– Билл Маккэй, чтоб мне провалиться!..– крикнул квадратный коротыш и подбежал к нему, выбросив вперед пятерню для рукопожатия.

Лицо коротыша было сплошная улыбка. На голове серебрилась волнистая шевелюра, кирпичная кожа лица казалась жесткой, как наждак, и под бровями ярке светились два голубых глаза.

– Нед Хантер!.. Старина… Надо же так случиться, что именно у тебя мне предстоит отнять «Старую Кружку»!..

Улыбка Билла была не менее широкой. Две пятерни соединились в железном рукопожатии. Как если бы пальцы сжимали рукоятку штурвала среди штормового моря.

– Это мы еще посмотрим, Билл, – отозвался Нед Хантер, глядя в упор на нашего капитана.

Билл обнял одной рукой своего соперника и друга.

– Поздравляю с успехом в отборе, Нед… От всего сердца… Хотя кое-кто и считает меня бессердечным…

В свою очередь Нед Хантер похлопал Билла по спине могучей лапищей и громко возгласил:

– Мы слишком много болтаем… Подайте этим шведским салагам по стакану молока!.. Я плачу!..

Правда, молока я не увидел, но оба бармена за стойкой из красного дерева развили кипучую деятельность. Стаканчик пришелся очень кстати. Стоя в окружении наших будущих соперников с «Инспирейшн», мы чокнулись поочередно с каждым из них. Вспомнилось, как в один из первых тренировочных дней в Марстранде на моих глазах морская чайка безжалостно расправилась с птенцом гаги, и я сказал Биллу, что нас ждут в Америке не какие-нибудь неоперившиеся птенцы. Так и есть. С первого взгляда было видно, что парни с «Инспирейшн» давно оперились. Сколько километров пробежали они вокруг Ньюпорта? Столько же, сколько мы вокруг крепости в Марстранде? С какими волнами сражались у мыса Бивер-Тэйл? С такими же, с какими мы боролись в Марстрандском фьорде?

– Еще по стаканчику – и теперь я плачу!..– крикнул Билл.

Его слова были встречены аплодисментами. Однако продолжение умерило симпатию слушающих к оратору:

– А после того – домой!

– Ну, конечно, – усмехнулся Нед Хантер. – Салагам пора баиньки!

Билл Маккэй сделал вид, будто не услышал этих слов. Когда требовалось, он сразу делался туг на ухо.

Скрепя сердце мы последовали за Биллом к автобусу. Типично для нашего Папочки: прервать вечеринку в самый разгар веселья.

– Спокойной ночи, шведы! – кричали нам вслед соперники. – Мы передадим девочкам привет от вас!

Билл повернулся и весело помахал им рукой.

– Мы ушли от них здесь, – заключил он. – Уйдем и на море.

Хорошо, что Билл увел нас пораньше, чтобы мы набрались сил к следующему дню. Дул хлесткий ветер, Атлантика пребывала в жутком настроении. Волны с грохотом разбивались о скалы Бивер-Тэйл, когда мы под малыми парусами проходили мимо мыса. Скорость порывов ветра достигала 18 метров в секунду.

Крепкий ветер не смущал Билла. Подчиняясь его командам, мы ставили малый спинакер, огибая вехи. Пройдем немного курсами бакштаг и фордевинд – убираем спинакер. И так раз за разом. При таком ветре и высокой волне это было тяжелейшим испытанием.

– Это наша последняя генеральная репетиция при крепком ветре, парни!..– прокричал Билл в окне между двумя шквалами. – Больше рисковать не будем, чтобы рангоут не полетел!

Хоть и напряг он голос, думаю, только мы с Мартином в кокпите услышали его.

«Викинг Леди» оседлала высоченную шипящую волну. Спинакер приподнял нос лодки, и пена плюмажем обнимала корпус. Всем телом налегая на штурвал, Билл удерживал яхту на гребне. Зубы крепко сжимали спичку в уголке рта.

– Убрать спинакер, приготовиться к лавировке! Мы мигом выполнили команду. Спинакер нырнул под палубу, штормовой стаксель стал наполняться ветром. Однако при выборе стаксель-шкота Ян Таннберг промахнулся одной ногой по педали «велосипеда», и маневр продлился несколько лишних секунд. Давно мы не делали таких грубых ошибок.

– Лучше бы ты спал по ночам!.. – прорычал Билл, заглядывая под палубу.

Могучий финн ответил ему жестким взглядом, но промолчал.

В тот момент я ничего не понял, и лишь через несколько дней мне стало ясно, почему Билл так реагировал. Проходя мимо двери в номер, где жила Анетта, я услышал его голос:

– Мне плевать на твою личную жизнь!..

– Надеюсь, – ответила она.

– Но Яна Таннберга до конца гонок оставь в покое, понятно? – произнес Билл с угрозой.

– Сам себя вини, – защищалась Анетта.

– Слышишь, что я говорю: парни должны спать по ночам. Не можешь держать себя в руках – скатертью дорога…

Я невольно остановился, прислушиваясь. Тут же пристыдил себя и пошел дальше. Однако позволил себе улыбнуться. Степень добродетели Анетты ничуть не трогала Билла, но не дай Бог ей нарушить планы его подготовки к гонкам. Стану ли я когда-нибудь таким, как он?

Вообще же тренировки продолжались методично изо дня в день. Ежедневно мы видели вдали «Инспирейшн», экипаж которого работал примерно по такому же расписанию. Однако оба капитана избегали приближаться друг к другу настолько, чтобы можно было сравнить качества лодок.

В последнюю неделю перед гонками наши тренировки побили мировой рекорд монотонности. Вновь и вновь повторялись одни и те же маневры. Настойчиво и упорно. Каждая деталь отрабатывалась с скрупулезной тщательностью. Вечером мы валились на кровать, измученные телом и душой. Бар был временно закрыт, и мы начали понимать, какие муки испытывал американский народ, когда действовал сухой закон. Зато Билл достиг своей цели: мы стали винтиками, скрепляющими комбинацию паруса, ветра и моря.

В канун Великой Битвы мы не выходили в море. Вместо этого предельно тщательно осмотрели нашу лодку от носа до кормы. Все металлические части обработали специальным составом, позволяющим выявить трещины. Тросы, блоки, лебедки, скобы, сплесни – все, подверженное нагрузкам, придирчиво изучалось. Ползая на коленях, мы напоминали бригаду санитарно-гигиенической службы, выслеживающую клопов. Под руководством Яна Таннберга шкотовые проверили такелаж стакселей и спинакеров. Цепи и прочие металлические части «велосипедов» покрыли жидкой силиконовой смазкой.

Пятерка аквалангистов в гидрокостюмах помогала нам шлифовать подводную часть обшивки «Леди».

– Каждый квадратный миллиметр должен быть отшлифован!..– распорядился Билл.

– Будет гладкая, как попка младенца, – заверил один из них.

После чего все пятеро ушли под воду, вооруженные водоупорной шкуркой и суконками.

Мартина подняли на беседке на мачту. На фоне серого неба он парил там сине-желтым пятнышком. Ему поручили проверить крепление вант и штагов.

– Не забудьте спустить меня, когда пойдете домой!..– донесся сверху его голос.

Как обычно, перед заграждением на пирсе толпились репортеры и болельщики. Они жаждали приобщиться к духу сказочного предприятия. Самой знаменитой в мире парусной регаты.

Покидая под вечер «Викинг Леди», мы знали, что наша яхта подготовлена не хуже, чем космический корабль «Аполло» перед полетом на Луну. Дальше все зависело от человеческого фактора и правильности расчетов Моны Лизы.

Очередная пресс-конференция в тот вечер прошла куда живее всех предыдущих. Купаясь в свете телевизионных софитов, наша группа обливалась потом. Никогда еще я не слышал столько дурацких вопросов в один присест. Но директор Хеннинг и руководитель службы информации Рольф Баклунд были счастливы – нам удалось четыре раза произнести на всю Америку название фирмы «Викинг Кеми» и ее моющего средства.

Величайшее мероприятие в области международного парусного спорта вышло на старт.

17

Казалось, утром первого дня соревнований в баре «Клифф-Уок-Мзнор» собрались по приказу Билла сплошные молчуны. Царило кислое, подавленное настроение. Знакомые симптомы… Во время последней Олимпиады, когда я управлял моей маленькой «Шери» (которой изменил два последних года), мне множество раз доводилось встречать товарищей по спорту, страдавших хандрой перед стартом.

Мы опустились в глубокие кресла. Интерьер в английском клубном стиле, вечерами казавшийся нам таким уютным, при утреннем свете напрашивался на сравнение с выдохшимся пивом. Тишину нарушало лишь чирканье спичек, подносимых затем к сигаретам. В пронизывающих окна солнечных лучах закружились струйки дыма.