Склонившись над Шатиловым, он с усилием перевернул его.
- Черт... Живой, но явно доходит... Вот что. Возьми аккуратно его пистолет, вложи ему в руку и сделай контрольный выстрел в висок.
- Зачем из его руки? Он весь изрешечен...
Макс печально вздохнул.
- Нет, ты дурак... Взять его с собой мы не можем, не тащить же это кровавое месиво в подъезде и на улице. А убийство расследовать будут круто, бывший КГБшник как-никак. Если до тебя докопаются... Значит, он сам застрелился, а ты со злости пальнул уже в труп. Дошло?
- Белыми нитками шито.
- Ну и что? Все равно убийство им не доказать, при наших-то адвокатах... И мы тебя вытащим, понял?
Парень благодарно закивал. "Дженнингс" лег в руку Шатилова, и единственный выстрел оборвал его жизнь.
В гостиной, куда Макс направился после расправы над Шатиловым, двое боевиков расположились справа и слева от насмерть перепуганной Иры, по-прежнему сидевшей на стуле.
- Ну что, Стрельникова, - ухмыльнулся Макс, - Недолго погуляла?
Скованная ужасом девушка не смогла и рта раскрыть. Впрочем, ей бы не поверили, если бы она объяснила, что она не та, за кого её принимают.
В руке Макса блеснула игла шприца, тут же вонзившаяся в предплечье девушки. Наркотик подействовал быстро. Не прошло и тридцати секунд, как по телу Иры разлились теплые волны блаженного безразличия.
- Все, она готова, - сказал Макс, заглянув ей в глаза. - Пошли.
Марина услышала стук закрывающейся входной двери. Она не решалась сразу выбраться из своего убежища, но её выгнал страх. Если эти... Налетчики все же сейчас поймут, что ошиблись и похитили не ту девушку, они вернутся. Или им подскажут...
Неловко выкарабкавшись из-под кровати, Марина встала сначала на колени, потом на ноги. Ее шатало, как пьяную, тело сотрясала неостановимая дрожь. Тошнота подступала к горлу, ещё более сильная от запаха нагретого металла в теплом воздухе... И какого-то другого неприятного, страшного запаха.
Девушка добрела до кабинета, опираясь о стены, ахнула и закрыла лицо рукой. Юрий Дмитриевич Шатилов, человек, давший ей приют и надежду, лежал навзничь в луже крови. Чтобы констатировать смерть, Марине не требовался врач - в правом виске Шатилова зияло круглое отверстие в темном ореоле.
- Боже, - сдерживая рыдания, прошептала Марина. - Боже...
Шатилов погиб из-за нее. И та девушка, Ира... Пусть не сразу, но бандиты разберутся, увидят свой промах, и тогда... Что? Отпустят Иру восвояси? Едва ли. Уберут как свидетельницу, вот что они сделают. Марину трясло все сильнее. Господи, две ужасных смерти из-за нее, только из-за нее! Даже сдайся она бандитам в попытке спасти Иру, ту все равно бы убили, как Шатилова.
Теперь надо бежать, неважно куда, лишь бы подальше от этого дома, превратившегося в театр кошмаров. Разум девушки полностью отключился, она не отдавала себе отчета в своих поступках, не могла подумать о том, что будет после. О Кремневе она даже не вспоминала...
Как-то она оказалась у входной двери, крутанула ручку замка и побежала вниз по лестнице. Она ещё не оправилась от последствий автокатастрофы, быстрые движения причиняли боль, но панический ужас гнал её прочь.
С Кремневым она не встретилась. Он возвратился, когда Марина уже свернула за угол.
Распахнутая настежь дверь и абсолютная тишина за ней мгновенно подсказали Кремневу: что-то неладно. В прихожей из его рук выпал полиэтиленовый пакет с двумя бутылками водки, и Кремнев рванулся в гостиную, потом влетел в кабинет.
Он молча стоял над телом Шатилова, не веря тому, что видит. Только могучим усилием воли он заставил себя стряхнуть оцепенение и позвать:
- Ира! Марина!
Молчание. Кремнев заметался по квартире, открывая все двери, заглядывая в шкафы, под кровать... Все места, где можно спрятаться. Девушек нигде не было, ни живых, ни мертвых. Тогда Кремнев вернулся к Шатилову, опустился на колени перед телом друга.
- Вот так и увиделись, Юра, - тихо проговорил он и беззвучно заплакал. - Вот так и увиделись...
Подобно Марине, он забыл обо всем на свете, но профессиональные рефлексы не позволили ему утонуть в глубинах отчаяния. В квартире была стрельба, значит, вот-вот явится милиция... В их глазах Кремнев станет главным подозреваемым. Сидя в следственном изоляторе, сумеет ли он заниматься поисками Иры и убийц Шатилова? Даже если его и выпустят вскоре на свободу, он потеряет драгоценное время. Нет, дожидаться милиции было бы роковой ошибкой.
Кремнев встал и выпрямился.
- Обещаю тебе, Юра... Я найду их. Обещаю.
Никто не слышал его слов. Но если бы рядом находился человек, знакомый с Кремневым лично и различающий оттенки его интонаций, он не усомнился бы ни на минуту: обещание будет выполнено.
18.
Старинный русский город Нижельск, основанный едва ли не раньше Москвы, прозябал в течение столетий и начал бурно разрастаться лишь в шестидесятых годах нашего века, когда здесь постоили крупный нефтеперерабатывающий завод. К сентябрю 1998 года население Нижельска перевалило за сто тысяч и продолжало расти. Из достопримечательностей в городе имелось несколько церквей (из тех, что не успели порушить большевики), краеведческий музей и с десяток зданий, отнесенных к памятникам старины. Мэром Нижельска (правда, он предпочитал именовать себя не мэром, а главой города) был избран бывший директор того самого завода Виктор Борисович Черкасов.
Обычно Черкасов выходил из дома в половине восьмого утра, усаживался в ожидающую его черную "Волгу" и ехал на работу одним и тем же маршрутом. Так было бы и этим утром, если бы некие посторонние силы не внесли существенные коррективы в планы мэра.
Напротив нового дома, где жил Черкасов, простирался пустырь, а за ним возвышались полуразвалившаяся церквушка, на восстановление которой у города не хватало денег. Ровно в семь утра в развалинах появился крепко сложенный молодой человек с кожаным чемоданчиком. Судя по его уверенному поведению, он был тут не впервые. Свободно ориентируясь в каменных нагромождениях, образовавшихся из-за плачевного состояния стен и перекрытий, он прошел к лестнице, ведущей на чудом уцелевшую колокольню, и стал подниматься наверх.