"Тирпиц" хорошая цель для лодки. Лунин принял решение прорвать охранение, чтобы атаковать линкор с малой дистанции. Он шел на большой риск. Он знал, что восемь миноносцев - довольно сильное охранение. Стоит им только заподозрить присутствие лодки, и десятки глубинных бомб взроют морскую пучину. Надо было быть очень осторожным, чтобы не обнаружить себя до залпа.

Корабли шли на зигзаг. Они то и дело изменяли курс, стремясь, если в районе их движения окажется лодка, затруднить ей атаку. Акустик внимательно следил за движением кораблей. Он понимал, что от его мастерства в значительной степени зависит успех атаки.

Лодка все ближе подходила к эскадре. Еще немного, и миноносцы охранения остались позади. К-21 заняла позицию между "Тирпицем" и "Адмиралом Шеером" и легла на боевой курс. Расчеты были произведены точно. Оставалось немного времени до залпа. Командир еще раз поднял перископ и увидел, что корабли вновь изменили курс. Теперь развернуться для атаки из носовых торпедных аппаратов лодка не могла. Не хватало времени. Приходилось стрелять из кормовых торпедных аппаратов.

В последний раз перед залпом поднят перископ. Форштевень линкора подходит под перекрестие нитей. 18 часов 02 минуты. Лунин дает команду: "Пли!" Торпеды устремились к "Тирпицу". Все напряженно вслушиваются и ждут взрыва торпед. Проходят 10, 20, 30 секунд. До лодки доходит глухой гул. Огромному кораблю, грозившему уничтожить конвой, нанесены тяжелые раны. К-21 уходит от заметавшихся немецких кораблей, а эскадра поворачивает на обратный курс. Ей уже не до конвоя. Надо спасать подбитый линкор.

Так советская подводная лодка сорвала планы гитлеровского командования, предупредила нападение на конвой крупных сил немецкого флота, надолго вывела из строя самый мощный немецкий линейный корабль. А конвой с вооружением и важными грузами для Советской Армии прошел без потерь в наши порты.

В ходе Великой Отечественной войны было несколько случаев, когда советские подводные лодки, не найдя противника в море, проникали во вражеские бухты и торпедировали корабли у стенок и причалов.

Длительное время подводная лодка "М-174" находилась на позиции. Она появлялась то в одном районе, то в другом, но нигде не смогла обнаружить корабли противника. Морякам не хотелось возвращаться в базу без победы, с неизрасходованным боезапасом. Тогда командир лодки решил проникнуть во вражескую гавань - там наверняка будет во что разрядить торпедные аппараты. Замысел был дерзок и смел, но разве не для таких дел готовил свою команду командир лодки капитан-лейтенант Егоров!

Лодка убрала перископ и на большой глубине долго шла узким извилистым фьордом. Штурман точно вел счисление, откладывая кабельтов за кабельтовым пройденный путь. И когда по расчетам следовало быть гавани, лодка всплыла на перископную глубину. Командир всего на несколько секунд поднял перископ. Его предположение оказалось верным. У причальной стенки стоял транспорт водоизмещением в 8 000 тонн. На нем, ничего не подозревая, суетились люди, над судном склонялись портовые краны, видимо, шла разгрузка.

Прозвучала команда: "Аппараты, товсь!" Подводники работали с четкостью прекрасно слаженного механизма. Все манипуляции были выполнены предельно быстро. Последовали короткие доклады. Моряки замерли на своих постах у механизмов.

17 часов 35 минут. Егоров, прильнув к перископу, негромко произносит:

- Пли!

Торпедисты Кречетов и Баев мгновенно выпустили торпеды. Не прошло и минуты, как два глухих взрыва были услышаны в отсеках. Транспорт вместе с грузами пошел на дно.

После выхода торпед подводникам предстояло в считанные секунды заполнить цистерну быстрого погружения, чтобы облегченная лодка не всплыла на поверхность, переложить рули и развернуться на выход.

Но как ни была натренирована команда, все же после залпа лодка подвсплыла. На несколько секунд на поверхности бухты показалось ограждение рубки. Фашисты, опомнившись от внезапного удара, заметили лодку. Все огневые средства, имевшиеся в гавани противника, открыли по ней огонь. К месту ее нахождения на большой скорости шли корабли противолодочной обороны, бросая глубинные бомбы.

Подводная лодка маневрировала. Она то увеличивала скорость хода в период бомбежки, то уменьшала. Чтобы сбить противника с толку, она совсем застопорила ход и, прижимаясь к глубокому скалистому берегу, легла здесь на грунт. На ней были выключены все механизмы. Стояла мертвая тишина. Враги не знали точно, где лодка, и бомбили наугад, хотя часто, очень часто они были у цели. От разрывов бомб лопались плафоны, разлетались вдребезги лампочки, сорвало некоторые приборы.

Люди мужественно смотрели смерти в глаза, стойко боролись за жизнь. Потух свет, но не прошло и нескольких секунд, как было включено аварийное освещение. Через сальники кингстонов, клапаны вентиляции и другие забортные отверстия начала просачиваться вода. И эти неисправности быстро ликвидировали.

Моряки показали великолепную выносливость и физическую закалку. Любовь к Родине и ненависть к ее врагам придавали им силы.

Лодка перекрыла все нормы непрерывного пребывания под водой. Не хватало кислорода, каждое движение вызывало болезненное сердцебиение и тяжелую одышку, как у человека, пробежавшего несколько километров. Мичман Гусев нес вахту на горизонтальных рулях. Управление рулями производилось вручную, чтобы уменьшить расход электроэнергии, которой оставалось очень мало, и соблюдать тишину. Но вручную управлять рулем тяжело даже в нормальных условиях и тяжелее в несколько раз, когда не хватает воздуха. Требовались исключительное напряжение всех сил, несгибаемая воля. И эти качества были у Гусева, как и у торпедистов, электриков, у всего экипажа подводной лодки.

Благодаря мужеству, стойкости, отличному знанию каждым своего дела подводники вышли из этого неравного боя победителями. Корабли противника сбросили тридцать четыре бомбы и, считая, что подводная лодка уничтожена, ушли. А лодка тихо оторвалась от грунта, долго шла на глубине, наконец, всплыла и под покровом сгустившихся сумерек направилась в базу.