Шаг за шагом должна быть обнаружена недостижимая цель превосходства над всем; намеренное сокрытие этой цели; властная, дающая направление сила этой цели; отсутствие у пациента свободы и враждебность по отношению к человечеству, этой целью определяемые.
Да и с кем мы, собственно говоря, воюем? Получается, что сами с собой. В нас есть «комплекс», он заставляет нас или страдать от собственной никчемности (что, заметим попутно, полная ерунда), или преодолевать бесконечные страхи (оказаться в последних рядах, «не сохранить лица» и т.п.). Не легче ли избавиться от этого злосчастного «комплекса неполноценности», от этого «пережитка роста», освободиться и жить дальше? «Хорошая идея, но как тогда защищаться?» — этот вопрос ожидает всякого, кто захочет пролить свет на душу страдающего комплексом неполноценности и потому мучающегося манией величия.
Остается еще и третий тип невротического симптома, в основании которого лежит ставшая проблемой сексуальная потребность, т.е. страдает инстинкт самосохранения вида. В этом случае невротический симптом возникает по следующему сценарию: подсознание заявляет о своем желании сексуального контакта, а сознание не допускает самой возможности подобных отношений. В более мягких формах этого невроза сексуальность не подпадает под полный запрет, но реализуется не так, как бы человеку (его подсознанию) того хотелось. Вступая-таки в сексуальные отношения, он не позволяет себе пережить их сполна — чувственно, страстно, с временной и благословенной утратой сознания. Он, так сказать, входит в это дело «с холодным умом и железной волей», в этом деле не теряет ни того, ни другого и выходит из него все так же с «холодным и железным» чувством сексуальной неудовлетворенности.
Подобный случай уже был описан выше, я рассказывал о девушке, которая страдала от навязчивого стремления похудеть до 50 кг. Теперь же иная, но совершенно идентичная по сути история, хотя и с некоторыми нюансами «борьбы за власть». Впрочем, обо всем по порядку.
Невротики дурачат только себя и никого больше, — или недолго дурачат кого-то еще, если они хорошие актеры.
Героиню на этот раз я назову Татьяной. Когда она обратилась за психотерапевтической помощью, ей было 22 года, она училась на гуманитарном факультете одного из Санкт-Петербургских институтов. Проблема, которая вынудила ее искать помощи у психотерапевта, заключалась в следующем. Она совершенно не могла мыться в ванной собственной квартиры. Ей казалось, что все в этой ванной «грязное». Особенно грязными были, по ее мнению, вентили, открывающие воду; впрочем, стены, раковина и прочие непременные атрибуты любой ванной комнаты тоже казались Татьяне грязными. Поэтому прежде чем помыться, ей приходилось мыть и перемывать всю ванную, на что (вы не поверите!) уходило не менее двух часов. Только после подобной уборки ванная комната становилась «более-менее чистой». Симптом, конечно, странноватый, но на то он и симптом.
В ее семье все были патологическими чистюлями, а в особенности мама, с которой, как пыталась уверить меня Татьяна, у нее были «идеальные отношения». Квартира каждый день пылесосилась, всякий входящий в дом член семьи сначала занимался помывкой своей уличной обуви, чисткой одежды и лишь после этого мог делать что-то еще. Но даже в этой семье Татьяна умудрилась выйти на «первое место» в неравной борьбе с «грязью» — все-таки ванная, как ни крути, по сути своей самое чистое место в квартире. Когда симптом достиг своего апогея и на помывку ванной комнаты и Татьяны стала уходить большая часть дня, ее мама окончательно перепугалась и кинулась искать психотерапевта.
На первый взгляд, все элементы ситуации указывали на подсознательную борьбу Татьяны за власть, а вовсе не на подавленное сексуальное желание. Непосредственно за день до того, как у Татьяны развился этот симптом, ее мама посмотрела телепередачу, в которой рассказывалось, что некая женщина «X» покончила с собой, выбросившись из окна собственной квартиры, причем сделала она это после того, как помыла ванную. История, рассказанная тележурналистом, произвела на маму Татьяны неизгладимое впечатление, и она «в состоянии аффекта» пересказывала ее всем подряд.
На следующий день, вернувшись из института, Татьяна стала по заведенной традиции мыть свои сапожки. Но, помыв их, поняла, что теперь нужно закрыть кран с водой, а она трогала его грязными руками. Следовательно, рассудила Татьяна, теперь руки опять испачкаются, а потому их снова придется мыть. Тут она увидела, как капелька воды упала с сапога на пол, потом подумала, что, видимо, подобные капли уже успели запачкать стены и раковину. Короче говоря, грязь вдруг в мгновение ока стала чудиться Татьяне везде! Сначала Татьяна пыталась все вымыть, но ощущение грязи не пропадало, и у нее началась истерика. Тут-то и появилась мама, которая, сопоставив состояние дочери с виденным ею накануне по телевизору сюжетом, впала в еще большую панику.
Когда Адлера спрашивали, чем можно объяснить его диагностические удачи даже в тех областях, в которых он не специализировался, он отвечал с лукавинкой в глазах: «Может быть, это потому, что мне удается заметить за болезнью человека?».
Интересная подробность: никто, кроме матери (ни отец, ни младшая сестра), практически никак на эту Татьянину беду не среагировал, поэтому можно предположить, что если кому эта истерика и предназначалась, так это маме. Если у этого симптома была цель взять над матерью «верх», то затея подсознания Татьяны удалась. Смущало другое: зачем выбирать такой экстравагантный способ доведения себя до состояния умопомрачения? Оставалось вопросом и то, почему данный симптом проявлялся только в собственной ванной и не распространялся на другие аналогичные «заведения»? Если уж у подсознания Татьяны стояла цель довести свою сердобольную мамашу до полного умопомрачения, то почему бы не сделаться совсем больной и не начать ощущать грязь везде? Короче говоря, что-то в этом ребусе оставалось неясным, но лишь до тех пор, пока мы не подошли к выяснению «сексуального анамнеза».
Эта часть психотерапевтического исследования — очень важная, именно здесь все и открылось. В свои 22 года яркая, эффектная, экстравагантно и со вкусом одетая молодая женщина еще не имела сексуального опыта. Онанизмом она тоже не занималась, полагая это дело «грязным». Я стал уточнять, почему у Татьяны не складывается личная жизнь. Ответ был замечательный: «Ну какая может быть личная жизнь! Мужчины, кроме моего отца, конечно, совершенно не умеют быть чистыми. Я когда смотрю на мужчину, то всегда оцениваю, насколько у него чистые ботинки. Мужчины совсем не следят за своей обувью, а если у них грязная обувь, разве же можно иметь с ними дело?!» Подобные рассуждения кому-то покажутся забавными, но именно они и приоткрывают загадку симптома.
Сознание Татьяны всячески противилось подсознательному сексуальному желанию. Инфантильно влюбленная в своего отца, Татьяна, конечно, ревновала его к матери — явление это частое (Фрейд даже придумал для него специальное название — «комплекс Электры», — в честь героини одного из древнегреческих мифов, которая подговорила своего брата убить их мать, предавшую память отца актом прелюбодеяния). Однако не это было здесь главным.
Сексуальный акт — это отдавание себя. Удовлетворение — результат полноценного отказа от себя в сексуальном объятии. Без такого отказа достичь удовлетворения невозможно.