Еще туманнее были такие понятия, как "профессиональный союз" или "гегемония пролетариата", - это, ведь, тоже было написано в прокламациях, но до сознания "среднего" сочувственника революции не доходило. Он сочувствовал "борцу", тому, кто разбивал "цепи", кто за "всеобщее счастье человечества". А какое это будет счастье, - там видно будет. Но что будет оно, - это непременно.
Люди, бичующие теперь "революционеров" и их пособников, совершенно не желают считаться вот с этим состоянием душ среднего российского человека в предреволюционную эпоху. Это состояние готовности идти за теми, кто обещает перемену жизни, создается вовсе не только одной пропагандой. Напротив, пропаганда падает уже на готовую почву, вспаханную каким-то невидимым плугом...
Но политики хорошо понимали, что это - лишь сырой материал для какой бы то ни было политической деятельности, ставящей определенный цели и их достигающей целесообразными средствами. Люди, просто оппозиционно настроенные, не умели ни найти друг друга, ни связаться для вящего действия. Именно эту задачу связи и выявления - в п о л и т и ч е с к и х о к а з а т е л ь с т в а х - уже существующего недовольства и взял на себя "Союз Освобождения" внутри Poccии с его заграничным нелегальным журналом "Освобождение".
Журнал "Освобождение" редактировал П. Б. Струве, специально для этой цели посланный земскими и общественными кругами сначала в Штутгардт, а затем в Париж. Для его транспорта в {37} Росcию и в особенности для широкого в ней распространения нужно было создать весьма большой аппарат, приспособленный и для конспирации, и для открытых общественных выступлений, и для пропаганды идей Союза. Такой аппарат и был создан. Центр его находился в Петербурге, внушительное отделение его - в Москве, и затем группы или отдельные уполномоченные во всех важных провинциальных пунктах. Концентрация оппозиционных сил пошла быстро...
Диапазон объединения - от сочувствующих идеям Союза известнейшего земца Д. Н. Шипова и графа Гейдена до входящих в "ячейки" социалистов-революционеров и соц. - демократов. Последних, впрочем, было в Союзе очень мало: они всегда держались сепаратно, "не пачкаясь" связью с "буржуазией". Тогда они еще не знали, или не понимали, что для всякой общественной работы контакт или даже прямая коалиция с соседями необходима: единый фронт французского типа тогда pyccкие социал-демократы не признали бы.
Постепенно работа "Союза Освобождения" стала давать результаты: рядом с бесформенной массой "оппозиционеров" стало складываться прочное конституционное ядро с определенными кадрами. В № 1-м журнала были помещены два заявления, определявшие работу Союза и его porte-раrоl'я - органа. Первое заявление от редактора, П. Б. Струве. Оно гласило, что журнал посвятит свои силы борьбе за освобождение родины от политического гнета, за свободу личности, за свободу общественного развития. Статья кончалась декларацией: "Пусть национальное освобождение будет открыто провозглашено общим делом отцов и детей, революционеров и умеренных. Пусть насилию, унижающему наш народ и извращающему всю нашу жизнь, будет брошен в лицо соединенный вызов, будет противопоставлена единая борьба. Такого вызова оно испугается, перед такой борьбой оно не устоит."
Заявление конституционалистов (главным образом из среды земских деятелей) также являлось декларацией: "Все общество требует от власти серьезной политической реформы, и "Освобождение" рассматривает себя как орган этого единогласного и настойчивого общественного мнения. Отличие нашего органа от других заграничных изданий заключается в том, что мы предполагаем объединить те группы русского {38} общества, которые не имеют возможности найти исход своему возмущенному чувству - ни в классовой, ни в революционной борьбе. Мы желаем выражать исключительно бессословное общественное мнение и на него опираться".
Хотя конституционалисты и отрекались в этой декларации от "революционной борьбы", но сейчас, оглядываясь назад, следует признать, что выступления этих всегда умеренных элементов с какими бы то ни было антиправительственными заявлениями производили неизмеримо более сильное впечатление, чем взрыв бомбы или очередное убийство агента правительства. ведь это двигались уже не "профессиональные революционеры", а слои, на которые самодержавие в значительной мере опиралось в своей деловой работе.
Теперь эта опора рушилась... И именно это явление революционизировало всю жизнь и изолировало власть - до полного ее одиночества. Ее чиновничий аппарат мог не поддаваться разложению, пока действовали революционеры. Но когда так называемые "лойяльные", благоразумные слои общества восстали против "отсутствия творческих идей среди правящих кругов", - состояние предреволюционной неуверенности, а иногда и прямой растерянности, охватило и эти правящие круги. Если к этой прошедшей эпохе применить излюбленное современное понятие - необходимость "сильной, решительной власти", - то именно этого атрибута власти, - ее силы, - лишилось в те времена самодержавие!..
Таково было влияние "Союза Освобождения" и его организаторской работы. Одряхлевшему и ослабевшему самодержави Союз готовил заместителей - из среды земских и радикально-демократических кругов.
III.
Работа А. И. Браудо в недрах Союза Освобождения была многообразна и всегда целесообразна. Выступать публично он не любил. Да и вряд ли это было удобно: он был штатным чиновником Императорской Публичной Библиотеки и ее отделения Rossica. Но его работа была неоценима и по его положению в библиотеке, и по участию в огромном издательстве "Общественная Польза": оба места работы связывали его с множеством людей, которых он в свою очередь притягивал к работе Союза или в помощь ему. Если {39} не удавалось найти квартиру под нелегальное собрание или же под новый транспорт литературы , мы шли к Ал. Ис.
- Плохо работаете! шутил он. Да я вам найду место под склад у любого министра: очень это либеральный народ стал... Того и гляди без нашей помощи введут конституцию...
А за шуткой - дело: находились и квартиры, и готовность "принять литературу".
Однажды он зашел по делу в одну квартиру, ультра-конспиративную, где мы, так называемая "техническая группа", запаковывали свежий номер "Освобождения" и надписывали адреса. А. И. взял список адресов, долго и внимательно его читал, а затем - с лукавой усмешкой - стал наводить критику:
- Не понимаю, зачем трудитесь?.. Посылаете журнал людям, которые и сами отлично знают дорогу... Устарелые методы. Попробуйте регулярно посылать журнал всем российским губернаторам. Будет много полезнее. По крайней мере свежие головы и непосредственность восприятия...
Сначала мы подумали, что он шутит.
- Нисколько, нисколько не шучу. Теперь никому столько не приходится думать, как агентам власти. Кругом забастовки, волнения, никто их слушаться больше не хочет. А тут наш Петр Бернгардович прекрасно и совершенно ясно объяснить им, отчего вся эта кутерьма происходить. Уверяю вас, - будут читать!
Совет был принят, и с этого номера мы регулярно стали посылать журнал на адрес "Его Превосходительства, господина тамбовского или самарского губернатора", - по всем губерниям... Я уже писала в другом месте, что мне лично дважды пришлось убедиться в интересе, который проявляли эти люди к журналу. Мы рассылали его им вплоть до самого последнего номера... Сам Ал. Ис. имел обширную клиентуру. Как только приходил свежий номер, он наполнял им свой портфель, и - "нужные лица" получали пищу регулярно. И очень часто он приносил для от правки в Штутгардт свежую политическую информацию, всегда ценную и содержательную. "Не для агитации, а для самопознания", говорил он. {40} Так, - в открытой и нелегальной работе, - дожили мы до революции 1905 года. В № 17 "Освобождения" были формулированы задачи русских конституционалистов и прежде всего - для выполнения этих задач - была указана необходимость образования партии. Характер этой партии редактор определил двумя основными положениями: