Глава 34

Покончив с чтением медицинского заключения, я облачился в тренировочный костюм, надел кроссовки и отправился на пробежку в парк на берегу Миссисипи. Набегал я мили четыре, а в это время выстроилась длинная очередь желающих прокатиться на колесном пароходике, чье пыхтение разносилось далеко по реке. Я взмок с головы до ног, и у меня разболелись колени. А ведь еще три года назад такая пробежка была для меня пустяком. Должно быть, старею. Скоро на дождь станут ныть суставы, а там и до инвалидной коляски недалеко.

Рейчел Вулф прислала мене в гостиницу сообщение, что вылетает вечерним рейсом. Номер рейса и время прилета значились в конце послания. Я подумал о Джо Боунзе и решил, что мисс Вулф в пути до Нового Орлеана не помешает компания. И позвонил Эйнджелу и Луису.

Во второй половине того же дня семья Агуиллард забрала тела тетушки Марии, Ти Джина и Флоренс. Похоронная контора Лафайета поместила гроб с телом тетушки Марии в отдельный катафалк. Во втором рядом стояли гробы Ти Джина и Флоренс.

За катафалками на трех грузовичках-пикапах следовало семейство Агуиллард во главе со старшим сыном Рэймондом и небольшой группой друзей. Темнокожие мужчины и женщины сидели на мешковине среди деталей и инструментов. Я стоял и смотрел, как процессия свернула с шоссе и направилась по проселочной дороге к Рэймонду Агуилларду, минуя дом покойной. Легкий ветерок колыхал вокруг него ленту ограждения.

Высокому, широкому в кости Рэймонду было под пятьдесят или около того. Начинающая полнеть фигура все еще сохраняла стать. Он был в темном хлопчатобумажном костюме и белой рубашке с узким черным галстуком. Глаза его покраснели от слез. Я видел Рэймонда мельком в ту ночь, когда были найдены тела. Этот мужественный человек старался поддержать и сплотить семью перед лицом постигшей их чудовищной утраты.

Когда гробы заносили в дом, он заметил меня. Несколько человек с большим трудом несли тетушку Марию. Я стоял поодаль и был в толпе единственным белым. В сопровождении двух женщин постарше мимо прошла, вероятно, одна из дочерей покойной и бросила на меня холодный взгляд. Гробы занесли внутрь дома, обшитого тесом. Рэймонд поцеловал маленький нательный крестик и направился ко мне.

— Я знаю, кто вы такой, — сказал он.

Я подал руку, и он коротко и крепко пожал ее, помедлив всего мгновение.

— Мне очень жаль, — искренне проговорил я. — Очень жаль, что все это случилось.

— Знаю, — кивнул Рэймонд. Он медленно прошел по участку и за оградой остановился на обочине, задумчиво глядя на пустую дорогу. Над нами пролетела пара диких уток. Приближаясь к воде, они медленнее взмахивали крыльями. Рэймонд проводил их с завистью в глазах. Так человек, переживающий тяжелое горе, смотрит на тех, кого не затрагивает его трагедия.

— Кое-кто из моих сестер считает, что вы привели за собой этого человека. Они думают, что вы не имеете права здесь находиться.

— Вы тоже того же мнения?

Рэймонд не ответил.

— Она чувствовала его приближение, — помолчав, заговорил он. — Может быть, поэтому она и велела Флоренс идти на праздник. Ей хотелось держать ее подальше от него. Потому она и за вами послала. Она его чувствовала. И еще я думаю, она знала, кто он. В глубине души она это знала, — его голос звучал глухо от непролитых слез.

Он бережно гладил крестик большим пальцем. Когда-то крест украшала резьба, и даже теперь по краям виднелись фрагменты завитков, но за долгие годы рука этого человека сделала крест гладким.

— Я не виню вас за то, что случилось с моей матерью, сестрой и братом. Мама всегда поступала так, как считала правильным. Ей хотелось найти ту девушку и остановить того, кто ее убил. А Ти Джин... — Рэймонд печально улыбнулся. — Полицейские сказали, что его ударили сзади три или четыре раза и на руках остались синяки: он пытался бороться с тем человеком.

Сын тетушки Марии закашлялся, а затем некоторое время тяжело дышал открытым ртом, откинув назад голову, как будто ему пришлось долго бежать, превозмогая боль.

— Он отнял у вас жену и ребенка, — это было скорее утверждение, но я все равно на него ответил.

— Да, он отнял у них жизнь. И у той, другой девушки, как считала и тетушка Мария.

Он прижал пальцы правой руки к уголкам глаз и сморгнул выступившие слезы.

— Да, знаю. Я видел ее.

Мир вокруг замкнулся на Рэймонде Агуилларде, и для меня на время перестали существовать щебет и крики птиц, шелест листьев, плеск воды о берег. Я слышал только его голос и ничего больше.

— Вы видели ту девушку?

— Да, я же сказал. Три ночи назад рядом с топью на Хани-Айленд. Это было за ночь до смерти мамы. Видел я ее и не только тогда. Муж моей сестры ставил там капканы. Этот остров — природный заповедник, — он пожал плечами и продолжал. — Мистер Паркер, вы человек суеверный?

— К тому идет, — ответил я. — По-вашему, она там, среди болота на Хани-Айленд?

— Может быть, и там. Мама говорила, что не знает, где она точно, просто чувствует, что она там, где-то в окрестностях. Не знаю, как это у нее выходило, мистер Паркер. Я никогда не понимал этого ее дара. А потом под кипарисами я увидел фигуру, и лицо во тьме, как будто его чья-то рука закрыла. Мне сразу стало понятно, что это она и есть.

Он опустил глаза и носком ботинка принялся выковыривать из земли камешек. Когда тот отлетел в траву, крошечные черные муравьишки засуетились у открывшегося входа в свое жилище.

— Я слышал, что видели ее и другие. Рыбаки и те, кто приходил за самогоном, который они варят в своих сараях на болоте, — Рэймонд наблюдал, как муравьиный поток огибал его ногу, некоторые взбирались на рант туфли. Он медленно приподнял ногу, осторожно стряхнул муравьев и переступил на другое место.

Как объяснил мне Рэймонд, площадь Хани-Айленд составляет семьдесят тысяч акров. Это второе по величине болото в Луизиане. В длину оно тянется на сорок миль, а в ширину — на восемь. Это болото — часть поймы реки Перл и служит границей штатов Луизиана и Миссисипи. Хани-Айленд сохранилось лучше, чем болотистые равнины Флориды: здесь запрещалось производить углубление дна, не разрешались заготовка древесины, мелиоративные работы и строительство запруд. По некоторым участкам болота невозможно было проплыть на лодке. Часть территории принадлежала штату, а остальное пространство находилось в ведении природоохранной службы. Идеальное место для тех, кто в полном смысле слова хотел бы спрятать концы в воду.

Рэймонд объяснил мне, как добраться до нужного места и набросал схематичный план на обратной стороне пачки от «Мальборо».

— Мистер Паркер, я знаю, что вы хороший человек и вам жаль, что все это произошло, но я буду благодарен вам, если вы больше сюда не придете, — он говорил тихо, но в голосе его чувствовалась сила. — И не ходите, пожалуйста, на похороны. Нашей семье и так надолго хватит переживаний.

Потом он закурил оставшуюся сигарету, кивнул мне на прощание и пошел к дому, оставляя за собой легкий дымок.

Я стоял и смотрел ему вслед. Седая женщина встретила его на веранде и обняла за талию. Он обхватил ее за плечи своей большой рукой и прижал к себе. Так они и вошли в дом. Сетчатая дверь тихо закрылась за ними. А я, поднимая пыль, уезжал все дальше от дома Агуиллардов, думая о Хани-Айленд и секретах, таящихся в его глубинах.

А пока я был в дороге, болото готовилось открыть свои тайны. Не прошло и суток, как там обнаружили труп, но это не было тело женщины.