— Хватит, — наконец сказал он. — Что сделано, то сделано. Да перестань ты плакать.

Мелисендра попыталась сдержать рыдания, потом с трудом вымолвила:

— Опять не угодила! Что же я должна сделать на этот раз?

Она выговорила эти слова таким тоном, словно совсем не желала того, что случилось. Бард удивленно глянул на нее. Что здесь непонятного — он просто предоставил ей шанс осуществить то, о чем она давным-давно мечтала. Не надо теперь укоров, обвинений. Это по крайней мере глупо.

— Дама сердится, — сказал он, но Мелисендра не приняла его иронического тона.

Не оскорбилась, не ударилась снова в слезы. Просто сообщила:

— Леди Джерана выгонит меня, если я рожу ребенка.

Бард швырнул ей одежду:

— Ничем не могу помочь. Я, считай, уже далеко-далеко. Если же ты сходишь с ума от любви ко мне и желаешь разделить мою судьбу, как самоотверженные девицы в старинных балладах, которые бросали родственников ради любимого, — переоденься мальчиком и стань моим пажом. Не желаешь? Тогда, дамисела, могу тебя обрадовать: не ты первая, не ты последняя, кто таким вот образом поставлял детей благородной семье ди Астуриен. Собственно, чем ты лучше моей матери? Но если и в самом деле принесешь в подоле, думаю, отец простит тебя и не сошлет вместе с несчастным дитем на ферму.

— Ну, ты и негодяй! — вымолвила Мелисендра. Слезы у нее сразу просохли.

— Нет, — горько засмеялся Бард. — Всего-навсего волк. Изгнанник без роду, без племени. Так сказал король. Мы должны верить королям, не так ли? А ты ожидала, что я поведу себя как порядочный человек? Расплачусь, возьму тебя за руку — и стремглав к папеньке. Мол, обручите, папенька, простите грех. Так, что ли?

Мелисендра рывком схватила платье, мигом оделась и, вновь разрыдавшись, выскочила из комнаты. Каблучки ее дробью простучали по лестнице.

Бард бросился на кровать. Простыни еще хранили ее запах. «Черт… — с резанувшей по сердцу тоской подумал он, — на месте этой дурочки должна была быть Карлина. Без нее я никто. Ничтожество, человек вне закона. Бастард… волк…» От этих мыслей стало совсем дурно. Он окончательно разъярился. Лежал уставившись в потолок. «С тобой было бы все по-другому, Карлина… Так-то, Карлина!»

В дорогу Бард отправился поздним утром — получив напутствие отца, нежно попрощавшись с Алариком. По мере удаления от замка печаль улетучивалась. Он был молод, полон сил, его ждали приключения. Не так все плохо. Пусть его изгнали из Астуриаса, однако отважный воин нигде не пропадет. Судьба еще улыбнется ему, следует надеяться на удачу, а через семь лет он вернется.

Ближе к полудню клочья тумана, скрывшего холмы, начали редеть. Выглянуло солнышко. Денек обещал быть удачным. Может, стоит поскакать прямо в Сухие земли и поинтересоваться — не нуждается ли владетель Ардкарана в наемниках. Или в телохранителях, знающих язык Астуриаса и других западных стран. Он мог заняться обучением наемников владению оружием, и в первую очередь мечом. Судя по стычке у Морейской мельницы, с этим у степняков не все ладно. Ему также по силам организовать оборону тех краев. Сами собой в голове всплыли слова солдатской песни.

Эти колдуньи, вероятно, были наподобие Миреллы. Посвященные… Обязанные хранить девственность. Удивительное дело, почему только девственницы обладают определенным видом ларана? В общем-то Бард почти ничего не знал об этом даре. Как и все, испытывал страх перед ним. Что еще? Тот, кто обладал телепатическими способностями, имел право выбрать — стать ли ему ларанцу или воином… как Джереми…

Юноша ехал, насвистывая фривольные народные песенки, хотя, собственно, веселиться ему было не с чего. Как только подумал об этом, радость угасла. Стало тоскливо. Одному было скучно, не с кем даже поболтать. Хоть какой-нибудь попутчик. Пусть даже женщина… Помнится, ему было легко и приятно с Мелорой — она ехала рядом на своем беленьком ослике. О чем они только не беседовали — и о войнах, об этических вопросах, о том, чего Бард хочет добиться в жизни. Он ни с кем не говорил об этом раньше. Не стоит вспоминать Мелору. Чуть что — тут же в памяти всплывают ее рыжие волосы. Такие же, как у ее младшей сестры.

Карлина. Если бы Карлина согласилась, как то и положено верной жене, последовать за ним в изгнание!.. Было бы здорово… Ехала бы по правую руку, смеялась. Они бы вспоминали детство, а когда наступит вечер, остановились на ночлег. Он бы спешился, нежно взял ее на руки, укрыл одеялом. Укутал бы так, чтобы не единая струйка холода не проникла к ее телу. Эти уютные, благостные мысли потянули за собой вопросы, недоумение, наконец, гнев… Неужели король Одрин сразу отдаст Карлину другому? Тому же Джереми Хастуру? Он злобно пожелал невесте испытать счастье в объятиях этого искалеченного ублюдка. Он еле ногу таскает!.. Карлина, отдающаяся Джереми!.. Картинка! Черт с ними, все женщины одинаковы, что с них возьмешь?

В полдень Бард сделал привал — надо дать отдохнуть коню. Привязал его под деревом, достал из сумы хлеб и мясо, пожевал без особой охоты, пока конь щипал травку. Припасов у него было вдосталь — леди Джерана не поскупилась. Ему не надо было тратить деньги на еду и корм коню, пока он не пересечет границу Астуриаса. Воду можно брать из родников — она там куда вкуснее, чем в городских колодцах. Так что Барду можно было не обращаться к людям — каждый из них был вправе отказать ему. Не боялся он, что за ним начнут охоту лихие люди, — король Одрин не назначил награду за его голову. Туда, куда он направился, вряд ли смогут добраться родственники Хастуров, желающие отомстить за Джереми. Так что все складывалось просто замечательно.

Только одиночество донимало Барда, он не привык к нему. Ему было просто необходимо общение, даже со слугой. Юноша припомнил, что однажды они вместе с Белтраном уже следовали этой дорогой. В тот раз они собрались на охоту. Им было по тринадцать лет или около того. Они еще считались мальчиками — впереди был обряд посвящения в воины. Тогда в доме не все было ладно — то ли их наказали за шалость, то ли оставили без сладкого, — и по дороге они обсуждали возможности побега из замка. Что, если скакать прямо в Сухие земли и там наняться в солдаты? Конечно, оба понимали, что это наполовину игра, но зато какая увлекательная! Они в те дни были большими друзьями. На ночь остановились в каком-то разрушенном амбаре, вечером налетел буран, и они укрывались одним одеялом и говорили, говорили. Почти до утра… Где-то за полночь дали друг другу клятву, что будут с этой поры настоящими брединами… Боги, боги, что затуманило ему мозги, зачем он обидел Белтрана? Ведь пришло время и вправду стать побратимами. На всю жизнь!.. А потом все покатилось, словно под откос. Эта толстая, умело вползшая в душу Мелора. Дурацкий танец и глупейший — ну в самом деле! — отказ, потом ссора с Карлиной, и чем дело кончилось? Членовредительством. Какое-то затмение нашло на него! Он что, не соображал, что Белтран искренне предлагал ему дружбу? Как можно смеяться над благородным порывом? И зачем?.. Ну ладно, затеял скандал, так пойди извинись перед Белтраном. Ведь им нечего делить, а связывало их очень многое. И будущее Барда во многом зависело от наследного принца. Став королем, тот передал бы армию под командование сводного брата. Это было выше, чем мог мечтать незаконнорожденный, пусть и признанный отцом.

Бард закрыл лицо руками и в первый и последний раз заплакал. Он и в детстве слезливостью не отличался, но теперь не мог сдержать горя. Боги, боги, кого безжалостный рок ссудил ему во враги? Друга детства, брата, родственника жены. Они всю жизнь были не разлей вода. А Джереми? Он-то за что пострадал?

Погас огонь в костерке, но Бард по-прежнему лежал, подложив руки под голову, плача от горя и бессилия. Что на него нашло? В чем он провинился перед небом? Кто виноват? Ответ был ясен — женщина! Эта двуногая сисястая тварь, похотливая и лицемерная!.. В этом и ищи разгадку. Даже лучшая, чистейшая из них и та предала его. Карлина отказалась следовать в изгнание.