- Нет. Я была в Айсвельте, но читала я не там. Я читала на даче, в рукописи. А ты был в Айсвельте?
- Нет.
- Кто рассказал тебе про Айсвельт? Кассинский?
- Да, он.
- Без него ничто не обходится. Как я хотела бы знать, кто он такой на самом деле...
- Боюсь, мы никогда не узнаем этого, если только он сам не позволит нам узнать.
- Я бы не стала на это надеяться.
- Я тоже.
В тишине галереи послышались уверенные шаги, и в зал вошел молодой человек в синем костюме - не тот, который сопровождал Андрея, но во всем похожий на него.
- Анна Николаевна, - обратился он к Ане, - Александр Львович ждет вас.
- Мне нужно поговорить с дядей Сашей, - Аня дотронулась до руки Андрея. - Мы могли бы пойти к нему вместе, да боюсь, он этого не поймет.
- Это надолго?
- Постараюсь быстро, но ведь дядя Саша - не тот человек, от кого мне хотелось бы поскорее отделаться. Я люблю его... Подожди меня.
- Здесь, в галерее?
- Если ты любишь живопись...
- Нет. И вообще, я хочу подумать на свежем воздухе...
- Ладно. Как выйдешь из главного подъезда, поверни направо, пройди метров сто. Там через дорогу - детская площадка, лавочки...
- Знаю. Я видел её.
- Жди меня там.
- Да.
- А сейчас... Идем?
- Я ещё останусь. Мне кажется, мы с картиной Раевского не все сказали друг другу. А потом пойду, покурю на площадке.
Аня улыбнулась Андрею и ушла с молодым человеком в синем костюме. Среди грозовых фронтов мыслей и чувств она совершенно не заметила, как за дугой металлической арки взяла с тумбочки не свои часы, а те, что принадлежали Андрею. Часы были одинаковые, отличались только ремешки, но Аня застегнула ремешок машинально, не приглядываясь.
Выходя из галереи несколько минут спустя, Андрей, конечно, тоже абсолютно машинально надел те часы, что остались на тумбочке. Он также не заметил разницы.
3
Дым голландского табака забирался во все уголки фешенебельно-стильного кабинета Александра Штерна. Оглядывая позолоченные переплеты редких изданий Джона Локка, Нила Сорского и Максима Грека, Аня мимолетно подумала, заглядывал ли дядя Саша в эти книги. Она не удивилась бы, если бы выяснилось, что не только заглядывал, но и прочел от корки до корки.
Александр Львович выколотил трубку над серебряной пепельницей и обстоятельно принялся набивать её вновь.
- Вот что, девочка моя, - неторопливо заговорил он. - Универсального решения твоей проблемы я не нашел, так что будем решать её постепенно, шаг за шагом. У нас есть девять дней? Вот и превосходно. Я съем свою шляпу, если за девять дней мы не только не обнаружим нашего противника, но и не прижмем его так, что он взвоет.
- Спасибо тебе, дядя Саша, - Аня подошла к Штерну сзади, обняла его, прижалась к его спине. - Спасибо за все, милый, добрый, дядя Саша...
Высвободившись из объятий, Штерн повернулся к Ане, взял её лицо в ладони и озабоченно всмотрелся в её глаза.
- Что с тобой? Ты говоришь так, будто прощаешься навсегда.
- Не навсегда, нет! Но я возвращаюсь домой, и...
- И не одна, - подхватил Александр Львович. - С тобой поедут лучшие специалисты. Эти люди кое-чем обязаны мне, и если понадобится, они мир перевернут, чтобы...
Аня засмеялась невольно, села на краешек стула.
- Дядя Саша, ты не дослушал. Не надо переворачивать мир, не надо никаких специалистов, никаких сыщиков, никакой охраны, никого не надо.
- То есть?
- Понимаешь, там, в галерее... Я думала... Нет, не то... Я увидела одну картину... И я... Мне стало ясно, как поступить. Я справлюсь сама.
- Погоди, погоди, - Штерн тяжело опустился в кожаное кресло напротив Ани. - Что ты хочешь сказать? Что ты увидела какую-то картину и... Во всем разобралась? Но может быть, и меня просветишь?
- Картина, в общем, ни при чем. Это пейзаж, он изображает знакомую мне местность... Он только помог вспомнить, догадаться. Ни в чем я не разобралась, просто я знаю теперь, куда должна отправиться.
- Ну, хорошо... Но почему одна? Это может быть опасным. Почему ты не хочешь, чтобы я дал тебе людей?
- Да не то чтобы не хочу, - замялась Аня. - Как объяснить... Твои люди ни к чему. Они ничем не помогут. Это бесполезно, а раз так, зачем дергать их понапрасну?
- Откуда ты можешь знать, что полезно, а что нет? - Штерн начинал сердиться. - Что за мистическое прозрение? Не многовато ли мистики в этой истории?
- Совсем никакой, - спокойно сказала Аня. - Я догадалась, вот и все.
- Догадалась, - проворчал Александр Львович. - До инфаркта меня доведут твои догадки.
Сжимая в руках ремешок сумочки, Аня встала.
- Дядя Саша, есть ещё целых девять дней. Мне вовсе не обязательно ехать сию минуту. Мы успеем с тобой наговориться, но сейчас у меня голова кругом идет. Надо все уложить, обдумать...
- Хочешь отдохнуть... Полежать в джакузи? Или проехаться по магазинам? Я дам тебе машину с водителем.
- Нет, спасибо... Я лучше просто проветрюсь, погуляю по городу.
- Одна?
- Зачем же одна? Меня ждет надежный защитник.
- Вот как? Но у меня сложилось впечатление, что...
- Дядя Саша, это Андрей. Тот, кто приехал осматривать галерею, от Судецкого.
- Вы что, знакомы? - подозрительно спросил Штерн.
- Как тебе сказать... В некотором смысле... Больше, чем знакомы.
- Снова загадки! - с укоризной воскликнул Александр Львович.
Аня наклонилась и поцеловала Штерна в серебрящийся висок.
- Я ничего не скрываю, - произнесла она. - Рассказать тебе всего не могу, потому что сама мало понимаю, а врать и придумывать на ходу версии не хочу...
- Да, лучше без версий. Но совпадение странное... Или это не совпадение и он приехал из-за тебя?
- Нет, не из-за меня, но это не совпадение.
- Аня!
- Не спрашивай, не отвечу. Ответы будут потом, они обязательно будут.
- Ты веришь Андрею?
- Если бы я сказала, "как себе", это было бы правдой, но слабо. Поэтому я говорю "как тебе".
- Ого!
- Вот именно, ого.
- Может быть, если вас будут незаметно охранять люди... Которых вы даже не увидите...
- Ох... Ну, если это важно для твоего спокойствия...
- Спокойствия мне все равно не видать.
- Не волнуйся. Я скоро приду.
- А где он тебя ждет, в галерее?
- Нет, на улице, тут рядом...
- Вы могли бы и у меня поговорить... В любой комнате на выбор.
- Извини, но здесь он чувствовал бы себя скованно, а с ним и я. Не волнуйся, пожалуйста...
Едва Аня вышла из кабинета, Штерн поднял трубку внутреннего телефона и отдал необходимые приказы. На сердце у него не стало легче, где-то в глубине души он был согласен с Аней: если угроза реальна, она не из тех, какие можно отвести традиционными способами. Но лишь в глубине души открыто он не признался бы в подобных сверхъестественных настроениях даже самому себе. Конечно, он будет настаивать на поездке с Аней своих специалистов. Конечно, он не отпустит её одну. Но не затем ли только, чтобы сказать себе: "Я сделал все, что мог"?
Возле дома Аню встретили порывы северного ветра, стихшие как по команде с небес, когда она прошла первые десять метров. Совсем недалеким был путь до детской площадки. Ни на прохожих, ни на автомобили Аня внимания не обращала. Ничем не привлек её взгляда и стоявший поодаль синий "Форд" с затемненными стеклами.
(Отправляя Айсмана в Санкт-Петербург, Альваро Агирре позаботился о том, чтобы по прибытии на место его эмиссара ждала машина).
Аня уже видела Андрея - он сидел на качелях, на маленькой скамеечке, подвешенной на цепях между пестро раскрашенными столбиками посреди детской площадки. Он слегка раскачивался, улыбался, махал Ане рукой. Ей оставалось лишь пересечь проезжую часть, чтобы оказаться рядом с ним. Андрей сделал движение, какое делает человек, намеревающийся встать и направиться навстречу тому, кого он с нетерпением ждет - без особой надобности, просто желая сократить лишние секунды ожидания.