Протянув ладони, Явгмот почувствовал его остывающее тепло. Последние искорки энергии пробежали по граням камня. Глубоко вздохнув, целитель положил обе половинки в карман. Их нужно спрятать в надежном месте, чтобы никто не смог сделать копии и закрыть портал.

— Безопасное место. — Горькая усмешка скользнула по его лицу, и в этот момент до слуха долетел тихий протяжный стон. Явгмот поднял голову и попытался определить источник звука.

Соседняя пещера была переполнена. На целителя смотрели сотни испуганных глаз. Лежа в своих ячейках, больные со страхом рассматривали спасителя, возникшего из ниоткуда. А потом бледные, изъеденные проказой лица засветились надеждой на исцеление. Между рядами ячеек белыми призраками стояли медики.

И прокаженные, и целители замерли в напряженном ожидании. Они ждали, когда их пригласят в новый рай.

Спаситель простер вперед руки и радостно воскликнул:

— Добро пожаловать, дети мои! Добро пожаловать в Фирексию!

Явгмот вдруг поймал себя на мысли, что испытывает к Гласиану некоторую симпатию. Устало опустив плечи, он сидел на высоком металлическом стуле рядом с ячейкой изобретателя и сквозь прорезь в повязке оглядывал опустевшую пещеру. Все пациенты уже были переправлены в новую лечебницу. Все, кроме Гласиана.

— ...говорит, что больше не желает подвергаться этим... необычным... процедурам, — деликатно перевела Ребекка невнятную речь мужа и, смущенно поправив защитную маску, продолжала: — Он говорит, что по горло сыт пересадками кожи, инъекциями и компрессами...

— Если бы не все это, он бы уже умер, — возразил Явгмот, тупо уставившись на свой мешок с инструментами.

— Вы и ваши чудовища-евгенисты! — выпалил Гласиан. — Вы и ваши сумасшедшие ученые. Я видел ампутированные конечности и лица, сшитые из кусков. Я видел всю ту мерзость, которую вы скрываете внутри этих саркофагов!

— Он говорит, что отказывается от применяемых здесь методов лечения и просит вернуть его собственные аппараты.

— Эти аппараты работают от силовых камней, — проговорил целитель, — они убивают его. Разве ты не сказала ему о новой лечебнице и о новом мире?

Ребекка только раздраженно пожала плечами:

— Конечно рассказала. Он не верит ни одному моему слову. Извини, но он считает это одной из твоих уловок.

Явгмот склонился над изможденным телом гения и принялся терпеливо объяснять необходимость перехода в новый лазарет:

— Там применяется совершенно другая, намного более эффективная терапия. Я говорю о ваннах из нефти и ее составляющих. Смесь проникает в кровь, блокируя силовое излучение. Многим становится значительно лучше. Есть и другие методы. Например, имплантация деактивированных камней. Их вшивают в мышцы бедра, и кристалл начинает вбирать в себя излишки вредоносной энергии. Прооперированные пациенты практически исцелились, существенно укрепив свой иммунитет. Более того, их организмы приобрели способность не только регенерировать ткани, но и усовершенствовать их.

— Хватит! — прошипел Гласиан. — Довольно и того, что ты упек меня в свое подземелье и содрал мою кожу. Теперь ты хочешь перетащить меня в какой-то мифический мир и сделать из меня чудовище?!

— Он говорит, что не хочет никуда переезжать! — покачав головой, перевела Ребекка.

Явгмот еще некоторое время разглядывал струпья и гнойники на теле Изобретателя, а затем проговорил:

— Хорошо... я намеревался сообщить вам об этом в новой больнице... Кажется, я понял, почему он не выздоравливает... — Он поднял глаза на женщину.

— Не слушай его, — рычал Гласиан.

— Замолчи. Я хочу знать, — волновалась Ребекка. — Продолжай, Явгмот.

Целитель вновь задумчиво посмотрел на пациента:

— Инфекция... мне не удается справиться с ней. Джикс ведь ударил его силовым кристаллом...

— Да, Джикс. Твой прихвостень... — бесновался гений.

— Молчи, — оборвала его жена.

— Потом кристалл извлекли из раны. Возможно, он был поврежден, и, возможно, осколок камня все еще находится в теле, провоцируя дальнейший распад тканей. Если бы я только мог заново вскрыть рану и удалить его...

Услышав это, Изобретатель даже попытался подняться:

— Нет во мне никакого осколка!

Ребекка испытующе смотрела на Явгмота.

— Вы действительно считаете, что есть такая возможность? Вы думаете, что после операции Гласиану станет легче?

— Да, я так думаю, — ответил целитель.

Глубоко вздохнув, женщина сжала кулаки. Было видно, с каким трудом дается ей решение.

— Я не хочу, чтобы мой муж опять страдал от боли.

Явгмот устало кивнул и потянулся к мешку с инструментами. Ребекка с тревогой следила за его плавными точными движениями. Натянув перчатки, он достал наполненный шприц и уверенно ввел иглу в бедро Гласиана.

— Как ты можешь позволить ему... — Не договорив, Изобретатель откинулся на подушку и закатил глаза.

Женщина вскрикнула. Склонившись над супругом, она хотела опустить его веки, но не решилась прикоснуться к обезображенному лицу.

Между тем Явгмот обследовал шрам на животе Гласиана. За последние годы рана много раз открывалась и затягивалась вновь, а теперь при малейшем нажатии треснула и разошлась, как перезрелый стручок. Целитель слегка раздвинул края и присвистнул.

— Необходимо сделать расширяющий разрез, — констатировал он.

Ребекка отвела взгляд.

— Делайте то, что считаете нужным.

Она достала из мешка и надела пару перчаток. Гласиан тихо застонал. Женщина прикрыла его веки и нежно погладила супруга по щеке. На подушку капнули слезы.

— Все будет хорошо, любимый. Он вылечит тебя. Он вылечит всех нас.

Явгмот приступил к операции. Осторожно обтерев смоченными в спирте тампонами живот пациента, он промокнул кровь в ране и установил несколько зажимов, а затем, вооружившись скальпелем, одним решительным движением вскрыл брюшную полость. Ребекка зажмурилась, а целитель с невозмутимым видом вновь высушил разрез. Несмотря на анестезию, Гласиан дернулся и застонал. Жена шептала ему ласковые слова, наблюдая за тем, как Явгмот светит внутрь ее супруга крохотным фонариком.