В России Метьюрин прежде всего стал известен как драматург. В одном из очерков цикла статей, помещавшегося в газете "Русский инвалид" (1816 г.), по английским источникам опубликовано было довольно подробное известие о "Матуриновой трагедии "Бертрам"", а также о еще живущем в Дублине авторе, "который равно уважается за нравственные свои качества, как и за отличный талант" {Русский инвалид, 1816, Э 186 от 11 августа, с. 732 (без подписи). Об авторстве В. И. Козлова см.: Русский инвалид за сто лет. (Юбилейный очерк), ч. I. СПб., 1913, с. 131. Другая заметка о "Бертраме" Метьюрина появилась в "Вестнике Европы" (1816, ч. LXXVIII, Э 15, с. 237). Томас Мур, чествование которого состоялось в Дублине 8 июня 1818 г., в своей речи, перечисляя "знаменитейших писателей Великобритании", первым назвал "Матюрина, которого драматический талант освящен одобрением Скотта и Байрона" (Благонамеренный, 1822, ч. XIX, Э XXVIII, с. 59).}. Автором этой первой русской статьи о Метьюрине был второстепенный поэт и журналист этой эпохи В. И. Козлов.
В последующие годы в различных русских периодических изданиях начали появляться упоминания о Метьюрине, известия и заметки о его прозаических произведениях, правда, не в том порядке, в каком они появлялись в оригинале, а в соответствии с той популярностью, какую они приобретали в континентальной Европе во французских переводах. Этим объясняется то, что "Мельмот Скиталец", сыгравший столь заметную роль в русской литературе, привлек к себе внимание русских литераторов только в начале 30-х годов, после того, как этот роман получил высокую оценку и вызвал подражания во Франции. Правда, "Мельмот Скиталец" был упомянут в кратком некрологе Метьюрина в журнале "Московский телеграф", где после небольшой биографической справки о Метьюрине, полной фактических неточностей, перечислены и коротко характеризуются его основные произведения. "Сочинения Матюрина, - писали здесь, - носят на себе признаки великого таланта, но отличительная черта их - ужас и неистовое бешенство страстей, какие редко можно встретить у других писателей, и в этом Матюрин равняется с величайшими писателями. Кажется, адский пламенник освещает ему мрак сердца человеческого. "Мельмот", лучший из романов Матюрина, производит удивительное действие на воображение читателя. Некоторые места невозможно читать без содрогания. Такова и драма его "Бертрам" Замечательно, что, живописец бедствий и ужасов, Матюрин был нежный, чувствительный семьянин и человек чрезвычайно веселого нрава. Смерть рано разрушила надежды, какие подавал талант Матюрина" {Московский телеграф, 1826, ч. XI, Э 19, с. 241-242. В этой же части журнала (Э 20) помещено извлечение из романа Метьюрина "Альбигойцы" под заглавием "Рыцарь Кровавой звезды" в переводе с французского; по словам редакции журнала, "желая сделать его отдельным сочинением, мы принуждены были многое переменить и выпустить" (с. 241). Это был первый перевод из романа Метьюрина на русский язык; он перепечатан в изд.: Повести и литературные отрывки, изданные Н. Полевым, ч. III. М" 1830, с. 122-209. В полном виде (но также в переводе с французского) роман "Альбигойцы" напечатан в т. 8-13 "Библиотеки романов и исторических записок, издаваемой книгопродавцем Ф. Ротганом" (СПб., 1835), и вызвал благоприятный отзыв В. Белинского в "Молве" (1835, ч. 10), где есть также отзыв о "Мельмоте Скитальце": "Тому неизвестен "Мельмот Скиталец", это мрачное, фантастическое и могущественное произведение, в котором так прекрасно выражена мысль об эгоизме, этом чудовище, жадно пожирающем наслаждения и, в свою очередь, пожираемом наслаждениями?" (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. I, с. 317-318).}.
Первые отрывки из "Мельмота Скитальца" в русских переводах появились в 1831 г. В этом году в литературной газете под заглавием "Колокольчик", выпускавшейся под редакцией В. Н. Олина (совместно с В. Я. Никоновым), напечатан был отрывок из I главы "Мельмота" в анонимном русском переводе {Колокольчик, 1831, Э 25, с. 97-99.}. Продолжения его, однако, не последовало, так как это периодическое издание прекратилось из-за недостатка подписчиков. В том же 1831 г. в журнале "Сын отечества" появился еще один отрывок из "Мельмота Скитальца", - на этот раз из XVII главы (по французскому сокращенному переводу Ж. Коэна 1821 г. соответствующей XI главе второй книги оригинала), под заглавием: "Отрывок из Матюринова романа "Мельмот, или Скитающийся человек"" {Сын отечества и Северный архив, 1831, ч. XXIII, Э XLIV, с. 330-345; ч. XXIV, Э XLV, с. 3-21.}; приведенный здесь эпизод повествует о допросе Алонсо Монсады в мадридском судилище Инквизиции и о бегстве его из тюрьмы во время пожара. Два года спустя "Мельмот Скиталец" появился в Петербурге "в переводе с французского Н. М." в 6 частях в 12-ю долю листа {Мельмот Скиталец. Соч. Матюреня, автора Бертрама, Албигойцов и проч. Перевод с франц. Н. М. СПб., 1833. Шесть частей: 1 (153 с.), 2 (180 с.), 3 (193 с.), 4 (159 с.), 5 (205 с.), 6 (233 с.), В этом издании указанная выше глава составляет 6-ю главу третьей части, с. 133-139, в том же самом переводе, что был напечатан в "Сыне отечества" за два года перед тем (возможно, что переводчиком был Н. Мельгунов); в отдельном издании этот перевод подвергся некоторым дополнениям и стилистическим поправкам (цензурное разрешение 3 августа 1832 г. подписано цензором В. Семеновым). Добавим, что весь перевод Н. М. сделан по французскому переводу Коэна (см. о нем выше, с. 633).}. Вскоре небольшая рецензия на это издание появилась в петербургской газете "Северная пчела". Здесь говорилось: "Автор романа, заглавие которого мы выписали, совершенно неизвестен русским читателям, не знающим иностранных языков; если мы не ошибаемся, доселе еще ни одно из его творений не было у нас переведено; между тем оно пользуется в Европе большою знаменитостью, по нашему мнению, - вполне заслуженною. Необычайная сила его мрачного воображения, верность очерчиваемых им характеров, занимательность, необыкновенность происшествий во всех его творениях, соделывают чтение оных весьма заманчивым. Многие упрекают его в некоторой болтливости, в излишней, если можно так сказать, полноте слога (redondance), но это недостаток неважный, и притом общий многим английским романистам. Г. переводчик заслуживает благодарность, во-первых, за то, что знакомит русских читателей с хорошим автором, и, во-вторых, за то, что труд свой исполнил весьма старательно" {Северная пчела, 1833, Э 132. 15 июня, с. 525.}. В июльском номере "Московского телеграфа" появился большой отзыв о русском переводе "Мельмота Скитальца". Автор этой статьи начинал ее также с утверждения, что имя Метьюрина-новое в русской печати: "Метюрин оставался до сих пор совершенно неизвестным в русской литературе. Но причиной этого был, конечно, не сам он . Метюрин принадлежит к числу оригинальных писателей в области романа. Его создания не подходят ни к какому разряду и не измериваются никакою меркою известного наименования". По мнению рецензента, романы Метьюрина "нельзя уравнивать и уподоблять" никаким произведениям известных в то время в России зарубежных сочинителей, так как его создания "составляют свой, особый род, потому что главное чувство сочинителя, дающее характер всем его сочинениям, странно и несогласно с обыкновенною природою человека". Достойно внимания, что рецензент противопоставляет романы Метьюрина даже английским готическим романам: "Главное, что старается он развить и внушить своему читателю, есть ужас. Не считая своего читателя ребенком, как госпожа Радклиф, которая думала пугать воображение потемками и фантасмагорией, не входя и в тот фантастический мир, где возможно все, что захочет представить автор, но где читатель видит мечтательные образы и, следственно, знает, что он не дома, а в гостях у фантазии, словом, не приводя в движение никаких чудесных сил, Метюрин представляет нам мир действительный, тот, в котором живут все, но представляет с таких ужасных сторон, в такие страшные мгновения, что невольная дрожь проникает весь состав его читателя . Надобно сказать, - продолжает критик, - что Мельмот есть самое славное из произведений Метюрина, и в нем автор всего более выразил свое дарование". Вслед за этим критик дает подробное изложение "Мельмота Скитальца", поскольку "нельзя дать лучшего понятия о характере сочинений Метюрина, представив очерк этого славного романа" {Московский телеграф, 1833, ч. 52, Э 14, июль, с. 253-262.}.