Федор Орлов, профессиональный моряк, как дважды два доказал брату, что так на море не воюют.

– Следует, Алехан, по тактике, чтобы противники выстроились в боевую линию, и тогда давать сражение. А не соваться с бухты-барахты под нос к флагману.

– Это какая ж такая тактика? Это что ж тебе – Гришкин гатчинский пруд*, что ли?

– Вот именно что не пруд. Тебе просто повезло! – горячился Федор. – Но от потомков-то не скроешь. И какой пример будущим русским адмиралам? А что опытные флотоводцы об этой баталии думают, ты знаешь?

– Это ты, что ли, опытный флотоводец? – сказал Алексей. – Наши адмиралы много думать любят. А чего тут думать? Увидел турка – ну и долби по нему! А потомки подумают: слава Богу, что Орлов никогда не был адмиралом!

Боевому мальтийскому капитану необычайно любопытно было взглянуть теперь на 52-летнего чесменского победителя.

Придерживая руку на перевязи, Джулио в сопровождении хилого дежурного вошел в приемную.

За адъютантским столиком сидел рыхлый секретарь в расстегнутом штатском камзоле с гигантской кружкой чая в руках.

– Круза нету, – сказал он, кивнув на дверь в кабинет, и совершил смачный глоток.

– Граф Джулио Литта, мальтийский кавалер, – отрапортовал дежурный.

– Vous avez Maltese? – рыхлый приподнял брови.

– Oui, monsiuer**, – ответил Джулио.

– Ордена-то нынче все стали похожи, – продолжал секретарь по-французски, близоруко приглядываясь к регалиям Литты. – Не разбираю. Зрение, вишь ты. Ну так садитесь, что ли. Матушка мне сказывала про вас. – и, жирно дунув в чай, снова с протяжным всхлипом глотнул из кружки.

Рыхлый оказался к тому же еще и рябым с ног до головы, будто по нему протанцевал гопак эскадрон кирасир.

– Их светлость генерал-аншеф граф Орлов, – представил наконец дежурный рыхлого.

Джулио почуял приближение слепого приступа ярости. Он едва сдержался, чтобы не выхватить кружку и тоже не сделать глоток. Русские баре начинали всерьез бесить его едкой смесью высокомерия и панибратства.

– Чаю не желаете? – Орлов качнул сосудом. – Да садитесь, что вы, в самом деле! Ух, ну жарища! Ты прикрыл бы, что ли, поддувало, братец, – сказал он дежурному. – Невозможно ж в такой духоте работать!

Дежурный, только что приказавший заcунуть от озноба в печь шикарную связку дров, кисло кивнул:

– Будет сделано, ваше сиятельство.

– Ну давай, иди. Н-ну? – Орлов снова обратил широкое лицо к Литте.

– Что? Погода? – цепенея от гнева, сказал Джулио. – Погода дурна, ваше превосходительство.

Орлов крякнул, установил наконец кружку на мраморный постамент, оставшийся, видимо, от сломанной чернильницы.

– Дак а как же вы служить-то намерены? Коли вам наша питерская погода не по душе? – он подпер кулаками подбородок и скучно уставился на рыцаря.

– Я рассчитываю на море установить погоду по своему усмотрению. – Джулио размашисто сел.

– Да? – Орлов с сомнением поглядел на подвешенную поперек груди культю рыцаря. – Уже поскользнулся? Ну ладно.

Он шумно полез в стол и извлек на свет здоровенную папку.

– Сижу тут, понимаешь, – ворчал он, раскрывая обложку. – За каким бесом сижу? Вышел в отставку – и знай честь. Нет, едрит твою жизнь, неймется старому дураку. Вот, – сказал он, доставая гербовый пергамент. – Матушка жалует вам генерал-майора да фрегат под команду. За какие такие заслуги, интересно? Да, ну и жалованье. 12 тысяч рублев. Хватит, я чай?

– Мало, – сказал Джулио, сверля Орлова глазами.

– Мало не мало, а печать уже стоит. – Орлова нелегко было сбить с панталыку. – Фрегат утопишь – добавят, не боись.

Джулио поднялся.

– Ты куда? – сказал Орлов.

– Да вы ведь, кажется, не со мною говорите?

– А с кем же? – удивился Орлов. – Вы, говорит, не со мной говорите. Ха-ха-ха! – Орлов вдруг закатился во все легкие.

Джулио в нерешительности переступил с ноги на ногу.

– Ну востер! – сказал Орлов, отсмеявшись и отирая слезу. – Ты, брат, боялся бы тех, кто мягко стелет. Не со мной, говорит, говорите. А с кем тут еще говорить-то? У нас в целой стране собеседника днем с огнем не сыщешь. Теперь вот рыцарь приехал – дак хоть побалакать… Ну, Потемкин-то небось тебе уж на ушко проворковал? По материи любви?

"Раз, два, три", – сосчитал про себя Джулио. Уйти сейчас от Орлова означало закончить русскую карьеру, не начав. Но и терпеть хамство… Да только точно ли это хамство?

– Я еще не имел чести быть представленным князю Потем…

– Невелика честь-то. Ты вот что. С Крузом, я вижу, поладишь сразу. Грейг болеет… Да садись ты, едрит твою жизнь! Нассау-Зиген тебе фитиля вставит – ручаюсь. Он таких не любит. Но ты не давайся… Бывают же такие фамилии – Нассау-Зиген. Куда он нассау, спрашивается? Не знаешь?

Джулио сел.

– Ты хоть в курсе – из-за чего на Балтике война-то у нас? – без всякого перехода спросил Орлов.

– В общих чертах, – уклончиво ответил Джулио.

– Ну да. А то мне матушка велела лекцию тебе прочесть. Ну, был у нас царь Петр. – Орлов с видом старого сказочника развернул карту. – Вот, гляди. От Ладожского озера к Маркизовой луже… э-э… к Финскому то бишь заливу – Нева. Это все мы у Карла забрали – Нотебург, Ниен, видишь? – Орлов небрежно елозил пальцем по территориям. – Потом Шереметев еще прирезал на юг, гляди – Нарва, Дерпт, Мариенбург. Всю эту Ингрию, понимаешь, с Лифляндией. Ну а уж Курляндию – грех не взять. Тьфу, нищета, голь перекатная. – Орлов поерзал в креслах, снова хватанул чая из бездонной кружки.

Джулио поморщился.

– Ввести войска и ассимилировать – вот и весь балтийский вопрос! Ну ладно, это я увлекся.

Орлов двинул ладонью по столу, с сожалением расставаясь с балтийской темой.

– Потом, короче, Меншиков, Карл, Левенгаупт, Мазепа, Полтава, битва. С хохлами, кстати, Карл сильно обмишурился. Украйна – ведь это…

Джулио ожидал от приема у Орлова чего угодно. Он ожидал по инерции подвохов, грубых намеков, высокомерия, лести, оскорблений, наконец. Но снова, к своей досаде, не угадал. Конечно, и в ордене найдутся любители поговорить. Но что за тайная мысль сидит под балагурством графа Алексея – по верным сведениям, самого умного из пяти Орловых? И что это, вообще говоря, такое – "khokhol"?

– Воронцов из Лондона доносит, что шведы этой весною выступят непременно, – сказал вдруг Орлов, маленькими острыми глазками сверля Литту. – Флот наш разведен на две части. В Ревеле командует Чичагов, в Кронштадте – Круз. Поедете в Кронштадт, в эскадру Нассау-Зигена. Получите под команду фрегат первого класса "Святой Иоанн Предтеча". Он второй год без капитана, как Головкина-то сослали, ах, едрит твою жизнь!

Орлов сделал паузу.

Литта склонил голову. Покровитель Ордена госпитальеров – Святой Иоанн – поступал к нему под команду. Про Головкина Джулио не уловил.

– Ну вот, собственно, и все, граф, – сказал Орлов. – Жить ли вам на судне до похода или же в Питере – как Нассау-Зиген распорядится. Советую в Питере, нечего в Кронштадте глаза мозолить. Вахту отстоял – и по гостям. У нас дежурный шлюпик до Кронштадта – прямо от Василеостровской гавани. Двадцать миль – и в дамках. В Кронштадте еще запьешь от безделья, там ведь баб-то нету…

Литта решительно поднялся.

– Что, опять не с тобою говорю? Да ты не серчаешь ли, что я на "ты"? У нас ведь знаешь как? Ежели понравился – сейчас на "ты". А ежели дурак дураком – так эти все между собою на "вы". Так-то, едрит твою жизнь! Будешь по шведам брандскугелями пулять – Орлова-старика вспомни. Ну, дай обниму тебя, что ли.

Орлов неожиданно легко поднялся из-за стола, и Литта с некоторой опаскою глядел на приближающегося старого графа.

"Скольких людей он обнял за свою жизнь? – подумалось Джулио. – И каких людей!"

– Мальтийского-то рыцаря впервые еще обни… – словно прочитал его мысли Орлов, растопыривая руки. -…м-маю! – вдруг взвизгнул граф.

Литта притиснул его к себе одной рукой с такой силой, что как ни буйна была орловская кровь, а отлила от графского лица так, что насилу прилила обратно.