Это был Джордж Джеймс Бендер; он узнал меня и помахал. Он не тренировался, и одежда на нем была обычная. Он просто стоял в старой клетке, что-то вспоминая, как и я. Я не видел его с того странного проигрыша, и внезапно мне захотелось спросить его, правда ли он спал с Эдит, и вообще, есть ли в той сказке хоть доля правды.

– Доброе утро, профессор, – сказал он. – Что вы здесь делаете?

– Это хорошее место для размышлений, – сказал я.

– Да, точно, – сказал Бендер.

– Я думаю о Северине Уинтере, – сказал я. – И об Эдит. Я скучаю по ним.

Я внимательно наблюдал за ним, но в его мертвенно-серых глазах ничего не отразилось.

– Где они? – спросил он, впрочем, без особого интереса.

– В Вене.

– Там, должно быть, хорошо, – сказал он.

– Только между нами, – сказал я. – Уверен, что Эдит Уинтер – самый лакомый кусочек во всей Вене.

Его спокойствие рептилии так и осталось непоколебленным; на его лице был лишь слабый отпечаток того, что мы считаем жизнью. Он посмотрел на меня, будто всерьез обдумывает мое заявление. В конце концов он сказал:

– Немного худая, мне кажется.

Я с отвращением заметил, что Джорж Джеймс Бендер улыбается, но и улыбка его была столь же непроницаема, как и глаза. Я еще раз понял, что ничего не знаю.

Итак, я отправляюсь в Вену и пробую вернуться к Брейгелю. Но есть, конечно, и другие причины. («Всегда есть и побочные причины для всего», – говорит Северин.) Конечно, это возможность побыть рядом с детьми и, конечно, возможность заверить Утч, что я в ее распоряжении. Мы, пишущие исторические романы, знаем, что на все требуется время. А Вена имеет великолепную историю подписания всяческих мирных договоров. Перемирия, заключенные здесь, всегда прочны и нерушимы.

Я бы хотел столкнуться где-нибудь с Эдит и Северином. Хорошо бы встретить их в каком-нибудь ресторане, возможно ужинающими с какой-нибудь парой. Я с первого взгляда все пойму про ту, другую пару. Мы с Утч будем одни, и я попрошу официанта передать записку от нас той паре. «Берегитесь», – будет написано там. И муж покажет записку жене, а потом Эдит и Северину, которые внезапно начнут искать нас взглядом в ресторанном зале. Мы с Утч кивнем, и к тому времени, надеюсь, я буду в состоянии улыбаться.

Есть один вопрос, который мне хочется задать Северину. Когда идет снег или дождь, или когда стоит страшная жара, или трещит мороз, когда погода так или иначе враждебна ему, – думает ли он об Одри Кэннон? Я уверен, что думает.

Вчера получил от Утч письмо, где она пишет, что видела Эдит в кафе Демеля, она ела пирожное. Надеюсь, она растолстеет.

Итак, сегодня я купил билет на самолет. Мама дала мне денег. Если у одного рогоносца открылось второе дыхание, то почему бы и мне не попробовать?