Он рассеянно замолчал. Все ждали.

— Бассейн должен быть минимум четыре метра в диаметре. Если круглый, — сказал Харин задумчиво.

Архитектор заглянул в чертежи.

— Четыре с половиной в длину и два в ширину, — сообщил он, — планировка сложная.

Харин посмотрел на своих телохранителей и тоже заглянул в чертеж.

— Тогда я твоего поклонника сначала убью, — сказал Тема в темноте, доставая из-за пазухи пистолет Антона, — если ты не возражаешь.

Он тщательно прицелился.

Марина изумленно взглянула на него.

— Чтобы ребенок сразу плавать учился. Это с какой стороны? — непонимающе нахмурился Харин, переворачивая лист с чертежом.

— Надо на месте смотреть, — пригласил Харина архитектор, — так вообще ничего не понять.

Они остановились перед дверью. Харин нерешительно оглянулся на телохранителей. Они оба стояли в коридоре неподалеку, один из них разглядывал подобранную на подоконнике фотографию.

— Он мне не поклонник, — возразила Марина едва слышно, тоже поднимая свой пистолет. Кольцо тихим фейерверком блеснуло у нее на пальце, — он мне жених.

— Я ничего не понимаю, — прошептал Тема, продолжая целиться.

Два одинаковых параллельных ствола неподвижно уставились в приоткрытую дверь.

В тишине озабоченно застрекотал радиотелефон.

Марина окаменела. В следующую секунду она нажала на курок. Спусковой крючок чуть подался и остановился. Она посмотрела на пистолет. Она точно помнила, что сняла предохранитель, и вот он опять — запертый. Она осторожно опустила защелку.

Харин достал из кармана радиотелефон, нажал на кнопку и приставил телефон к уху.

— Ты стрелку перенес? — спросил он быстро. — Когда? — он снова посмотрел на часы. — А чего раньше не позвонил? Ну, понял, еду. То-то у меня на душе неспокойно было. Слушай, вот еще что: когда встретимся, напомни мне про этих, которые людей на работу устраивают. Я забыл совсем. Надо с ними что-то делать, второй банк в городе на этой неделе открывается, а у нас как не было там никого, так и нет. Да. В общем, встретимся, дотрем. Все, давай, звони пацанам.

Харин выключил телефон и сунул его в карман.

— Все, — сказал он, безапеляционно разворачиваясь к выходу, — отбой. Поехали быстро, в машине договорим. Ну что, — вопросительно добавил он, оглядываясь на архитектора, — пустую квартиру оставлять?

— А что с ней случится? — угрюмо спросил архитектор.

— Смотри, — равнодушно сказал Харин, выходя.

Архитектор неуверенно огляделся в прихожей, беззвучно выругался, вышел следом и посмотрел на пустующий дверной проем. Он подумал, торопливо вернулся в квартиру, схватил стул, поставил его в дверях и побежал по лестнице догонять Харина.

— Але! Але! — закричал Тема в телефонную трубку, едва только шаги архитектора стихли на лестнице. — Скорая? Приезжайте, у меня жена рожает! Где? — он налонился к Марине, — где это?!

— Ой, — крикнула Марина, — я боюсь! Ой, мама! Не надо! Тема!

— Где это?!! — отчаянно крикнул ей Тема, — Где мы? Адрес!

— Ой, мамочка, — крикнула Марина, — я не хочу! Ой, зачем?!

— Какой тут адрес?!! — снова крикнул Тема из последних сил.

— Чехова, — простонала Марина. Она лежала на выщербленном кафельном полу, — Чехова, — сделай что-нибудь, — пятнадцать.

— Чехова 15, квартира, — Тема посчитал по этажам, -один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь! — торопливо крикнул он в трубку. — Скорее, она родит сейчас. Жена моя, кто, блин, еще?! Из нее уже кровь идет. Да.

Неожиданно Марина закричала в полный голос. Тема отшатнулся, ударился спиной о дверной косяк, присел на корточки и, не спуская с Марины глаз, зажал уши ладонями. Он хотел было подойти и посмотреть, что с ней происходит, может быть подержать ее, успокоить, но тут пистолет у Марины в руке оглушительно выстрелил — сначала один раз, потом другой, третий, четвертый. С потолка посыпалась штукатурка, простреленная ванна зазвенела, осколки чугуна брызнули в разные стороны. Следующий выстрел пробил водопроводную трубу и вода веером ударила в стены и в потолок и потекла по разбитому кафелю. От потолка отвалился огромный пласт штукатурки и со страшным грохотом рухнул в ванну.

Младенец понял, что ему пора. Он окончательно проснулся. Все, — подумал он, — собирай багаж, приехали.

Ему совершенно не хотелось выходить.

Стенки его жилища теперь судорожно сотрясались, сдавливали его, мяли. Последний день Помпеи, — недовольно подумал младенец и попытался, упираясь ногами и руками в скользкие стенки, удержаться на месте, но что-то настойчиво и сильно подталкивало его в спину по направлению к выходу.

Снаружи доносились выстрелы, грохот, крики, металлический звон. Вскоре к ним прибавился вой автомобильной сирены.

Очень надо, — подумал младенец.

Когда «скорая помощь» отъезжала от тротуара, бригадир со строителями заходил в подъезд.

— Эта хорошая примета, когда «скорая помощь» по дороге попадается, — сказал бригадир молодому сварщику, ковыряя в зубах, чувствуя приятное утомление от водки. Он, конечно, ни малейшего представления не имел, что в назидание остальным уже полчаса как уволен за опоздание на работу.

придумал Тема по дороге в больницу, но в машине бумаги не оказалось под рукой, а потом он забыл записать.

Утром Тему разбудил звонок в дверь.

Накануне у него благополучно родился сын.

Весь вечер Тема старался чувствовать себя отцом. Он старался чувствовать себя отцом сначала в больнице, потом у Антона, потом в ночном клубе, куда они отправились вместе с Антоном и потом, под утро, на грязном замусоренном пляже Васильевского острова, куда Антон привез Тему вместе с двумя абсолютно безымянными студентками допить бутылку коньяка. Глядя на беспорядочные, мутные, однообразно плещущиеся у берега волны, Тема изо всех сил старался почувствовать себя отцом, но у него ничего не получалось. Каково это, быть отцом? — с издевательским настойчивым любопытством спрашивала одна из студенток в десятый раз. Как тебе объяснить, — в конце концов мрачно и неуверенно ответил ей Тема, — представь себе, что ты вырастила у себя дома в колбе маленького человечка, сантиметров десять, не больше. И дальше что? — заинтересовалась студентка.

Домой Антон доставил его уже засветло. Кореянкa Хо отсутствовала, Канарейка сонно посмотрела на него из угла и снова ткнулась носом в подстилку. Тема, забравшись в кровать, которая не только пахла Мариной, но, казалось, до сих пор сохраняла ее отпечаток, еще раз попытался почувствовать себя отцом, однако вместо этого почувствовал себя, скорее, мужем. Он лежал на спине, орудие его мужественности было требовательно воздето, и ему не оставалось ничего другого, как только несколькими повторяющимися движениями дополнить работу своего воображения. Спустя пять минут он заснул, чувствуя себя порочным подростком. Спустя еще полчаса в дверь позвонили.

Путаясь в маринином халате, он открыл.

— Когда ты научишься ключами пользоваться, наконец? — спросил он, распахивая дверь.

За дверью стояли два пожилых человека, мужчина и женщина. Мужчина в светлом летнем плаще, аккуратно подстриженный, в дорогих очках. Женщина маленького роста, с аккуратной прической, в клетчатом костюме, со старомодной сумочкой в руках. Косит под английскую королеву, — подумал Тема.