Хозяин квартиры с окровавленным лицом висел под потолком на том же крюке, что и люстра. Конец веревки был привязан к тяжелой ножке комода. Еще не вникая в детали, можно было сказать, что это убийство как две капли воды было похоже на убийство Ахеева. Жертву сначала вырубили, затем накинули на шею петлю и вздернули.

Следователь прокуратуры поднес к уху телефон и сурово произнес:

— Срочно экспертную группу. Записывайте адрес…

После обработки места происшествия главный эксперт подошел к следователю и развел руками.

— Отпечатков пальцев нет. Убийцы орудовали в перчатках.

— Их было много?

— Двое. Мужчина и женщина. Это мы определили по следам обуви. У женщины нога тридцать шестого размера. Она была в кроссовках. У мужчины сорок пятый размер ноги. Он был в ботинках на каучуковой подошве. Судя по всему, хозяин сам открыл дверь. Возможно, он хотел выйти из квартиры, поскольку был обут. Но на пороге получил сильный удар в нос. От удара кулаком он отлетел на полтора метра. В этом месте пол залит кровью. После чего мужчина, не дав ему опомниться, втащил его в зал и слегка придушил. Пока хозяин приходил в себя, неизвестный при помощи стула накинул веревку на крючок, после чего надел петлю на шею и вздернул к потолку. Смерть наступила от удушения приблизительно в пятнадцать тридцать. Или около этого. Женщина не принимала участия в убийстве. Она даже не прошла в комнату.

— На ваш взгляд, убийца тот же, что вздернул Ахеева? — поинтересовался следователь у Батурина.

— Вне всякого сомнения, — ответил полковник. — Даже толщина веревок и узлы идентичны. Веревку, видимо, покупали в одном магазине с расчетом на несколько жертв…

— Да, вот еще, — вспомнил эксперт и протянул следователю три согнутых пополам листка. — Это найдено в кармане жертвы.

Следователь развернул один из листков и прочел: «Расписка. Я, Авдеева А.И., являющаяся единственной родственницей Авдеевой Людмилы Петровны, согласна с выездом моей племянницы на работу за рубеж и обязуюсь никаких претензий международному агентству „Подиум“ не предъявлять».

5

После допроса Инга поехала в институт Склифосовского, чтобы увидеться с Юлькой. Она не помнила, как ей удалось беспрепятственно проникнуть в лечебное заведение и разыскать покои, в которых лежала подруга. Но когда Инга зашла в палату, то в ужасе застыла. На кровати сидела сгорбленная, седая старушка с серым лицом и отсутствующим взглядом. Это была Юлька, но боже мой, что с нею стало… Ее глаза были как две черные воронки, а вид совершенно невменяем. Она была в палате одна, и на приход подруги не среагировала ни малейшим движением.

Было жутко приближаться к ней, однако посетительница, преодолев страх, подошла к её кровати и села рядом. Юлька не шелохнулась. Инга коснулась её руки и заплакала. Подруга была как каменная. В это время вошла медсестра. Она вытаращила глаза, молча подошла к посетительнице и, взяв за руку, поволокла из палаты вон.

— Инга, — услышала девушка слабый Юлькин голос. — Подожди…

Девушка оглянулась. Юлька сидела в той же позе, отрешенно глядя в пустоту.

— Возьми на себя ритуальные хлопоты, — произнесла она, не повернув головы. — Ключ у тебя есть. Деньги на верхней полке в шкафу.

Инга вырвалась из рук сестры и бросилась к подруге.

— Да-да! Конечно! Я возьму! Я сделаю все, как скажешь! — залепетала Инга, горячо обнимая подругу.

Но та будто ничего не слышала. Медсестра схватила посетительницу за шиворот и грубо вытолкнула в коридор. Юлька даже не подняла головы.

В тот день, носясь по погребальным салонам, Инга на время забыла о том ужасе, который случился с ней. Она вспомнила себя только после того, когда гробы с венками уже были заказаны и куплены места на Новогиреевском кладбище. Все было оформлено: приглашен оркестр, заказан катафалк и назначены время и место отпевания.

Только после всего этого Инга вспомнила о чудовище, затаившемся у неё под сердцем. «Сделать аборт, и дело с концом», — сказала она самой себе и тут же направилась в женскую консультацию, которая находилась на Малой Бронной.

У дверей в поликлинику её неожиданно охватил ужас, холодный пот пробил внезапно ослабевшее тело. В голове мелькнуло, что если потусторонние силы избрали её чрево для рождения демона, то аборт ей сделать не позволят. А если позволят, то жестоко за это накажут.

Тем не менее она без особых препятствий получила направление в стационар и, когда вышла на улицу, вздохнула с неописуемым облегчением. Через три дня ей вычистят чрево, и через месяц она забудет об этом кошмаре.

Девушка побрела в сторону Пушкинского метро и вдруг почувствовала тошноту и головокружение, однако сразу взяла себя в руки и не позволила расползаться рассудку по близлежащим переулкам. Инга осторожно развернулась и пошла в противоположную сторону. Тошнота начала понемногу уравновешиваться, но головокружение ещё оставалось. Девушка инстинктивно почувствовала, что сейчас ей нужно быть там, где меньше всего народу. Несчастная медленно брела по пустынной Бронной, но её сознание летало где-то над крышами зданий. «Это сейчас пройдет», — успокаивала себя Инга. И действительно, через некоторое время она почувствовала себя лучше.

Однако полностью девушка очнулась, когда услышала, что сзади её окликают. Она оглянулась на катившую за ней иномарку и затряслась от ужаса. В машине сидели те самые подонки, которые надругались над ней два года назад. Инга прибавила шагу и свернула к театру.

«Вольво», как ни в чем не бывало, завернул за ней. Фирмачи с дебильными лицами высунулись из окон и принялись наперебой приглашать её в ресторан. Но Инга не отвечала. Девушка с ужасом вспомнила, что, по коварному стечению обстоятельств, она и одета сегодня, как в тот день: в короткую темную юбочку и белую блузку с визжащим вырезом на груди. Ее опасения подтвердились. Один из них, кажется, вспомнил юную покорительницу мужчин первой категории. И в ту же минуту хамский хохот сотряс Малую Бронную. Инга почти перешла на бег, но в ту же минуту услышала, как сзади хлопнули дверцы. Двое из них догнали беглянку, преградили дорогу и уже менее деликатным тоном предложили остаток вечера провести в незабываемой компании. Инга послала их к черту и вырвала руку. Они грубо схватили её за локти и заржали.

Несчастная затряслась и подумала, что сейчас, наверное, следует кричать и звать милицию, но внутри все заиндевело. Прохожие трусливо прятали глаза и проходили мимо. Бедняжка умоляюще смотрела на встречных, но встречные не понимали её вопиющего взгляда. Все кончилось бы очень плачевно, если бы не мужчина, внимательно наблюдавший эту сцену из-под козырька театра. Бандиты уже почти затолкали её на заднее сиденье, как вдруг не хилого вида парнишка сошел с крыльца театра и быстрым шагом направился к ним. Орлы занервничали, однако девушку не отпустили.

— Все нормально, мужик! Иди своей дорогой, — загоготали они в три голоса.

Но мужик не пошел своей дорогой. Он молча приблизился к одному из них и со знанием дела вывернул ему руку. Второй трусливо попятился и психически защебетал:

— Сказано тебе, вали отсюда, козел!

В ту же секунду из машины с монтажкой в руках выскочил третий, но мужчина не сдвинулся с места. Освободившаяся девушка не замедлила спрятаться за спину своего спасителя. Парни напирали, дико матерясь и угрожающе размахивая монтажкой, но мужчина и не подумал отступить. Он вынул из кармана нож, щелкнул кнопкой и, ни слова не говоря, поднес к горлу самому крикливому. Крикун тут же замолчал, а его товарищи отпрянули.

— Ладно, чувак! Стой здесь. Мы сейчас подъедем! — пригрозили ребятишки осипшими голосами и позорно прыгнули в машину.

После того как они укатили, осыпав улицу грязными воплями и пустыми угрозами, мужчина спрятал нож и улыбнулся.

— Это ваши знакомые?

— Впервые вижу.

— Успокойтесь. Со мной вы в безопасности.

Инга вцепилась в его рукав и продолжала трястись до самого метро. Только в поезде она пришла в себя и украдкой присмотрелась к своему рыцарю. Ему было лет двадцать восемь, не больше. Лохмат, румян, могуч. В нем было что-то бычье и в то же время много добродушного. Но главное, он показался Инге до опупения знакомым.