждать связиста хотя бы полчаса было так же невозможно, как и бессмысленно.

И вдруг злая досада, глухое отчаяние захлестнули Алексея; обессиленный, весь мокрый от пота, он сел на валун, понимая, что так хорошо начатый бой он проиграл, проиграл теперь из-за каких-то двухсот метров кабеля!.. А все, что было вчера и сегодня: переправа через брод, неестественное напряжение всей прошлой ночи, стрельба по танкам, страшная усталость - все напрасно!.. По-видимому, об этом думали Степанов и Беленевский, сидя возле него в изнеможении.

Неожиданно шагах в ста пятидесяти от них послышались голоса; все трое разом обернулись. В высокой траве мелькнули фигуры Бориса, Полукарова и связиста Березкина. Они бежали вверх по склону, Полукаров двигался крайним слева и, должно быть, первый заметил группу Алексея. На мгновенье остановившись, он крикнул что-то Борису и указал в их сторону рукой. Борис тоже задержался, посмотрел, но тотчас снова побежал вверх по откосу в своей расстегнутой, развевающейся шинели; остальные бросились за ним. Было ясно, что им некогда было задерживаться, а утренний ветер вольно обдувал склон, шелестели, шептались и шумели травы, и этот шум раздражающе лез в уши, колыхал отдаленные их голоса, как на волнах.

- Стойте! - крикнул Алексей и вскочил с надеждой. - Подождите!

Борис остановился на скате холма.

- Связь кончилась...

- Что-о?

- Связь... связь!..

- Что?

- Связь кончилась! - закричал Алексей изо всей силы.

Но ветер уносил слова Алексея, развеивал их, и Борис показал на уши, покачал головой, снова двинулся по бугру.

Полукаров догнал его, что-то сказал ему, показывая вниз, но Борис махнул рукой и зашагал быстрее, видимо, так ничего и не поняв, а метрах в двадцати от него над высокой травой, как по воде, плыла голова связиста Березкина.

- Стойте! Связь кончилась! - опять закричал Алексей и, не выдержав, кинулся наискосок к кустам, к которым приближался связист Березкин.

Группа Бориса продолжала двигаться через сплошную заросль кустов, канула в чащу и пропала в ней. Только отставший Березкин, в замешательстве глядя на подбегавшего Алексея, нервно спрашивал:

- Что, что?

- Оглохли, что ли? - еле передохнув, зло выговорил Алексей. - Не слышите?

- Вперед надо ведь...

- Алексей, ты?

В это время из чащи кустов показался встревоженный Борис, в несколько прыжков подбежал к ним; весь он был разгорячен, по смуглому лбу его скатывались капли пота.

- Березкин! Прокладывайте связь через кусты! Быстро! Что остановились? - скомандовал он связисту и спросил возбужденно Алексея: - Ну, что случилось?

- Слушай... у меня кончилась связь... надо двести, двести пятьдесят метров до вершины... - Алексей задыхался. - Есть у тебя?

- Связь? - воскликнул Борис и сейчас же с резкостью добавил: - Не вовремя кончилась у тебя связь... Как же так?

- Слушай, мне сейчас не до вопросов! Обходили болото, не рассчитали! Нужно двести пятьдесят метров! - едва сумел выговорить Алексей, вытирая пот со щек.

Несколько секунд Борис стоял, отведя глаза, брови его раздраженно хмурились.

- В этом-то и дело, - сказал он наконец, с досадой оглядываясь на Березкина. - Дело в том, что нет у меня лишней катушки. Вон, смотри! У Березкина кончается последняя... А вообще советую: посылай связиста на батарею! Не теряй времени. Единственный выход. Единственный! Ну, шагом марш! Вперед! - И он, повернувшись, со стремительной неумолимостью пошел вверх по бугру. - Советую! - крикнул он издали. - Посылай немедля!

Переводя дыхание, Алексей смотрел, как удалялась группа второго взвода, видел сгорбленную спину Березкина, прямую, решительную фигуру Бориса и думал, что за глупую оплошность на фронте его с чистой совестью могли бы отдать под суд и расстрелять: пехота пошла вперед, требует огня, там гибнут люди, а он бессилен открыть огонь...

Медленными шагами он подошел к своим связистам, ожидавшим его возле аппарата. Беленевский жадно курил. Степанов, поправив очки, спросил тревожно:

- Нет?

- Нет! - ответил Алексей.

- Значит, мы подставили под огонь левый фланг пехоты, - мрачновато проговорил Степанов. - Безобгазие и г-глупость!

- Глупейшее положение! - с отчаянием сказал Беленевский. - Глупейшее!..

Потом некоторое время они сидели безмолвно. В этом гнетущем молчании Алексей опустился на валун, ледяной и колючий, слыша, как по косогору соединенно, сухо шелестели на ветру травы. "Глупая случайность, глупая случайность. Не рассчитал!.. Что же делать?"

После долгого молчания Алексей приказал:

- Степа, свяжись с батареей!

- Да, да, надо г-гешать. Сейчас же.

Вопросительно глянув на Алексея, Степанов подключил аппарат к линии, тотчас начал вызывать:

- "Днепг", я - "Тюльпан"... я - "Тюльпан"... Что ты там, сгазу отвечай!..

Не слушая эти обычные позывные, Алексей хмуро оглядывал вершину холма, над которым по-прежнему сияло глубокое августовское небо. До этого неба было двести пятьдесят метров, но оно было недосягаемо.

- Я - "Тюльпан". Я - "Тюльпан". Как слышишь? Даю четвегтого... речитативом звучал голос Степанова. - Товагищ стагший сегжант! - торопливо прошептал Степанов. - Вас к телефону! Ггадусов спгашивает, почему не откгываем огонь?

В это время за спиной ударило орудие. Все разом оглянулись. Снаряд жестко прошуршал над головами и разорвался далеко впереди, по ту сторону холма. Борис открыл огонь, начал пристрелку.

17

"Виллис" майора Градусова остановился у подножия возвышенности.

Майор вылез из машины, спешно зашагал вверх по скату; позади шли капитан Мельниченко и лейтенант Чернецов.

Над степью прошелестел снаряд, разорвался по ту сторону холма. Офицеры прислушались.

- Открыл огонь Дмитриев, - сказал Мельниченко. - Поздно!

- Мне совершенно неясно, Василий Николаевич, - проговорил Чернецов, что с ним?