Я знал сие и... продолжал сей самоубийственный поцелуй. Есть вещи, кои поважней Карьеры, Политики, да Империй. К примеру, - странное и таинственное Проклятие, кое принесло мне так много Счастья... С моей кузиной - женой. С родною Сестрой. И так далее...

Когда мы выпустили друг друга, Шарлотта плакала. Она стала бить меня кулачком в грудь, будто выталкивая из себя:

- "Как ты мог?! Почему ты не дождался меня? Мы были друг другу обещаны! Почему ты нарушил все Обещания?!

Я выросла! Я каждый день мерила свой рост у двери, я была на специальной диете, чтоб быстрей вырасти - почему ты не дождался меня?! Как ты мог?!"

Я не знал, что ответить. Я не знал, - кто предо мной: просто "дозревшая" девочка, иль - потомственная девица фон Шеллинг. Потом я решился и заговорил с ней, как с взрослой:

- "Прости... Я думал, что тебе объяснили. Я переписывался на сей счет с твоей матушкой и она, по долгому размышлению, освободила меня от сей Клятвы.

Я - Наследник Латвийского Герцогства. Оно, конечно, в России не признано, но в него верят все мои подданные. Лютеранские подданные. Я Глава партии, выступающей за отделение и провозглашение Независимости от Империи всех моих лютеранских земель - Латвии, Эстонии и Финляндии.

Теперь вообрази-ка себе, что я взял в жены тебя - старшую дочь и, возможно, Наследницу - Пруссии.

Со дня нашей свадьбы все начнут подстрекать русских, чтоб они вторглись в Прибалтику. Если учесть, что весь мой народ спит и видит отделение от Империи, война начнется сразу и быстро. И без прусской помощи нас растопчут!"

Принцесса вцепилась в меня. По ее глазам я понял, что девушка выросла не только телесно, но и - умом. Она крикнула:

- "Почему без помощи Пруссии?! Моя матушка выставит для меня... Для нас..."

- "Ни солдата. Ни пфеннига. Видишь ли... Я - еврей.

Можно долго ругать вашего Фридриха, но своими указами против нас он только лишь радовал простой люд! Это простые немцы требовали у короля "выжить жидов", самому же ему сие было - без надобности. Поверь мне, - у него возникли огромные проблемы с финансами, но он не пошел против подданных...

Глас Народа - Глас Божий. И сей Глас единожды вынудил самого Железного Фрица действовать во вред себе и всей Пруссии. Мать твоя тоже не пойдет поперек...

Мы долго обсуждали сие с твоей матушкой и решили, что для всех нас (а в особенности - твоей Пруссии и моей "лютеранской земли") будет лучше, ежели мы с тобой - никогда не поженимся..."

Мне было жаль бедную девочку. У нее был такой взгляд, - будто земля ушла у нее из-под ног. Она читала романы (в основном - исторические) и в них все понятно и просто. Вот - герой, а вот это - злодеи и в конце все получат то, что заслуживают.

То, что вот она - Наследница Прусского трона не может выйти замуж за равного Принца из-за причин политических, за всю жизнь ни разу не приходило ей в голову. Девушка побледнела, медленно выпустила меня, а потом, с каким-то отчаянием, не смотря мне в глаза, тихонько промямлила:

- "Мы могли бы... Если бы ты получил у жены законный развод, мы бы могли с тобой жить, как частные лица... Мы уехали бы куда-нибудь в Парагвай, иль - Боливию и жили бы долго и счастливо. Я бы нарожала тебе кучу..."

- "Нет. Не кучу. На мне - "Проклятье фон Шеллингов". Ты же - здоровая женщина. У нас с тобой не может быть много детей. Скорее всего, - у нас с тобой вообще никогда не будет ни одного ребенка!"

Мне показалось, что кузину как будто ударило. Она пошатнулась, втянула голову в плечики. Она закрыла глаза, она что-то хотела сказать, но голос предал ее. Принцесса только лишь разводила руки в разные стороны и...

Потом она вдруг опомнилась. Вокруг были фрейлины и "не пристало девице фон Гогенцоллерн показывать рабам свою слабость!"

Это было, - как будто женщина затягивает шнуровку на лифе. Сперва чуть-чуть, затем пошло и пошло...

Кузина выпрямилась, до крови закусила губу, откуда-то достала микроскопически малый платок, кончиком его промакнула глаза, пошла к высокому большому окну и замерла у него, точно статуя.

Не знаю, сколько она там простояла. Затем она обернулась ко мне, и все слезы, приметы отчаяния совершенно изгладились с ее чела. Тихим и чуть безразличным голосом она сухо осведомилась:

- "Я не понимаю одну только вещь. Моя мать - урожденная Шеллинг. Почему у нее нет "Проклятия"? Ты знаешь - ты умный, - объясни мне. Мне сие очень важно!"

- "При браке здорового человека с человеком с "Проклятием" у них может быть здоровый ребенок. Иль - ребенок с "Проклятием". При одном лишь условии. Для женщины это должна быть - самая первая из беременностей. Самая первая беременность приносит ребеночка. Долго объяснять - почему.

Твоя мать - единственная дочь у твоих деда с бабкой. Дед был здоров, а бабка - с Проклятием. Проклятие же - вещь относительная, - будь людей подобного сорта больше так называемых "здоровых" людей, - "проклятыми" считали бы тех, кто нынче "здоров"...

Король Фридрих боялся влияния "новой родни" на своего племянника. Поэтому он и выбрал именно твою мать - у нее не было ни сестер, ни братьев, кои могли б повлиять на вашу политику.

Так что... В известной степени, - твоя мать - Королева благодаря Родовому Проклятию!"

Принцесса опять отвернулась к окну. Алые пятна на щеках ее горели сильнее и ярче, как будто бы девушка вышла на сильный мороз. Может быть мысли передаются на расстоянии, а может быть и впрямь в доме фон Шеллингов бытует гипноз с телепатией, но я вдруг осознал - о чем она думает, и сам покраснел от... Ну, вы понимаете.

Когда она повернулась опять, взгляд ее был прям и... пожалуй, что откровенен. Она подошла ко мне, прижалась щекой к моим медалям и прусскому ордену и еле слышно произнесла:

- "Какая у тебя должность в свите моего жениха?"

- "Я - его личный Телохранитель и Начальник Охраны".

- "А кто будет охранять... после свадьбы меня?"

- "Я же. Я буду числиться Вашим Телохранителем и Начальником и Вашей Охраны..."

Принцесса покойно вздохнула и с облегчением произнесла:

- "Вот и решилось все... Я Тебе была пред Богом Обещана, а Ты - Давал Слово мне... Сие - Перст Божий".

Я хотел возразить, но Шарлотта пальцем закрыла мне рот, а потом по-сестрински поцеловала меня. Тут за моей спиной хлопнула дверь, и раздался знакомый мне голос:

- "А вот и я!"

Я бережно опустил мою будущую Государыню на пол, обернулся и увидал Его Высочество. В руках мой друг держал огромную груду цветов, и первое время он не мог разглядеть, что происходит посреди комнаты. Когда же он осознал то, что видел, цветы медленно рассыпались по всему полу, принц сперва мертвенно побледнел, затем сразу побагровел и схватился рукой за воротничок, как будто бы тот придушил его. Потом он провел рукой по лицу, будто отгоняя какое-то наваждение, и прохрипел:

- "М-м-да..."

Я щелкнул каблуками, поклонился моей будущей Государыне и торжественно произнес:

- "Ваше Высочество - мой кузен", - а затем обернулся к моему будущему Государю и добавил, - "Ваше Высочество - моя кузина", - после чего закрыл глаза и мысленно простился с жизнью.

Не знаю, какие бы громы и молнии прогремели над моей головой, если бы не Ее Высочество. Думаю, я бы не смог так быстро оправиться от чего-то подобного. А она вместо того, чтобы объясняться, или оправдываться, кошкой бросилась к Его Высочеству, шумно втянула воздух носом, и прошипела:

- "Да Вы пьяны, сударь! Да как Вы смели?!" - и с сиими словами пулей вылетела из гостиной, пнув по пути несчастный букет.

Вы не поверите, - мы добрых два часа сидели с кузеном под ее дверью и на два голоса уверяли, что мой друг - трезв, как стеклышко, а мимо нас, как разъяренные фурии, носились ее фрейлины.

За эти-то два часа и выяснилась причина смешного недоразумения: у прусской принцессы был только маленький медальон с изображением Великого Князя. Но никто не сказал ей, что мы с Государем - кузены и потому схожи по облику.