– В сугробе можно спрятаться и не замерзнуть, в любой мороз, - пробормотал Фило, засыпая. - И так же, как ты воду попиваешь в пустыне, можно настоечкой лечебной… согреваться иногда…

Раздалось тихое сопение, а потом и храп - Мышонок уснул. Все же, ему сегодня досталось больше остальных. Однако Приставала этого словно не заметил, продолжал тихонько бубнить.

– Настоечкой погреться! Научился, видно, у своего колдуна за воротник заливать. Так согреешься до того, что уснешь в том сугробе вечным сном. Нет, меня никто не переубедит: жара лучше холода раз во сто! Жара у меня в мозгу сладкие видения вызывает… Полураздетые красавицы, легкая, освежающая водяная пыль, которую ветерок несет от бьющих фонтанов. Благословенная тень у стены, где стоят столики и подают охлажденное виноградное вино… А здесь, в этом болотно-лесном краю с его холодами, откуда взять тот прекрасный искрящийся напиток, веселящий одним своим видом? Грубые скоты, они лакают вместо него разную бурду, которую некоторые святотатцы осмеливаются тоже называть вином! Оно-то не веселит, оно мозги набекрень сворачивает. А неотесанной деревенщине только того и надо, она никогда не сможет понять, как это так - смаковать алкогольный напиток, чтобы почувствовать его божественный аромат! В их куцых мозгах одна мысль: как бы быстрее замутить свой разум, подраться, выблевать всю закуску и уснуть с чувством выполненного долга!

По мере произнесения речи Приставала говорил все громче и громче, пока Слепец наконец не ткнул его в бок.

– Ладно, уймись, я ведь только про жару спрашивал, а не просил пропеть оду вину.

– Что ты знаешь о вине и одах?? - сварливо, но уже тише спросил Приставала.

– Достаточно. Хотя и не знаток, как ты.

– Вот и помалкивай.

– Ты тоже. Давай спать. Только знаешь что мне пришло в голову: раз здесь посреди голой степи ловушки стоят неизвестно на кого, значит, могут бродить и хозяева тех ловушек? Кто ведает, какие они из себя, какие у них повадки? Короче, надо караул нести. Будем по очереди, а Фило пускай спит.

– С чего это?

– Поздно сейчас уже рассказывать очевидное такой дубине, как ты. Напомни завтра утром, я тебе растолкую. Я гляжу, ты болтаешь без умолку и сна ни в одном глазу. Будешь первым караулить?

– Нет уж, не буду.

– Тогда спи быстрее. Я тебя поближе к утру разбужу.

Приставала резко отвернулся и обиженно дернул на себя одеяло. Несмотря ни на какие обиды, вскоре его храп присоединился к храпу Мышонка. Слепец лежал, уставив незрячие глаза в темное небо, которое вновь заволокло тучами. Он не видел, он знал: ни одна звезда не светит им сверху. В кромешной тьме на землю, кружась, падали редкие маленькие снежинки.

Утром хорошо выспавшийся Фило был полностью готов к пути, а вот его попутчики выглядели изрядно не выспавшимися. Морин брюзжал и ругался из-за всякой чепухи. От него досталось и погоде, и предстоящей дороге, и товарищам (больше всего - добродушно молчащему Фило).

Они двинули в ту же самую сторону, откуда по небу начал свой путь размазанный по мутной, но тонкой пелене облачности солнечный круг. В его окрестностях из сплошного серого покрова проступали зловещие очертания - то огромная волчья голова, то крылатое чудовище с длинной шеей, то гигантская кривая сабля. Все, даже Слепец непрестанно обращали внимание на эти причудливые облачные фигуры, и никто не заметил появившуюся у самого горизонта точку. Если бы кто-то из двоих зрячих обернулся, он сразу разглядел бы ее на фоне серого однообразия на земле и в небе.

Приставала, как это зачастую с ним случалось, был всем и вся недоволен, отчего светился впереди ядовито-желтым, желчным светом. Фило, равнодушно бредущий рядом, казался еле различимым во тьме серым пятном, изредка озаряемым вспышкой, когда он видел в небе наиболее причудливое облако. Небо ни с того, ни с сего стало представляться Слепцу ровной белой поверхностью, на которой прорисовывались загадочные силуэты. Ради интереса он пару раз вслух описал то, что видел, и убедился: в точности такая же картина предстает перед глазами его товарищей. Вот, еще одна загадка внутреннего ока, еще одно применение, правда, совершенно бесполезное. Зачем ему облака? Любоваться прекрасными закатами и потрясающими рассветами? Ну что ж, не самая плохая штука. Улыбнувшись сам себе, Слепец отвлекся от созерцания такого странного неба и немедленно встрепенулся, ибо заметил позади себя еще одно, крошечное сияющее пятно. Поначалу он решил, что таким образом в его призрачный мир вторгается Светящаяся Гора, но тут же понял - не она. Пятно медленно двигалось… И, вернее сказать, там было целых два пятнышка! Слепец сосредоточился на них и вдруг его будто бы рывком приблизили к загадочным пятнам, хотя тело оставалось на месте и даже шло в противоположную сторону! Опять новое умение! Слепец порадовался бы, поудивлялся, да некогда было. Сосредоточившись, он пытался определить, что же такое "разглядело" его внутреннее око?

Такого видеть ему еще не приходилось: одно пятно, бледно-зеленое, вытянутое, подпрыгивало верхом на другом, красным. Разноцветные кляксы становились все четче, приобретали знакомые формы… Флегматичное, равнодушное зеленое пятно стал походить на человека, а красное - на стремительное и гибкое животное большого размера. Достаточно злое и нетерпеливое.

– К нам гости! - негромко сказал Слепец, не замедляя шага. Приставала обернулся и воскликнул:

– Ого! Вот это кошка!

Да, вот на кого похоже красное пятно! Трудно было представить себе кошечку такого размера, поэтому Слепец и затруднялся определить вид. Теперь видения обрели четкость

– Где кошка? - нервно спросил Фило. Видно, он был немного близорук и не мог разглядеть визитеров издалека. - Я не люблю кошек!

– Да уж, такую киску не полюбит никто, потому что размером она с корову. Для нее каждый человек - что мышка! - мрачно заявил Приставала. Похоже, в нем зародились нехорошие предчувствия по поводу предстоящей встречи. - Правда, на спине у нее сидит некто в развевающемся плаще, вот только нам с этого польза, или убыток?

Тем временем преследователи подобрались уже совсем близко. Снег оглушительно хрустел в такт тяжелым прыжкам гигантской кошки, двигавшейся без единого слышимого вздоха. Путешественники, как по команде, остановились.

Кошка дымчато-серой масти, с прищуренными желтыми глазищами, одним мощным прыжком перемахнула через головы настигнутых людей, гибко и элегантно развернулась и приникла к земле. Человек, с ног до головы одетый в светло-желтую кожу - от щегольских сапог с загнутыми носами до отороченной мехом шапочки и тяжелого плаща с хитроумным орнаментом - не спеша перекинул ногу через хребет скакуна и с противным скрипом придавил снег подошвами. Дунувший ему в спину ветер облепил плащ вокруг крепко сбитого тела и перебросил из-за спины жидкие пряди седых волос. Человек лениво взмахнул рукой над своим плечом, будто прогоняя надоедливого собеседника, и ветер тут же стих. Где-то в стороне он продолжал свистеть в малейших неровностях наста, а вокруг людей воцарился полный штиль. Незнакомец наморщил высокий лоб и приподнял голову, чтобы разглядеть путешественников из-под густых бровей. Его горбатый нос и длинный, тяжелый подбородок нацелились на стоявшего впереди остальных Приставалу.

– Ага, - сказал человек, оглядев каждого неспешным, пристальным взглядом. - Значит, это вы сбежали из моей ловушки?

– Как ты нас нашел? - с удивлением и легким страхом спросил Приставала. Незнакомец усмехнулся, презрительно, одним только краешком рта.

– В этом не было никакой сложности, и даже прибегать к волшебству не пришлось. Вы, трое, оставили за собой столь ясно видимые следы, а снег ночью прошел очень небольшой. Так что даже я без труда видел, куда вы пошли и сколько вас, а уж Клотка и подавно…

– Зачем ты поставил ловушки, зачем мешаешь людям идти своей дорогой? - Слепец прервал неторопливую речь незнакомца довольно резко и сердито. Казалось, человек в желтом наряде не обратил на его грубость никакого внимания.