Земля дрожала и гудела под ним, а его хриплый рев сотрясал небо и черепа.

Барбро взвизгнула. Шерринфорд обернулся. Он выдернул пистолет, выстрелил, еще и еще. Свободной рукой он прижимал к себе пленника. Тролль дернулся от этих ударов. Но, выпрямившись, помчался снова, медленнее и осторожнее, заходя так, чтобы отрезать их от машины. Эрик не мог двигаться быстрее, не бросив пленника, а тот был, возможно, единственный нитью к Джимми…

Барбро кинулась вперед.

— Нет!.. — крикнул Шерринфорд. — Ради Бога, будь внутри!..

Чудовище зарычало и дернулась к ней. Она нажала курок.

Отдача резко ударила в плечо. Колосс зашатался и упал. Но тут же снова вскочил и, шатаясь, побрел на нее. Она отступила; снова выстрел, еще один… Чудовище зарычало. Кровь струилась по нему, текла на землю, смешивалась с росой.

Оно повернулось и, ломая ветки, потащилось прочь, во тьму, наполнявшую лес.

— Уйди в укрытие!.. — кричал Шерринфорд. — Ты вышла за экран!

Дымка заструилась над ее головой. Она едва заметила ее, потому что у края поляны появилась новая тень. «Джимми!..» — вырвалось у нее.

— Мама… — он протянул руки. Лунный свет сверкнул в его глазах. Она бросила оружие и побежала к нему.

Шерринфорд метнулся наперерез. Джимми бросился в кустарник, Барбро вломилась следом, цепляясь за когтистые ветки. Затем ее схватили и понесли.

Перешагнув через пленника, Шерринфорд отрегулировал свет, чтобы наружный не попадал в салон. Юноша зажмурился под бесцветным блеском.

— Ты будешь говорить, — сказал человек. Несмотря на перекошенное лицо, он говорил спокойно.

Юноша глянул на него сквозь спутанные волосы. Ссадина багровела на его подбородке. Он почти сумел удрать, пока Шерринфорд гнался за женщиной и упустил ее. Вернувшись, детектив едва поймал его, и для вежливости времени было мало: подкрепление аутлингов могло нагрянуть в любую минуту. Шерринфорд оглушил парня и приволок в вездеход.

Теперь он сидел, прикрученный к креслу.

Он сплюнул.

— Говорить с тобой, туша мяса?!… - Пот стекал с него, глаза без конца шарили по металлу, ставшему его клеткой.

— Скажи, как мне тебя называть.

— И дать тебе заклясть меня?

— Мое имя — Эрик. Если ты не даешь мне выбора, я буду звать тебя… м-мм… Черт лесной.

— Что?.. — Как бы он ни был агрессивен, все равно это был еще подросток. — Ладно. Пасущий Туман. — Певучий акцент в его английской речи лишь почеркивал озлобленность. — Но это не имя, а только значение. Только кличка, не больше.

— Ага, ты скрываешь тайное имя, которое считаешь настоящим?

— Она дала мне его. Я сам не знаю, каково оно. Она знает истинные имена всего сущего.

Шерринфорд поднял брови: — Она?..

— Та, Что Царит. Да простит Она, я не могу сделать знак почтения со связанными руками. Некоторые из захватчиков называли ее Царицей Воздуха и Мрака.

— Вот как… — Шерринфорд достал табак и трубку. Он дал молчанию затянуться, пока не зажег ее. Затем он сказал: — Признаю, что Древний Народ застал меня врасплох. Не ждал я, что у вас в банде есть такие участники. Все, что я смог узнать, говорит о том, что здесь действуют на мой род — и на твой, парень! — воровством, обманом, мороком.

Пасущий Туман дернулся в свирепом рывке:

— Она создала первых никоров совсем недавно! Не смей считать, что Она кого-то обманывает!

— Не считаю. Однако пуля со стальной рубашкой тоже хорошо работает, верно?

Медленно и тихо, словно для себя, Шерринфорд продолжал:

— Думай, что эти ваши никоры и вся ваша получеловеческая шайка предназначена скорее на показ, а не для дела. Способность создавать миражи должна бьяь весьма ограниченной в силе и масштабе, да и число умеющих это делать невелико. Иначе Она делала бы все это тоньше и искуснее. Ведь даже за пределами экрана Барбро, моя помощница, могла бы сопротивляться, могла понять, что все увиденное нереально. Не будь она так потрясена, в таком отчаянии, не желай она того, что ей привиделось…

Шерринфорд потряс головой, разогнав дым.

— Не имеет значения, что испытал я, — сказал он. — Для нее это все равно выглядело по-другому. Думаю, мы просто получили приказ: «Вы видите то, чего хотите больше всего на свете: оно убегает в лес!». Конечно, далеко она не убежала, ее схватил никор… Выследить их я не надеялся: я не арктический охотник, да и подстеречь меня в засаде было легче легкого. Вот я и вернулся за тобой… — Он мрачно заключил: — А ведь ты — мое главное звено в цепочке к вашей повелительнице…

— Ты полагаешь, что я приведу тебя в Звездную Пристань или Кархеддин? Попробуй заставь меня, глыба тупая!

— Предлагаю сделку.

— Я знаю, что ты захочешь многого.

— Да, ты прав. Тому есть причины. Барбро Каллен и я — не запуганные отселенцы. Мы ведь из города. У нас есть регистрирующая аппаратура. Мы будем первыми из всех, кто расскажет о встрече с Древним Народом, и доклад этот будет детальным и исчерпывающим. Он вызовет действие.

— Ты видишь, я не боюсь умереть, — заявил Пасущий Туман, хотя его губы чуть подрагивали. — Если я позволю вам прийти и использовать ваши человеческие штуки против своего народа, мне незачем будет жить.

— Не надо так бояться, — сказал Шерринфорд. — Ты просто наживка. — Он сел и постарался разглядеть юношу спокойно. — Подумай получше. Твоя Повелительница сама не даст мне уйти, увозя с собой пленника и рассказать о ней. Ей придется как-то это пресечь. Я могу прорубить тебе дорогу — моя машина вооружена лучше, чем ты думаешь, но это никого не освободит. Вместо этого я замер и не двигаюсь. Ее новые силы прибудут со всей возможной быстротой. Полагаю, что на пулемет, гаубицу или фульгуратор они не станут лезть, очертя голову. Сначала они попробуют переговоры, честные или нечестные. Вот так я осуществлю контакт, которого добиваюсь.

— И что ты станешь делать?.. — в голосе юноши была неуверенность.

— Сначала вот это, в качестве приглашения… — Шеринфорд щелкнул выключателем. — Готово. Я ослабил защиту против чтения мыслей и насылания иллюзий. Надеюсь, что по крайней мере вожди поймут, что она исчезла. Это укрепит их доверие.

— А потом?

— Потом посмотрим. Хочешь поесть или напиться?..

В течение последующего времени Шерринфорд старался разговорить Пасущего Туман, узнать что-нибудь о его жизни.

Ответы, полученные им, были скупыми. Он убавил внутренний свет и посматривал вокруг. Так прошло несколько долгих часов.

Она закончились воплем радости, наполовину рыданием, вырвавшимся у юноши. Из леса показался отряд Древнего Народа.

Некоторые из них были видны яснее, чем позволял свет звезд и северного сияния. Один был впереди, верхом на белом олене, с украшенными гирляндой рогами. Он был похож на человека, но совершенно неземной красоты, с серебристо-русыми волосами, ниспадавшими из-под гребнистого шлема, с холодным, гордым лицом. Плащ трепетал за его спиной, словно крылья.

За ним, справа и слева, ехали двое с мечами, на которых мерцало пламя. Над ним носились крылатые твари, трепеща и хлопая. Возле них тянулся едва видимый туман. Те, кто стоял дальше за вождем, среди деревьев, были трудно различимы. Но двигались они, словно ртуть, будто под звуки арф и труб.

— Владыка Луигхейд!.. — Гордость и торжество звучали в голосе Пасущего Тумана. — Сам ее Узнающий…

Никогда Шерринфорду не доводилось испытывать столь великий соблазн нажать пусковую кнопку генератора защитного поля… Вместо этого он опустил секцию верхнего купола, чтобы доносились голоса. В лицо ему ударил порыв ветра, принесший аромат роз — как будто из матушкиного сада. За его спиной в глубине машины. Пасущий Туман рвался из веревок, чтобы увидеть наступающих.

— Позови их, — сказал Шерринфорд. — Спроси, хотят ли они говорить со мной.

Непонятные, словно голос флейты, слова перелетели туда и обратно.

— Да, — перевел юноша. — Владыка Луигхейд будет говорить. Но я должен сказать, что уйти тебе никогда не позволят. Не сражайся с ними, уступи. Выйди. Ты ведь не знаешь, что значит жить, пока не побываешь сам в Кархеддине, под горами…