Майлз остановился и покачал головой.

— Или, может, это как на высоте. Лучше не смотреть вниз: оцепенеешь и упадешь, — Майлз был не большой любитель высоты.

— С точки зрения военного опыта, как бы ты сравнил это с базой Лажковского? — спросил Грегор увлеченно.

— О, можно провести некоторые параллели, — признал Майлз. — Меня не обучали ни тому, ни другому, и в том, и в другом случае я подвергался смертельной опасности, и в обоих случаях отделался легким испугом. И легкими телесными повреждениями. Дендарийский эпизод был… хуже. Я потерял сержанта Ботари. В каком-то смысле, я потерял Елену. По крайней мере, в лагере «Вечная мерзлота» я смог никого не потерять.

— Может быть, у тебя начинает получаться, — предположил Грегор.

Майлз покачал головой и выпил. Надо было завести какую-нибудь музыку. Когда беседа прерывалась, плотная тишина этой комнаты начинала угнетать. Надо полагать, потолок не был гидравлическим прессом, приспособленным к тому, чтобы опуститься и раздавить его во сне: у СБ есть намного более чистые способы разбираться с упрямыми заключенными. Это только кажется, что потолок опускается на него.

«Ну, я же маленький. Может быть, он промахнется».

— Думаю, было бы… неподобающе, — колеблясь, начал Майлз, — просить тебя попытаться вытащить меня отсюда. Мне всегда казалось несколько неловко просить императорского покровительства. Вроде как мухлевать в игре.

— Что? Ты просишь одного заключенного СБ спасти другого? — карие глаза Грегора с иронией смотрели из-под черных бровей. — Несколько неловко для меня доходить до границ моей абсолютной императорской власти. Твой отец и Иллиан, как две круглые скобки вокруг меня.

Его сложенные чашечкой ладони сжались. Эта комната действует на подсознание, решил Майлз. И Грегор тоже это чувствует.

— Я бы помог, если бы мог, — добавил Грегор более извиняющимся тоном. — Но Иллиан дал совершенно четко понять, что он хочет держать тебя подальше от глаз. По крайней мере, какое-то время.

— Время, — Майлз допил остатки своего вина и решил, что больше не будет себе наливать. Говорят, алкоголь — депрессант. — Сколько времени? Черт, если мне срочно не найдется дела, я буду первым случаем спонтанного самовзрывания человека, записанным на видео, — он грубым жестом оттопырил палец вверх. — Мне не нужно… не обязательно покидать здание, но, по крайней мере, они могли бы дать мне какую-нибудь работу. Бумажную, обслуживающую — я отличный специалист по дренажу — все что угодно. Папа говорил с Иллианом о том, чтобы определить меня в СБ — как единственный оставшийся департамент, который мог бы меня взять — наверняка он имел в виду что-то большее, чем просто та… та… талисман.

Он налил и выпил еще, чтобы заткнуть поток слов. Он сказал слишком много. Не надо пить. Не надо вопить.

Грегор, который построил из фишек такти-го небольшую башню, обрушил ее движением пальца:

— О, быть талисманом не такая уж плохая работа, если можешь ее получить, — он медленно пошевелил образовавшуюся горку. — Я посмотрю, что я могу сделать. Но ничего не обещаю.

Майлз не знал, был ли тому причиной император, жучки или уже запущенный (и со скрежетом работающий) механизм, но два дня спустя он обнаружил, что назначен на работу административного помощника начальника охраны здания. Это была работа за ком-консолью: графики дежурств, зарплата, обновление компьютерных файлов. Работа была интересной неделю, пока он изучал ее, после чего она стала отупляющей. К концу месяца скука и банальность начали действовать ему на нервы. Он был лоялен или просто глуп? Охрана, как понял теперь Майлз, тоже весь день вынуждена проводить в тюрьме. Фактически, одной из его функций, как охранника, было теперь держать под охраной самого себя. Чертовски умно со стороны Иллиана: никто другой не смог бы его удержать, если бы он решился на побег. Однажды он нашел окно и выглянул на улицу: шел мокрый снег.

Выберется ли он из этого проклятого ящика до Зимнепраздника? Сколько, вообще, должно пройти времени, чтобы мир забыл о нем? Если он совершит самоубийство, будет ли официально объявлено, что он был застрелен охраной при попытке к бегству? Пытался ли Иллиан вывести его из себя или только из своей службы?

Прошел еще месяц. В качестве духовной практики Майлз решил заполнить часы досуга просмотром всех учебных видеофильмов в военной библиотеке, в строго алфавитном порядке. Ассортимент был поистине впечатляющим. Особое внимание Майлза привлек тридцатиминутный видеофильм (под буквой «Г: Гигиена»), объясняющий, как принимать душ. Ну, да, пожалуй, были еще рекруты из глухомани, которым такая инструкция могла бы понадобиться. Через несколько недель он дошел до «Л: Лазерное ружье, модель D-67: схема батареи, обслуживание и ремонт», когда его прервал звонок, приказывавший ему прибыть в кабинет Иллиана.

Кабинет Иллиана почти не изменился со времени последнего мучительного визита Майлза: та же спартански обставленная комната без окон, главное место в которой занимал стол с ком-консолью, которая выглядела так, будто ее можно использовать для управления скачковым кораблем. Однако на этот раз было два кресла для посетителей. И одно было многообещающе свободно. Возможно, Майлза в этот раз вызвали на ковер не в буквальном смысле. Второе кресло было занято человеком в повседневной форме с капитанскими прямоугольниками и глазом Гора — знаком Имперской СБ — на воротнике.

Интересный парень, этот капитан. Майлз оценивающе посматривал на него краем глаза, отдавая часть Иллиану. Возможно, лет тридцати пяти, его лицо было схоже с лицом Иллиана своей неприметной невыразительностью, но он был более крепко сложен. Бледен. Легко мог сойти за какого-нибудь мелкого бюрократа, просиживающего штаны в офисе. Но такая специфическая внешность могла быть также результатом многих часов, проведенных взаперти на космическом корабле.

— Мичман Форкосиган, это капитан Унгари. Капитан Унгари — один из моих галактических оперативников. У него десятилетний опыт в деле сбора информации для нашего департамента. Его специальность — оценка военной силы.

Унгари удостоил Майлза вежливым кивком, как бы подтверждая сделанное представление. Его ровный взгляд в свою очередь оценивающе пробежался по Майлзу. Майлз подумал, насколько высоко этот шпион мог оценить карликового солдата, стоящего перед ним, и попытался стоять прямее. О реакции Унгари на Майлза нельзя было сказать ничего.

Иллиан откинулся в крутящемся кресле:

— Так, скажите-ка мне, мичман, что вы в последнее время слышали о дендарийских наемниках?

— Сэр? — Майлз качнулся назад. Такого поворота он не ожидал. — Я… в последнее время — ничего. Я получил послание примерно год назад от Елены Ботари — то есть, Ботари-Джезек. Но это было просто, э, поздравление с днем рождения.

— Это у меня есть, — кивнул Иллиан.

«Есть, да? Ах ты сукин сын».

— С тех пор ничего?

— Ничего, сэр.

— Хм, — Иллиан махнул рукой на свободное кресло: — Садись, Майлз. — Его речь ускорилась и обрела более деловую тональность. Наконец-то что-то реальное? — Пройдемся слегка по астрографии. Как говорится, география — мать стратегии.

Иллиан поиграл с пультом управлением на своей ком-консоли. На панели головида возникла трехмерная яркая карта маршрутов некоего червоточного узла. Более всего она походила на модель какой-то странной органической молекулы, сделанную из светящихся разноцветных палочек и шариков: шарики обозначали пересечения в локальном пространстве, палочки — скачки через червоточины между ними. Схематичное, компактное изображение, без сохранения масштаба. Иллиан увеличил один сектор: красные и синие искорки в не содержащем более ничего шарике и четыре палочки, ведущие из него под сумасшедшими углами по направлению к более сложным шарикам. Все это выглядело как искривленный кельтский крест.

— Знакомая картина?

— Это в центре — Ступица Хеджена, не так ли, сэр?