Выход виделся нам в развитии производства, да освоении новых, "невиданных технологий". Вот тут-то нас и подстерегла закавыка...
В 1812 году идеолог "черных" (иль - "чистокровных") немцев фон Фок в полемическом задоре написал в "Северном Ветре":
"... Суть нашей с Вами вражды - отношение к латышам. Мы, по Вашему мнению - сущие демоны. Они ж - чистые агнцы, - мирно пасутся, да хотят жить своей страною без нас...
Вы возглавили сиих "агнцев", построили им свинарники, заводы и фабрики, банки, биржи и даже - Университет! Мы рукоплещем Вашей наивности и Вашей неслыханной доброте!
Пойдите на любой завод, Биржу, иль фабрику. Кто работает там?! Латыши?! Как бы не так. Все работники там - евреи, немцы, да эмигранты. Пойдите на верфи, пойдите в Ваш собственный Университет: нету там латышей!
Есть опять же - евреи, есть немцы, да эмигранты. А еще есть там русские, эстонцы, да финны - коим и вправду пришло в голову капельку подучиться. Но латышей...
Пойдите в любую деревню. Загляните в сельскую школу. Прислушайтесь к разговорам латышских детей. Вы изумитесь тому, что ни один из них не желает Учиться! Они - не Читают книг и не желают сии Книги Читать, ибо - "сие писано не латышом". А даже если и латышом - "это неинтересно".
Как Вы думаете - почему сей народ имеет самую архаическую культуру средь всех народов Европы? Потому что Культура сия - просто не развивалась. А почему? Потому что - "это неинтересно"!"
Ниже я приведу другие положения этой статьи, но общий смысл - ясен. И увы, - сие - горькая истина. Латыши не желали работать на наших заводах и фабриках, а русских мы не могли завезти из-за ненависти населения к русским.
Тогда-то и начались первые разговоры - "рано, иль поздно всем нам суждено отсюда убраться". Сие наложилось на Победы Антихриста и вызванное сиим сокращение доходов с торговли.
Были разные планы на "вложение денег". Самым первым (в 1795 году) и очевидным стала аннексия "Шяуляйского края" и попытки "расширенья на юг". Вскоре выяснилось, что литовцы - "архаичнее" латышей, а важнее всего католики фанатичные.
Второе движение (в 1799 году) произошло на восток - "включением Витебска и окрестностей". Увы, ужасное состояние белорусских дорог и низкое "качество" белорусских работников (в сравнении с латышами - литовцами) быстро охладили наш пыл.
И только лишь третье (в 1809 году) "движенье на север", наконец, удалось! Мы отобрали у шведов Финляндию и партизанской "финской войной" не пустили русских к сему лакомому куску.
Финны оказались прекраснейшими работниками и совершенно не протестовали массовому строительству верфей, заводов и фабрик. "Бандитские" деньги, наконец, смогли "осесть", да "отмыться".
С первых рук - доложу, - осенью 1811 года все у нас говорили только лишь о финском лесе и рудах, рыбе и фосфоре. Родственники мои, не таясь, обсуждали, что надобно - "пока не поздно перебираться в Финляндию", ибо "рижский гешефт нам в убыток".
Считалось, что "от Риги до Гельсингфорса - полдня морем" и "мы будем приезжать домой - отдыхать на Рижское взморье". Но... Латвию все уже воспринимали, как "отчий дом" и "воспоминания детства" - "кои мы обязаны помнить".
Так нынешние американские нувориши собирались "капельку подзаработать в Америке".
"Мы разбогатеем и, конечно, вернемся!" "У нас тут Корни, Отечество и милая Родина!" - говорили они.
Но... Вернулись не все. Прочие ж устроили Революцию и "скинули ненавистное колониальное Иго"...
Я не думаю, что кто-нибудь из моих друзей, знакомых и родственников когда-нибудь вернется к "брошенным очагам". Все мы - уже больше финны, нежели - латыши...
Я доподлинно знаю, что мой отец - Карл Уллманис, уступая "подельникам" (или - "компаньонам"?), пару раз собирался "переносить семейный гешефт в Гельсингфорс", но всякий раз "передумывал".
Его можно понять, - в Риге он почитался "Природным Хозяином", а в Гельсингфорсе... К тому же ему было уже за пятьдесят, а в таком возрасте тяжело все менять.
Ходит слух, что убил его не осколочек, но хитрая бритва, выпущенная из особых приспособлений, коими так гордится "Бандитская Рига". Все участники тех событий погибли и правду сыскать мудрено, но... Известно, что к лету 1812 года Бенкендорфы утратили влиянье на Ригу и латышей. Объясню поподробнее.
Осенью 1811 года наша семья собралась на этакий семейный Совет по вопросу - как быть? Стоит ли переводить капиталы в Финляндию? Каково наше место в грядущей Войне России и Франции? Отношенье к "жидам", - кто мы?
Бенкендорфы к этому дню включили в себя и евреев, и русских, и немцев, и латышей! Появились в нашей семье и армяне, и татары, и шведы... В сих условиях наше главенство в "Нацистской партии" воспринималось всеми, как дурной анекдот! (Навроде того, что "два самых известных нациста Моссальский, да Израэлянц!")
Мне, как старшему из мужчин (отец мой был - не барон и семье моей не указ), предоставили первое слово и я сказал так:
- "Прежний мир доживает последние дни. Я долго прожил во Франции и из первых рук доложу: там развилась людоедская экономика. Промышленное производство этой страны совершенно неконкурентоспособно по причине разрухи и гибели наемных работников. Стоит Антихристу отказаться от войн и страна его рухнет.
Отсюда рано, иль поздно - или все мы станем одной гигантской, католической Францией с Террором, бессудными казнями, разрухой и нищетой, иль - с Террором и Антихристом будет покончено.
В сущности, у нас нет с вами выбора. Проиграет ли Россия войну, иль тамошние масоны сдадутся без боя - всех нас ждет гильотина, а жен и доченек наших - судьба в сто крат худшая..."
Разговор наш был в Вассерфаллене. За окном валил влажный снег и в зале было не протолкнуться. Многие сильно курили и казалось, что клубы тьмы не только бушуют на улице, но и сгущаются над нашими головами... Кто-то крикнул:
- "Мы не пойдем в услужение к русским!" - и прочие одобрительно зашумели. Тогда я стукнул кулаком по столу:
- "А куда мы с вами денемся?! Поймите главную вещь! Чем бы не кончилась эта война - мир уже никогда не будет таким!
Я не беру случай нашего проигрыша - все мы в сием раскладе покойники и не о чем тут лясы точить. Я спрашиваю вас - что будет после того, как мы победим? Что?!"
Родственники мои растерялись и призадумались. Никто не осмелился выступить и пойти против меня, ибо я у моей родни слыл за самого умного. Все стали шушукаться и я взял быка за рога:
- "Давайте взглянем правде в глаза. Кто мы?! Разбойники, да пираты. Все наши гешефты с заводами - лишь прикрытие для содержания наших банд, коими мы постоянно шерстим католиков.
Вообразите себе, что мы - победили. В Европе установился мир. Долгожданный и благодатный мир... А у нас - бандитское государство.
Маленькое, без природных ресурсов, но многочисленными врагами БАНДИТСКОЕ ЦАРСТВО! Сколь его могут терпеть?!"
Родственники мои зашумели. Сперва недовольно, потом пошли споры, а затем... Затем кто-то крикнул:
- "Что ты предлагаешь?! Жить-то нам как-то надо? Чем кормить семьи? Что сказать людям, ежели мы все вдруг "завязываем"?"
- "А мы не "завязываем"! Я не предлагаю что-либо изменять!"
Грохнул смех. Кто-то заливисто свистнул и выкрикнул:
- "Мы теперь как монашки! Беременные!" - и родственники мои закатились от хохота.
- "Я не верю в исправление ни вас, ни себя. Черного кобеля не отмыть добела. Запрети я вам жить "как вчера" и - недалеко до беды.
Но я вспоминаю историю. Из нее следует, что многочисленные пираты кончали на виселице. За исключением исключений. Я предлагаю путь Дрейка и Моргана!"
Шум стих. Зал напряженно слушал меня.
- "Граф Аракчеев мне - родной дядюшка. Мы обсуждали с ним сей вопрос и он согласен со мной, что Империи нужна Жандармерия и Пограничная стража. Нам нужен сыск. Уголовный и политический.
Возглавить его должны дворяне и офицеры. Русские офицеры. Дворяне Российской Империи..."