Грон повернулась к Ну.
- Твоя женщина от меня скрылась, - завопила она, - но ты сам за нее ответишь, - и она бросилась на него, связанного и беззащитного.
В ярости она готова была выцарапать ему глаза, но вмешался какой-то высокий воин. Он схватил ее за волосы и грубо оттащил от ее жертвы. Затем все так же за волосы свалил на землю.
- Забери отсюда свою женщину, - обратился он к Туру. - Разве женщина правит моим народом? Забери и побей ее так, чтобы она знала, что женщине нет места в мужском деле. А потом возьми себе другую, потому что этой надо показать ее место.
Тур схватил несчастную Грон и поволок ее к себе в хижину, откуда позже послышались удары и крики и стоны женщины.
Ну был возмущен. Среди его народа с женщинами так не обращались. Он посмотрел на крепкую фигуру вождя, стоявшего над ним. Интересно, почему они его еще не убили? Это же самое простое дело, так ведь обычно поступают с пленниками-мужчинами. Среди его племени уже все было бы давно кончено ударом копья в сердце. Где же сейчас Нат-ул? Сможет ли она найти безопасный путь назад, к своему племени? Ему захотелось прожить до тех пор, пока он не увидит ее в безопасности, в пещере ее отца.
Вождь пристально разглядывал его, но все еще не делал даже попытки убить его.
- Ты кто? - наконец спросил он.
- Я Ну, сын Ну, - ответствовал пленник.
- Ты откуда пришел?
Ну кивнул на север.
- От Бесплодных Скал, - ответил он. - А если ты туда пойдешь, племя моего отца нападет на тебя, бьющего женщин, и убьет вас всех.
- Ты много говоришь, - сказал вождь.
- Я говорю правду, - возразил Ну. - Люди моего отца хорошо над вами посмеются - мужчины одеты в коровьи кожи. Сразу видно, что вы за люди. Воины моего отца носят шкуры Ура, Зора и Оо, а на ногах сандалии из шкур Та и Глух. Они мужчины. Они хорошо посмеются, когда пошлют женщин и детей, чтобы они палками погнали вас обратно.
Это была страшная насмешка. Вождь Строителей Лодок задрожал от гнева.
- Ты еще увидишь, - заорал он, - что мы за мужчины. А смерть твоя еще покажет, такой ли ты храбрый, как говоришь. Ты умрешь завтра, когда день окончится и зажгут костры, ты начнешь умирать, но пройдет много времени, прежде чем ты умрешь, и все время ты будешь проклинать женщину, носившую тебя, и умолять нас прекратить твои мученья.
Ну засмеялся ему в лицо. Он слышал о далеких племенах, пытавших своих пленников, и понял, что собирается делать вождь. Ну что ж, он им покажет, как умрет сын Ну.
Двое воинов по приказу вождя оттащили Ну в ближайшую хижину. У входа поставили стража, поскольку бегство Нат-ул показало, что следует быть более бдительными.
Долгая ночь миновала. Из Беспокойного Моря снова поднялось солнце. Обитатели деревни зашевелились. До Ну донесся запах готовящейся пищи. Он был очень голоден, но ему никто не предложил ни кусочка. Он хотел пить, но никто не принес ему и воды, а он был слишком горд, чтобы просить у пленивших его.
Если ночь казалась долгой, то день длился вечность, и хотя он знал, что наступившая тьма будет знаком для начала его страданий, он радостно встретил признаки того, что солнце садится.
Как бы жестоко они ни собирались его мучать, все равно мученьям придет конец. Он умрет рано или поздно - с такими мыслями Ну, сын Ну ждал конца.
Рыбаки все вернулись. Внешнее кольцо костров уже было разожжено, горели и маленькие костры для приготовления пищи. Люди сидели вокруг них, поджав ноги, и пожирали еду совсем по-звериному. После того, как с едой было покончено, несколько мужчин притащили невысокий столб и расковыряв землю копьями, вкопали его посреди между хижинами и внешним кольцом костров.
Затем двое вошли в хижину, где лежал Ну. Они схватили его за ноги и потащили через всю деревню. Женщины и дети тыкали в него острыми палками, швыряли камнями и плевались. Ну, сын Ну, ничем не показывал своего протеста. Лицо его было совершенно бесстрастно, никакие издевательства и боль не отражались ни на секунду.
В конце концов стражи остановились около столба, торчавшего в земле. Они вздернули Ну так, чтобы он стал на ноги и крепко привязали к столбу. Вокруг него были положены дрова. Он понял, что его хотят медленно поджарить, потому что дрова были положены таким образом, чтобы языки пламени до него не доходили. Смерть должна быть медленной, чтобы доставить как можно больше удовольствия зрителям видом его долгой и мучительной агонии. Но Ну, сын Ну, не собирался доставлять им радость унижением. Он оглядел дикие лица вокруг, полные нетерпения, презрительно усмехаясь. Он презирал их не потому, что они собирались его убить, это вполне обычное поведение по отношению к чужакам, нет, он презирал их за то, что они носили "коровьи кожи", и за то, что их мужчины работали, вместо того, чтобы посвятить все свое время и силы охоте и войне.
Лодки, конечно, хорошо иметь - Ну даже думал изготовить одну по возвращении к своим людям, но сделать это своей жизнью - фу! Это отвратительно! Если ему будет суждено остаться в живых, он вернется к Строителям Лодок с воинами отца и заберет все лодки, что пожелает.
Размышления его были прерваны церемониями, проводимыми вокруг. Люди танцевали, исполняли какие-то примитивные песни, затем один из воинов поджег дрова, окружавшие жертву, привязанную к столбу.
Глава 9. СРАЖЕНИЕ
После того, как Ну, сын Ну, покинул своего отца и людей своего отца в поисках Нат-ул и Худа, вождь долго сидел молча. Рядом с ним сидел Тха, отец Нат-ул, а вокруг сгрудились остальные соплеменники. Перед лицом печали, охватившей вождя и главного его приближенною, все хранили молчание. Среди собратьев Ну и Нат-ул всегда были любимцами. Худа не любили, и велик был гнев по отношению к нему.
Ну, вождь, заговорил.
- Мы не можем пускаться на поиски нового дома, - промолвил он, оставив двоих наших детей.
Слушатели понимали, что он говорит не о Худе, Худ, принесший печаль племени, утерял все свои права. Это всех удовлетворяло. Один из молодых воинов поднялся. Он молча прочертил копьем линию на земле с востока на запад в северном направлении от себя.
- Ну, сын Ну, проходил все испытания вместе со мной - мы оба стали мужчинами и воинами в один день. Вместе мы охотились на нашего первого льва. - Он помолчал, затем, указав на прочерченную линию, продолжал:
- Я никогда не пересеку этой линии, пока не отыщу Ну, сына Ну.
Закончив говорить, он выпрямился и, скрестив на широкой груди руки, повернулся к вождю лицом.
Среди соплеменников послышались одобрительные замечания. Глаза всех обратились к Ну. Что он сделает? Внезапно Ахт, брат Нат-ул, резко вскочил и встал рядом с непокорным. Он ничего не сказал - просто продемонстрировал свои намерения.
Ну, вождь, посмотрел на юношей из-под косматых бровей. Наблюдавшие за ним были готовы голову отдать на отсечение, что по губам его скользнула тень мрачноватой улыбки. Он тоже поднялся. Затем подошел к молодым строптивцам и стал рядом.
Первым значение этого понял Тха, он тотчас же встал и подошел к Ну. Затем понимание пришло и к остальным, и почти сразу же все племя выстроилось вдоль линии, прочерченной Дагом лицом на юг. Начались песни и танцы. Мужчины размахивали своими топорами и высоко подкидывали копья. Женщины били в ладоши, а дети бегали и прыгали, путаясь у всех под ногами.
Через несколько минут Ну отправился на юг, велев двадцати воинам оставаться с женщинами и детьми, которые не торопясь должны были возвращаться к старой стоянке, пока вождь с отрядом воинов не разыщет следов Ну и Нат-ул.
Прежде всего они обнаружили труп Худа. Затем оттуда им удалось найти следы Ну и слабые, старые отпечатки сандалий Нат-ул, что дало им понять, что Ну не удалось с ней здесь встретиться.
Они пошли дальше по берегу в направлении своих старых жилищ и постоянно получали неопровержимые подтверждения того, что те, кого они разыскивают, следовали тем же путем. Когда они добрались до пещер уже было темно, а на следующее утро отыскать следы было затруднительно, потому что во многих местах прилив смыл их. Тогда Ну разделил воинов на три отряда. Один, с которым остался и он, должен был продолжить путь на юг вдоль берега, второй должен был прочесать джунгли на расстоянии мили и затем тоже свернуть на юг, в то время как третий должен был направиться на запад, в глубь материка. Таким образом, один из отрядов так или иначе должен был либо найти разыскиваемых, либо по крайней мере их следы.