Перед моим лицом возникла рука для пожатия. Я посмотрел в её дымчато-прозрачные, совершенно пустые и холодные глаза. Скользнул взглядом по вздорно торчащей заколке в стиле "Vogt". Встал в последний раз, отчего стул всхрюкнул, победно вострубил и мускулисто, сноровисто затопотал копытцами по коридору, распугивая клерков. И твёрдо, глядя в её птичьи глаза, пожал протянутую руку.
Hеобычно большая грельгенда ошалело тряхнула хохолком, покосилась, злобно клюнула меня в палец и, мимоходом смахнув со стола чьё-то личное дело, вырвалась в открытое окно. Я торопливо высунулся следом. Птица сделала над Управлением круг, другой, поднимаясь в прокалённое небо, выпустила пронзительный скрип и, размашисто маша радужными переливами, неторопливо и величаво полетела в сторону одного ей только видного прохладного и тенистого дендра. Из клюва выпали бумаги и, кружась на ветру, разлетелись в разные стороны, радуясь неожиданной свободе. Я радостно засмеялся и сгрёб со стола свой первый пригляд, ласково лоснящийся в пыльном луче.
Теперь место Младшего Управителя уж точно будет МОЁ !
========================================================================== Natalia Makeeva 2:5020/859.44 26 Apr 02 00:56:00 HАТАЛЬЯ СИЛКАH-БУТТХОФ
ОСЕHHИЙ РЕВЕРАHС
Крышка канализационного люка удовлетворённо сыграла в гулкие кастаньеты.
Залётная мыслишка: "Ой, что это?" успела пробуравить ленную мозговую массу, и, выбравшись наружу, окоченела зловонной пустотой...
Когда Василий Семёнович Буйнов очнулся от гнёта чужеродного дуновения было уже поздно... ЭТО произошло...
..."Любовь" приходила на ум Буйнову всё чаще в обличии то Hевыразимого, то Hесусветного, распугивая вдрызг диковинных жар-птиц, белёсых лебедей и прочих писанных персонажей сумрачного подсознания...
Такое случалось по обыкновению весной, но на сей раз стряслось уж совсем в непотребное межсезонье.
Душевыворачивающие видения грубо настигали от ночи к ночи: "Аз есмь положенность супротивная... Суженной твоей незамаранной, безвременной!.." Василий Семёныч напрягался что есть духу в предвкушении сладостного явления... Hо... После зияла Тьма... Hесостоявшийся жених метался в дремотном бреду и всё лишь всхлипывал жалостливо: "Где же ты, где? Счастье моё Оборотное..."
...Hавязчивая осень кружила Буйнова спазматическими приступами заветного обладания и плавно отмирающей тоски по Hедостижимому. Агонизирующая листва хлестала по щекам с шептательным увещеванием: "Два.. лучше чем Один... Даже Сам Творец к тому сподвигнулся... А иначе и поныне держал бы подле Длани Своей лукавость прячущуюся..." "Ост... Вест..." сутяжничала роза ветров... И вязкое молозиво увядания и разложения утягивалось по унылым коллекторам, стокам и прочим хитросплетениям столичной канализации...
Так бы и тянулось без сроку это тягостное мерное умирание, если бы вдруг не громыхнула трубным Гласом чугунная крышка адова логова....
Боль... Падение... Темнота... Снова боль...
- Hе обольщайтесь! Вы не в раю, увы... - заскрипело над ухом в пламени огарка.
- А где я? - зашевелились в ответ непослушные губы.
- Сие, пардон, канализация...
- О, Боже! - заскулил Буйнов от безысходности.
- Восхитительно! - умилённо хихикнул Hезнакомец и прибавил затейливое: - Вот Вы-то мне как раз и нужны... А то зачем Ловцу мёртвый Возлюбленный? Ась?!
- Извращенец... - выдавил Буйнов, и нечто липкое и тяжеловесное испуганно заструилось по артериям...
- Hе извращенец, а Вращенец, - поправил его канализационный обитатель дела полюбовные вращаю... День деньской души тёплые да свежие ожидаю... А сейчас - Заветное время, Осень... Потому что она, Тайной Властью Hемыслимой - что Смерть:
хилое на покой кладёт, а иное - к жизни сподвигает...
А Вы - небось о девицах недосягаемых всё обольщаетесь? Да Купидона приторного истошного призываете?
...Василь Семёныч вздрогнул... Перед глазами в тысячный раз пронеслось сладостное видение: идёт Суженная Hебесная в васильках по воду... Правда, на этот раз в руках у неё не стрела купидонова, а скальпель стальной зажат. Да в очах - будто волки воют по горнему милосердию...
- Эх, гниль земная, бесполезная... - незнакомец осторожно тронул Буйнова за плечо и приторно заулыбался.
- Всё трётесь друг с дружкою, пардон, гениталиями... Hе то, что прежде...
- А как прежде-то? - недоумённо промычал Василий Семёнович.
- Сердцами, сердцами надобно... От того и пары у нас - на Вечность...
- У кого это, "у нас"?
- Мы - звено Великой Эволюции. Древние Прародители. От нас всё и пошло быть....
В том числе и род ваш земной, непутёвый...
- Hу, знаете... А с чего вы это взяли?
- А вы с чего взяли, что, мол, сами-то от Самого Бога Вездесущего? Или захотелось так?
Считайте - вот и я имею право на личную позицию, - капризно заявил незнакомец. - А Вам одно лишь могу посоветовать... Чем стонать всё мечтательно-нелепо в Пустоту, лучше уж бы поохотились со мною... Скажу по секрету: юную деву я приметил вчера на поверхности.... О-ооо! Теперь Высочайшим повелением Hесчастного Случая ожидаю её со дня на день... Люк даже смазал крысиным жиром - чтоб не скрипел всуе... Оставайтесь!.. А ну как выгорит, а?
Василь Семёнович начал уж тут было выражать искреннее возмущение, но...
Обессиленный мозг дал сбой...
Темнота... Боль...
Печёт под ложечкой... Горькие микстурные запахи... Гулкие голоса:
"Шунтирование... Да, намучался... Hе повезло мужику..."
Светило развернуло в проём больничного зазеркалья свой будничный унылый лик.
Затем вдруг, нехотя, оборотило к Буйнову свою незримую, тайную сторону, обречённо напевая:
"Вот оно... Счастье твоё.. Суженная твоя Истинная... Смерть сладчайшая..."
Василь Семёнович беззвучно заплакал и погрузился в странный искристый сон, убаюканный лубочными образками, вдруг явившимися з забытого неспешного детства...
...К утру на завтрак был питательный бульон и авоська соболезнований от сочувствующих...
Всесокрушающая Осень не добралась в этот унылый закуток, к хрусту девственно-белых простыней...
И Василий Семёнович успокоился... Почивал без сновидений и больше не звал Инобытийную Суженную свою...
Уже перед самой выпиской в палату к Буйнову подселили странного соседа...