“Нахождение в кислородной маске обязательно, – бубнил монотонный механический голос. – Давление 0,4 атмосферы, поддув не осуществляется”.

“Слишком часто открывали и закрывали шлюз, – сообразил Марк. – Не сумели выровнять давление”.

Динамик скафандра работал отлично: было слышно, как где-то свистит, уходя сквозь поврежденную обшивку, воздух.

В пять или шесть прыжков Корвин преодолел коридор и домчался до следующих дверей.

“Снаружи вакуум”, – мигала красным лампочка.

Марк вставил в отверстие “скороход”. Помедлил, не открывая. Спешно проверил герметичность скафандра и только после этого повернул ключ. Давление из коридора бросило его вперед хорошим пинком. Створки двери за спиной тут же сошлись. Марк очутился в вакууме. Гравигенератор здесь все еще действовал. Но на всякий случай Корвин включил магнитные ботинки скафандра: если генератор отключится, его хотя бы не выкинет сразу же в космос. Правда, шагать по полу стало тяжелее. Впрочем, пол – это скорее условное название. Здесь вокруг были только обломки. Металлические опоры, изуродованные кронштейны, лохмотьями свисала термоизоляция с превращенных в решето стен, обрывки проводов колебались колтунами чудовищных волос на прожженном в нескольких местах потолке. Потом было метра три почти целого коридора. Марк двигался осторожно, не совершая ни прыжков, ни рывков – острые обломки могли мгновенно прорвать рукава или штанины скафандра. Корвин прилепил на грудь два баллончика с герметиком – чтобы были под рукой. Но это могло помочь только в случае небольшого повреждения.

Впереди огромным блюдом лежала стартовая палуба, в середине которой зияла оплавленная дыра. Несколько крошечных боевых катеров, изуродованные выстрелами корабельных бластеров, намертво приварились к палубе. Только у самого края металлического блюда белели неповрежденные капсулы (так обычно называли катера). Марк добрался до крайней, откинул голубоватый прозрачный “фонарь”, забрался в кабину. Капсула эта – тонкостенная скорлупка. Кресло пилота, движок, примитивный комп, два бластера средней мощности на сорок выстрелов каждый. Иногда эту капсулу именовали летающим бластером, иногда – летающим мешком для трупа.

Марк угнездился в кресле (сделать это оказалось не так-то легко, учитывая, что скафандр был ему достаточно велик), включил компьютер. Тут же возникла синяя сфера управления. Корвин отстрелил крепления и прыгнул в космос.

Крейсер колесничих висел недалеко от станции, вокруг огромного корабля роем носились боевые капсулы петрийских наемников. Разряды корабельных батарей били по ним методично, как на учениях. Единственный шанс был у неров повредить крейсер – пробить какой-нибудь шлюз и ворваться внутрь на боевых капсулах. Шанс один к тысяче. То есть мнимый. В головидео такой сюжет популярен, но в реальности осуществить подобное почти невозможно. Однако колесничим волей-неволей приходилось вести огонь по капсулам: если оставить их без присмотра, они действительно могли прорваться через шлюзы. Выпускать свои легкие кораблики колесничие почему-то не торопились. Возможно, наемники просто-напросто успели уничтожить легкие капсулы противника. Петрийцы в подобных сражениях мастера.

Пока Марк мчался к крейсеру, то одна капсула, то другая вспыхивала и исчезала. Вокруг огромного корабля кувыркались многочисленные обломки, и порой компьютер батареи наводил на них свои орудия, сжигая несчастные кораблики неров по второму разу.

“Это безумие, – подумал Корвин, наблюдая за нелепой картиной. – Капсула не способна нанести крейсеру существенный урон. Почему молчат батареи станции?”

– Боб, это ты? – вновь услышал он голос Виолы. – Ну, отлично, сейчас мы…

– Отступаем! – приказал Марк.

– Что?

– Вы сделали свое дело. Уходим! В третий сектор. Я прикрою! Живо! Это приказ.

“Синяя кнопка”. Что имел в виду капитан, когда говорил “синяя кнопка”? На управляющей голограмме никаких кнопок не было.

Взгляд Марка упал на небольшую панель справа от кресла. На стене светились кнопки. Целых три. Синяя, зеленая и красная. Красная означала катапультирование. А синяя, получается, – контакт с анималом. Что включала зеленая, неизвестно.

– Но приказ был – атаковать крейсер!

– Мы сделали свое дело – уходим! Приказ полковника Рокко.

Услышав имя Рокко, Ви тут же подчинилась. Всего с десяток капсул покинули поле боя и кинулись наутек.

Марк стал разворачивать свой кораблик. И тут увидел, как из тени огромной изуродованной станции, из которой во все стороны торчали острые осколки, выплывает анимал. Он двигался неспешно, и в самом деле казалось, что плыл. Его огромное тело, покрытое бронеплитами, отсвечивало блекло-синим. Заметили анимала остальные наемники или нет, неизвестно. Успели они хоть что-то сообразить или нет?

Потому что в следующий миг анимал исчез, и возник в нескольких километрах от прежней точки. Ослепительный белый шар вспыхнул на месте одной из надстроек крейсера.

– В третий сектор! – повторил приказ полковника Корвин, не уверенный, впрочем, что кто-то еще его слышит.

– И что мы будем теперь делать? – спросила Ви-псих, когда четыре боевых катера очутились внутри анимала.

Живой корабль Неронии мчался вперед с ускорением примерно в три g, и все капсулы прижало к одной стене. Марк видел сквозь прозрачную крышку фонаря обожженное днище боевой скорлупки Виолы.

В шлемофоне ее голос немного хрипел, отчего казалось, что Виола простужена.

– Ждать, – отозвался Марк, – когда анимал победит. Теперь мы мало чем можем помочь нашему левиафану.

Корабль заложил крутой вираж, и все четыре капсулы перетряхнуло. Теперь над Марком расположился кто-то другой.

– Эй, кто там придавил меня к потрохам этой твари? – спросил Корвин.

– Это Рудгер, – отозвался мужской голос.

– Ни в коем случае не покидать свои капсулы, – приказал Корвин. – Иначе наши катера нас же и раздавят в лепешку.

– Поняли уже, – отозвалась Ви-псих.

Четвертый спасенный молчал. Или просто не мог говорить.

– Кто еще к нам присоединился? Эй, инкогнито отзовись! – весело крикнул Марк.

– Томазо, – отвечал четвертый. – Сержант Лонг, постарайтесь связаться с анималом.

– И как это сделать? Если честно, прежде не имел с ними дела.

– Он принял ваш сигнал. Посигнальте ему еще немного. Анимал ответит. Любой из нас на это способен, но если он настроился на ваше ментальное поле, корабль будет говорить только с вами. Я знаю. Так всегда бывает.

“Будь осторожен, – шепнул голос предков. – Помни: мысли можно прочесть, но лишь мысли, облеченные в слова. Образы не считываются”.

Марк нажал на синюю кнопку и воскликнул:

– Левиафан!

– Слышу! – низкий, похожий на рык, голос прозвучал непосредственно в мозгу. – Готовься к маневру.

Дальше последовало совершенно невероятное. Марку почудилось, что душа его покинула тело и очутилась в открытом космосе. И он видит два крейсера колесничих и анимала, живой корабль явился буквально из ниоткуда и открыл по колесничим огонь сразу из двух батарей. Это длилось какую-то долю секунды, а потом Корвин нырнул опять в свое тело, очутившись в темноте, в капсуле, распластанный в кресле. Перед глазами все плыло. Желудок был где-то в горле.

“Мысленный перенос”, – догадался Марк.

Почти никто не знает толком, что это такое. А большинство (кроме неров) и не верит, что подобное возможно. Считается, что мысленный перенос – побочное следствие развития анималов. Как всегда, делали всего лишь двигатель внутреннего сгорания, а получили танк.

– Вас четверо, – вновь зазвучал голос анимала. – Капсулы у всех исправны?

– Ребята, на что-нибудь годны наши машины? – спросил Корвин громко. Голос его немного дрожал. – Отвечать четко.

– Полный порядок, – сообщила Ви-псих, – но батареи почти на нуле.

– У меня тоже с капсулой норма, с батареями – хреново, – отозвался Рудгер. – Но одна моя любимая пушечка бьет разрывными снарядами, есть пять штук.