Ковпак посмеивался, прижавшись спиной к натопленной печи:

- Оцэ и есть настоящая партизанская тактика: мы ушли по одной дороге, а фрицы хай шукають по всих дорогах!

- Сидор Артемович, а ведь это, действительно, становление нашей собственной тактики! - отозвался Руднев. Потом добавил: - Маневр - основа основ в партизанском деле. Помню, еще маршал Блюхер, будучи у дальневосточных пограничников, говорил им в тридцать седьмом году: "Вам, товарищи пограничники, надо в совершенстве знать партизанскую маневренную тактику, ибо в случае агрессии вы первыми можете оказаться в окружении. И если вы не научитесь ловко маневрировать, а станете только обороняться, вы уподобитесь беспомощной старой бабке, которая, увидев в доме у себя грабителей, уселась на свой сундук и начала взывать о помощи!.."

- То Блюхер сказав? - переспросил с интересом Ковпак. И после многозначительной паузы проронил: - М-да!.. Настоящий патриотизм проверяется сейчас на войне!..

- Как и сама наша тактика, - заметил Руднев. - Ведь это его тактику клиньев, охватов и обходов применяют сейчас гитлеровские генералы, укравшие ее у нас!.. А главное, мне думается - уметь извлечь опыт из ошибок. Я мечтаю, Сидор Артемович, о том времени, когда мы с тобой сумеем обобщить свой боевой партизанский опыт, чтобы он, вместе с опытом наших предшественников - Чапаева, Щорса и Пархоменко, послужил делу освободительной борьбы всех угнетенных народов планеты!..

- Ого, куда хватил!.. - засмеялся Ковпак. - Цэ масштабы!..

- Я уверен, - продолжал взволнованно Руднев, - что после победы над Гитлером у нас станет больше друзей, а идеи социализма получат еще большее распространение.

- Твоя правда, Сэмэн! Булы ж до войны скрытые враги... А тэпэр воны до нимцив подалысь!.. Война, как молотилка, всю полову отвеет!..

Утром отряд опять двинулся в путь - дальше на север, к Хинельским лесам. Ковпак с комиссаром рассуждали так: во-первых, оттуда рукой подать до Сумщины, а отрываться от нее насовсем они пока не собирались. Во-вторых, обширные Хинельские леса смогут послужить отряду более надежной базой. И в-третьих, проанализировав данные, полученные от разведчиков, вернувшихся из Спадщанского леса, Ковпак и Руднев пришли к выводу, что каратели клюнули на специально оставленные им партизанами "трофеи" и поспешили убедить свое командование в том, что уничтожили ненавистную им "банду".

- Надо дать возможность противнику поверить в собственную выдумку, подчеркнул Руднев.

- Да, ця байка нам зараз выгодна, - согласился Ковпак.

Базой для отряда заранее решили избрать лесокомбинат. Но предварительно послали туда Деда Мороза с группой разведчиков. Они принесли в отряд добрые вести:

- Место для партизанской базы хорошее. В поселке много окруженцев, заделавшихся сапожниками и прочими мастеровыми. Пристроились на зимовку по разным хатам, - доложил Дед Мороз.

- Ясно. Думаю, такие соседи нам не опасны, - решил, улыбаясь чему-то, Руднев.

8 декабря рано утром Путивльский объединенный отряд колонной вступил в поселок Хинельского лесокомбината.

На следующий день Ковпак и Руднев собрали окруженцев в бывшем поселковом клубе. Все это были бойцы и командиры Красной Армии, пробиравшиеся в одиночку к линии фронта и постепенно оседавшие здесь, в глухом лесном поселке, чтобы кое-как дотянуть до весны. Патронов у них не было. Где сейчас проходит линия фронта, никто толком не знал.

- Неужели всю войну собираетесь здесь сапожничать? - спросил, посмеиваясь в усы, комиссар. - Ведь те ноги, которым сапоги сейчас нужны, на фронте да на партизанских тропах!

"Сапожники" только вздыхали в ответ, с надеждой заглядывая в глаза партизан. Все видели в ковпаковцах своих спасителей, частицу родной армии и жадно расспрашивали их о боях под Москвой, о Большой земле.

А когда через день ковпаковцы захватили немецкие склады с зерном и коней с санями, окруженцы уже ни за что не хотели расставаться с партизанами.

К тому же Ковпак поручил командиру местного Севского отряда Хохлову собрать и свои зимовавшие на полулегальном положении силы. И сиевские партизаны подтянулись к нам.

10 декабря, к общей нашей радости, пришла сюда и конотопская группа во главе с капитаном Кочемазовым и комиссаром Канавцем. Эта группа влилась в объединенный Путивльский отряд еще до первого боя с фашистскими танками в Спадщанском урочище, а затем была послана Ковпаком и Рудневым обратно в свой район с разведывательно-диверсионным заданием.

Лесной городок рос, становился многолюдней и оживленней.

Обойдя этот шумный человеческий муравейник, присмотревшись к быту людей, Руднев под вечер решительно сказал Ковпаку:

- Свою передышку в Хинельских лесах мы должны использовать так, чтоб еще крепче сцементировать свой боевой коллектив. И показать должный пример всем окружающим!.. Я считаю, Сидор Артемович, нам, людям, борющимся в тылу врага, надо принять партизанскую присягу. Это не только повысит личную ответственность каждого бойца перед народом, перед Родиной, но и подымет авторитет нашего отряда.

Ковпак долгим изучающим взглядом посмотрел в глаза своего комиссара, словно прочел в них что-то новое. И после паузы произнес:

- Цэ ты здорово придумав, Сэмэн!.. Цэ дило государственной важности!

Через день, после короткого делового совещания, по объединенному Путивльскому отряду был отдан приказ: привести к присяге всех бойцов и командиров.

Текст партизанской присяги, по предложению Руднева, писали коллективно в штабе, обсуждая и взвешивая каждую фразу.

- Принятие этой присяги - большое и радостное событие! - сказал после обсуждения комиссар. - И не только для нашего отряда. Вы увидите, какая будет реакция у лесных "кустарей", сапожничающих ради хлеба насущного по чужим халупам. А о других, братских отрядах, уже организованных в боевые единицы, я не говорю. Они безусловно последуют нашему примеру. Это подтянет всех бойцов и командиров. Да и местное население с еще большим уважением будет смотреть на нас!

Все присутствующие одобрительно переглянулись.

- Согласен с комиссаром полностью! - произнес, попыхивая толстой самокруткой, Ковпак. Потом помолчал. И после долгой значительной паузы произнес: - Должен же хтось думать шире, чем за один отряд! Ты действуешь сейчас, Сэмэн Васильевич, как комиссар всей нашей партизанской армии...

Текст присяги гласил:

"Я, партизан Союза Советских Социалистических Республик, добровольно вступаю в партизанский отряд и торжественно присягаю перед всем советским народом, перед партией и правительством, что буду бороться за освобождение нашего народа от фашистского ига до полного его уничтожения. Я клянусь не щадить своей крови, а когда понадобится, то и жизни, в борьбе с фашистами. Я клянусь всеми силами и способами бороться против изменников Родины, самому не быть трусом и товарищей удерживать от проявления страха. Если по какому-либо злому умыслу я нарушу свою присягу, пусть меня покарает рука моих же товарищей".

Ровно в полдень весь отряд выстроился возле штаба, люди были как-то по-особому подтянуты и торжественно строги. Вычищенное оружие блестело. Сверкал солнечными блестками свежий молодой снежок на крыше лесничества, на ветках елей и сосен.

- Смирно! - скомандовал начальник штаба Базыма. - Равнение на знамя!..

И перед фронтом вооруженных, замерших в торжественной неподвижности ковпаковцев, одетых в разномастные трофейные шинели и гражданские ватники-спецовки, пронесли Боевое Знамя, ярко расшитое руками медсестер.

Подводя итог всей боевой деятельности отряда, Ковпак первым прочитал текст присяги. Потом выступил с пламенной речью Руднев, и когда он целовал знамя, в глазах у некоторых бойцов сверкнули слезы.

Потом присягали по старшинству все командиры, все бойцы...

Жители лесного поселка и особенно окруженцы, дожидавшиеся здесь, в глуши, своего часа, чтобы стать в строй, тоже приблизились к алому полотнищу, которое, казалось, само притягивало их, как магнит.