Она заглянула в почтовый ящик и, ничего там не обнаружив, открыла входную дверь и пошла по устилавшему холл мягкому ковру, приглушавшему звуки. Начала подниматься по лестнице и остановилась на полпути, чтобы потрясти перила. Она неукоснительно придерживалась этого ритуала с того самого дня, как впервые вошла сюда в сопровождении мисс Логан. Перила не шелохнулись, они по-прежнему были крепкими.

Элисон добралась до площадки первого этажа. Дверь в квартиру 2-А была приоткрыта, в холл проникал луч света. Она остановилась и с любопытством заглянула в щелку, но почти ничего не увидела. Тогда она придвинулась ближе и просунула голову внутрь, приоткрыв дверь пошире. Взору ее открылась гостиная.

Элисон стояла, не двигаясь, не решаясь входить без приглашения.

- Хэлло! Есть кто-нибудь дома?

Она подождала ответа, Тишина.

Квартира выглядела абсолютно пустой. Разве можно оставлять дверь открытой! Хозяева рискуют недосчитаться по возвращении некоторых предметов обстановки.

Элисон шагнула в комнату и огляделась. Мебель была ухоженной и чистой. В квартире стояла какая-то неестественная тишина, воздух был странно неподвижен. Элисон с опаской озиралась, втянув голову в плечи.

- Хэлло, - неуверенно повторила она, перехватив поудобнее пакеты. - Есть здесь кто-нибудь? Тишина.

Элисон пожалела, что слишком честна. Будь она хоть капельку клептоманкой, здесь можно было бы кое-чем поживиться. Эти вещи куда лучше смотрелись бы в ее квартире, нежели в этом царстве эклектики. Взять хотя бы эту старинную лампу. Или плетеные кресла. Никто никогда не узнает. Хотя нет, огонь в камине еще как следует не разгорелся, поленья почти нетронуты, их явно положили совсем недавно. Видно, хозяин вышел на минутку и скоро вернется.

Элисон смотрела на тяжелые жалюзи; судя по их виду, открывали их нечасто.

- Есть кто-нибудь дома? - повторила она в последний раз, подбадриваемая разгоравшимся огнем. Отблески его весело заплясали на черном экране, стоящем перед камином.

Никакого ответа не последовало. Эдисон повернулась, чтобы уходить.

Прямо перед ней стояла женщина. Ростом примерно пять футов пять дюймов. Ни грамма косметики на; поразительно красивом, с идеально правильными чертами лице, Элисон не могла удержаться от восхищения. В дверях показалась еще одна женщина. Она была на один-два дюйма повыше первой. Густой слой грима покрывал остренькое личико. Кожа так обтягивала кости, словно она перенесла пластическую операцию. Но женщина не выглядела настолько старой. Элисон решила, что ей лет тридцать пять. Может, тридцать всеем"". Но не больше. Если от первой так и веяло нежностью, эта являла собой воплощение суровости.

Элисон была озадачена. Как им удалось неслышно подкрасться? Она осторожно разглядывала хозяек, отметив, что одеты они скромно, но со вкусом. Затем взгляд ее упал на ноги женщин. Обе носили балетные тапочки. Элисон снова посмотрела на стены комнаты. Повсюду висели картины с изображением балерин и афиши, возвещавшие о представлениях Королевского Балета. Элисон вновь опустила глаза на тапочки. Танцовщицы? Возможно, именно поэтому она не расслышала их шагов. В смущении она забормотала:

- Я.., э...

- Чем можем вам служить? - сухо спросила та, что повыше.

Элисон смешалась.

- Говорите же! - приказала женщина. Она говорила, почти не разжимая губ; создавалось впечатление, будто слова за нее произносит спрятавшийся в комнате чревовещатель.

- Я шла домой с покупками... Я недавно переехала... Увидела, что дверь открыта и решила зайти представиться. - Элисон помолчала и, поняв, что ответа не дождется, продолжала: - Уверяю вас, никаких других намерений у меня не было.

Она с трудом выдавливала из себя слова. Женщины по-прежнему с неприязнью смотрели на нее.

- Меня зовут Элисон Паркер, - представилась она, поразившись, что сумела вспомнить свое имя в столь напряженной обстановке.

Высокая женщина приблизилась на шаг и уставилась ей прямо в глаза. Затем криво усмехнулась:

- Вы уж простите нас, - сказала она, проходя мимо Элисон в гостиную.

Дивясь неожиданной перемене, Элисон следила, как обутые в тапочки ноги мягко ступают по ковру. Без сомнения, она танцовщица или, по крайней мере, была ею когда-то.

- У нас нечасто бывают гости. Я - Герда. Имя норвежское. А это, - она указала на вторую женщину, - Сандра.

Элисон кивнула Сандре, которая хранила молчание и не двигалась с места.

- Проходите, пожалуйста. Увидите, как у нас славно. - Герда размотала красный шарф и положила его на каминную полку. - Особенно я люблю камин. С ним так тепло и уютно. И вы непременно выпьете с нами кофе. - Она обернулась, ожидая ответа.

- Честно Говоря, я...

- Нет. Я настаиваю!

Элисон раскрыла было рот, чтобы отказаться: она чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Даже слова приглашения были произнесены отнюдь не гостеприимным тоном. Но несмотря на все свое желание, она не могла уйти. Что-то заставляло ее остаться и познакомиться поближе с этими не особо располагающими к себе людьми. Хотя бы для того, чтобы избежать подобных неприятных ситуаций в будущем.

- В Нью-Йорке редко предоставляется возможность проявить гостеприимство, сказала"Герда. - Такой уж это город. Жители его слишком подозрительны и ревнивы. И эгоистичны. - Она замолчала, достала с серебряного блюда сигарету и предложила Элисон.

- Я не курю. : Герда кивнула, выражая свое одобрение.

- Кладите пакеты на стол и присаживайтесь, - пригласила она, направляясь в кухню. - Я недавно поставила вариться кофе, должно быть, он уже готов. Если хотите чаю, я могу вскипятить воды.

- Я с удовольствием выпью кофе, - сказала Элисон, садясь наискосок от Сандры, которая переместилась на потертую коричневую софу.

- Познакомились уже с кем-нибудь в нашем доме? - донесся с кухни голос Герды.

- Да, с мистером Чейзеном сверху. Он зашел ко мне вечером, пару дней назад, с кошкой и птицей.

- Приятный человек.

"Приятный человек?" - удивилась Элисон. - "Они явно не слышали, как он отзывается о них".

- Он говорил мне о вас, - произнесла она вслух.

- Конечно, что-нибудь хорошее?

- Разумеется, - ответила Элисон.