Случаи со львами

Однажды я видел со стороны льва нечто такое, чего никогда не мог предполагать: я не воображал, что львы, как и люди, бывают храбрые и бывают трусливые. Как-то раз пастух, который пас лошадей, прискакал к нам и сказал: «В чаще в Телль ат-Тулуль три льва». Мы сели на коней и поехали туда. Оказалось, что там львица и еще два льва. Мы рыскали в чаще, львица выскочила и бросилась на наших людей. Я остановился, а мой брат Беха ад-Даула Абу-ль-Мугис Мункыз, да помилует его Аллах, кинулся на нее, ударил копьем и убил; копье сломалось в теле львицы.

Мы возвратились в чащу, и на нас выскочил один из львов и погнал наших людей. Я и мой брат Беха ад-Даула встали ему поперек дороги, ожидая, когда он вернется, отогнав лошадей. Ведь если лев уйдет со своего места, он непременно и без сомнения должен туда вернуться. Мы повернули наших лошадей к нему задом и обратили на него свои копья. Мы думали, что он ринется на нас и мы проткнем его копьями и убьем, но не успели мы опомниться, как он помчался на нас точно ветер. Он схватил лошадь одного из наших всадников, которого звали Са‘даллах аш-Шейбани, и свалил ее. Тогда я ударил льва копьем и вонзил его в середину его тела, и лев умер на месте, а мы возвратились к другому [180] льву. С нами было около двадцати человек армянских лучников. Лев, самый огромный из трех, вышел из логовища; он пошел на нас, и армяне встретили его стрелами. Я стоял с армянами рядом, выжидая, пока он бросится на них и схватит кого-нибудь, чтобы потом ударить его копьем. Лев ходил, и каждый раз, когда в него попадала стрела, он ревел и взмахивал хвостом. Я говорил себе: «Сейчас он кинется на них», – но он все ходил, и это продолжалось до тех пор, пока он не пал мертвым. Я увидел со стороны этого льва нечто такое, чего никак не предполагал.

Позже я видел[278] со стороны одного льва нечто еще более удивительное. В Дамаске был львенок, которого воспитал у себя укротитель. Он вырос и стал гонять лошадей и обижать народ. Как-то раз, когда я был у эмира Му‘ин ад-Дина[279], да помилует его Аллах, ему сказали: «Этот лев обижает народ, и лошади пугаются его. Он постоянно торчит на дороге». И действительно, этот лев день и ночь сидел на каменной скамье вблизи дома Му‘ин ад-Дина. Эмир сказал пришедшим: «Передайте укротителю, чтобы он привел льва сюда». Затем он обратился к дворецкому и сказал ему: «Выведи из бойни при кухне ягненка и оставь его во дворе, чтобы мы могли посмотреть, как лев растерзает его».

Дворецкий привел ягненка во двор, а укротитель вошел туда вместе со львом и спустил его с цепи, которая была у льва на шее. Как только ягненок увидел льва, он бросился на него и ударил рогами. Лев пустился бежать и стал кружить вокруг бассейна, а ягненок бежал сзади, гнал его вперед и бил рогами. Мы не могли удержаться от смеха, и эмир Му‘ин ад-Дин, да помилует его Аллах, сказал: «Это злосчастный лев. Выведите его отсюда и зарежьте, снимите шкуру и принесите ее сюда». Его зарезали и сняли шкуру, а ягненок был спасен от смерти.

Еще один удивительный случай со львом. Один лев появился в области Шейзара. Мы выехали к нему вместе с пехотинцами из городского войска; среди них был [181] один слуга того господина, которому жители гор оказывали повиновение и почти поклонялись[280]. С этим слугой была его собака. Лев выскочил на лошадей, и они разбежались перед ним от испуга. Лев ринулся на пехотинцев и, схватив этого самого слугу, присел над ним. Собака вскочила льву на спину; он бросил человека и вернулся в чащу. Этот слуга, смеясь, явился к моему отцу, да помилует его Аллах. «О господин мой, – сказал он, – клянусь твоей жизнью, он не ранил меня и не принес мне вреда». Льва убили, а этот человек вернулся к себе и умер в ту же ночь. Он не получил никакой раны, но у него разорвалось сердце. Я пришел в восторг от храбрости этой собаки перед львом, тогда как все животные бегут от льва и сторонятся его.

Однажды я смотрел, как голову льва несли к одному из наших домов, и было видно, как кошки бегут из этого дома и бросаются с крыш, хотя они никогда раньше не видели льва. Мы же снимали со льва шкуру и бросали мясо из крепости к подножию бастиона. Ни собаки, ни какая-либо птица не приближались к нему, а когда орлы, завидев мясо, опускались к нему, то потом, подлетев ближе, начинали кричать и улетали.

Как похож страх животных перед львом на страх птиц перед орлом! Когда цыпленок, который никогда не видел орла, заметит его, он начинает кричать и пускается бежать от страха, ибо Аллах великий вложил в сердца остальных животных страх перед орлом и львом.

Если же говорить еще о львах, то у нас было два брата, которых звали Бену-р-Руам; это были гонцы, ходившие туда и обратно из Шейзара в Ладикию, которая принадлежала моему дяде Изз ад-Даула Абу-ль-Мурхафу Насру[281]. В Ладикии находился его брат Изз ад-Дин Абу-ль-Асакир-султан[282], да помилует их обоих Аллах, и эти два скорохода носили письма от одного моего дяди к другому. Они рассказывали: «Однажды мы вышли из Ладикии и поднялись на перевал аль-Манда. [182] Это был очень высокий перевал, который возвышался над окружающей равниной. Мы увидели льва, который лежал у реки, протекавшей под холмом, и остановились на месте, не решаясь опуститься из страха перед львом. Вдруг мы увидели, что приближается какой-то человек; мы закричали ему и замахали полой одежды, предостерегая его от льва. Но он не слушал нас, натянул свой лук, наложил на него стрелу и направился ко льву. Лав увидел этого человека и прыгнул на него, но он выстрелил в льва, попал ему прямо в сердце и поразил его, а затем подошел ко льву и прикончил его. Он вытащил стрелу из тела льва и пошел к реке. Там он снял сапоги, разделся и, бросившись в воду, стал мыться. Потом он вышел из воды, оделся на наших глазах и стал выжимать волосы, чтобы их высушить. Потом он надел один сапог, прилег на бок и долго пробыл в таком положении. «Клянемся Аллахом, – сказали мы, – он молодец, но перед кем же он хвастается?» Мы опустились к нему, а он все оставался в том же положении, и нашли его мертвым. Мы не понимали, что с ним случилось, но, сняв с его ноги сапог, мы нашли в нем маленького скорпиона; он ужалил этого человека в большой палец, и человек тотчас же умер. Мы удивились этому силачу, который убил льва, а сам был убит скорпионом величиной в палец. Да будет слава Аллаху всемогущему, проявляющему свою волю на тварях!»

Я продолжаю.

Я выдержал со львами много боев, которых мне не перечесть, и убил из них стольких, что никто не может в этом сравниться со мной, хотя во многом другом у меня есть соперники; я приобрел такой опыт и умение в бою со львами, какого не имеет никто, кроме меня. Скажу еще, что львы, как и другие дикие животные, боятся сынов Адама и бегут от них. Лев беспечен и ленив, пока не ранен, а когда получит рану, то действительно становится львом; тогда-то и следует его бояться. Если он выйдет из леса или чащи и погонится за лошадью, он непременно вернется обратно туда же, откуда вышел, даже если на его дороге будет огонь. Я знал это по опыту и, когда лев бросался на лошадей, я становился на дороге, по которой он должен был вернуться, [183] прежде чем его ранят; а когда он возвращался, я позволял ему подойти ко мне, ударял копьем и убивал.

Что же касается леопардов, то бой с ними тяжелее, чем бой со львами, из-за их легкости и больших прыжков. Они селятся только в пещерах или расщелинах, как гиены, а львы лежат только в берлогах или чащах. [184]