— Нет! — вырвалось у Дженни. Ее ноги подкосились, и ей показалось, что она сейчас рухнет на пол.

— Да. — Кейн еще крепче сжал ее подбородок и сквозь зубы процедил: — А теперь, черт подери, расскажи мне правду!

— О чем?

— О том, почему ты так не хотела, чтобы я услышал то, что собиралась сообщить мне Наоми. Ты почему-то не хотела узнать, кто предупредил Боба Доусона о том, что в Додж-Сити его подстерегает опасность. Так вот, мне пришло в голову, что все очень просто… Это ты предупредила Боба Доусона.

— Я не предупреждала Боба Доусона! — воскликнула Дженни, сжимаясь от страха. — Я клянусь, что ни разу не обмолвилась с Бобом Доусоном и словом! Клянусь!

«Ведь я не солгала сейчас, — подумала Дженни. — Я говорила не с Бобом, а с Джонни…»

— Если бы только я мог тебе поверить, — пробормотал Кейн. — Но увы, другого объяснения нет. Они никак не могли бы узнать об этом.

Дженни судорожно сглотнула и прошептала:

— Я не предупреждала Боба Доусона. Ты же знаешь, что я его ненавижу и хочу, чтобы его схватили. Зачем мне предупреждать его?

— Чтобы спасти брата, — отрезал Кейн. — Я знаю, что тебе наплевать на Доусона, как знаю и то, что ты любишь брата.

— Я ничего Доусону не говорила, — повторила Дженни. За эти увертки она себя ненавидела, но боялась, что если расскажет Кейну всю правду, то потеряет его.

Какое-то время оба молчали. А потом Кейн вдруг крепко обнял ее и, прижав к груди, пробормотал:

— Хорошо, я больше не стану тебя пытать.

В следующее мгновение Кейн подхватил ее на руки и отнес на широкую мягкую постель у стены. И Дженни тотчас же забыла обо всем на свете — забыла о ванне, о своих страхах и о брате.

Казалось, оба только и ждали этого момента. Потому что Кейн, пренебрегая обычным ритуалом, включавшим поцелуи и ласки, сразу же снял с нее пеньюар, а она мгновенно стащила с него брюки и рубашку.

Кейн овладел ею стремительно, почти грубо, но Дженни было все равно. Отвечая на его порывистые движения, она обвивала руками его шею, и из груди ее то и дело вырывались громкие стоны. Она хваталась за него, как утопающий хватается за соломинку, устремляясь ему навстречу, она пыталась как можно крепче к нему прижаться, пыталась стать с ним одним целым. Когда же по телу его пробежала дрожь, из горла ее вырвался крик, и в следующее мгновение оба затихли, прерывисто дыша.

Прошло минут десять, прежде чем Кейн наконец шевельнулся. Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на Дженни и убрал с ее лба мокрую прядь. Ее длинные ресницы тотчас же затрепетали, и глаза медленно открылись. Она улыбнулась ему и тихонько вздохнула.

— Неужели я наконец-то нашел способ заставить тебя замолчать? — спросил Кейн.

Дженни кивнула:

— Нашел. Но только на время.

Он рассмеялся, а она провела ладонью по его щеке. Когда же их губы слились в поцелуе, Дженни подумала: «Теперь все будет хорошо. Иначе и быть не может».

Глава 21

Глядя в меню, Дженни покачала головой:

— Боюсь, мне более привычны блюда в верхней части списка, чем в нижней.

Кейн с улыбкой пояснил:

— В начале меню напечатаны блюда, подававшиеся здесь в 1859 году. Бобы, бекон, галеты, сушеные яблоки. Это сделано для того, чтобы можно было сравнить с тем, что предлагается сегодня.

Дженни кивнула:

— Да, понимаю. Просто мне вспомнилось то, что подавали в гостинице в Парадайзе. Там подавали примерно то же, что у них здесь — в верхней части списка.

— Ты как будто недовольна сегодняшним выбором? — спросил Кейн, откинувшись на спинку стула.

Дженни покачала головой:

— Нет-нет, как можно быть недовольной свежими устрицами, черепашьим супом, жареным филе форе ли с соусом из мадеры и другими деликатесами, если я никогда ничего подобного не пробовала? — Она снова покачала головой. — Из всего этого списка я знаю только вареный картофель и зеленый горошек. И еще кофе.

— В таком случае я сам закажу для тебя блюда, — сказал Кейн.

После того как он продиктовал заказ неулыбчивому официанту, Дженни посмотрела на него долгим взглядом и спросила:

— Откуда ты так хорошо знаешь места, подобные этому? Как странно… Ты прекрасно себя чувствуешь и в шикарном отеле, и на просторах прерии, где нет ничего, кроме сушеных бобов и вяленой говядины.

Подняв бокал с вином, Кейн снова улыбнулся:

— Я ведь уже тебе рассказывал о том, что ездил на Восток, чтобы получить образование. Прежде чем вернуться в Техас, я жил некоторое время в Нью-Йорке и Чикаго.

— А теперь? Откуда ты знаешь женщин вроде Дженни Роджерс?

— Пожалуйста, не путай Дженни Роджерс с другими. Она порядочная женщина.

Дженни нервно теребила полотняную салфетку, лежавшую у нее на коленях.

— Как бы то ни было, Кейн, мне все же не известно, как ты познакомился с ней. Если, конечно, ваше знакомство не произошло… при очевидных обстоятельствах. Правда, мне почему-то кажется, что не очевидные обстоятельства послужили причиной вашего знакомства.

— Это так важно?

— Для меня — да. — Дженни кивнула и тут же добавила: — Временами я чувствую, что ничтожно мало о тебе знаю. Если же я узнаю больше о твоей прежней жизни, то, возможно, смогу лучше понять тебя нынешнего.

Кейн осушил свой бокал и протянул руку к бутылке, стоявшей в ведерке со льдом на маленькой тележке возле их столика.

— Еще вина? — Он вопросительно взглянул на Дженни, но та отрицательно покачала головой. — Значит, ты полагаешь, дорогая, что я не такой, каким кажусь?

Она снова кивнула:

— Совершенно верно. Кейн пожал плечами:

— Что ж, вероятно, ты права. Люди обычно не такие, какими кажутся. Даже ты, милая Дженни.

Дженни в смущении отвела глаза. Потом сделала вид, что разглядывает элегантный интерьер ресторана. Ей ужасно не хотелось спорить с Кейном, потому что в спорах с ним она всегда проигрывала. И это обстоятельство тоже давало ей повод подозревать, что он не был обыкновенным странствующим фотографом, зарабатывавшим на жизнь своим мастерством и фотографическим оборудованием.

— Кейн, кто ты?! — выкрикнула она в отчаянии. — я знаю, что ты не бродяга, охваченный желанием праведной мести, как я думала раньше. Все не так просто, как кажется. За всем этим стоит еще что-то, Кейн, и я хочу знать, что именно.

Кейн осторожно поставил на скатерть свой бокал и с усмешкой спросил:

— А если ты права — что тогда? Что это изменит? Его вопрос застал Дженни врасплох.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала она, потупившись.

— Что это изменит в наших отношениях? Разве это повлияет на темы наших разговоров и на наши чувства друг к другу? Я так не считаю. Я сказал тебе с самого начала, что разыскиваю Боба Доусона. И объяснил, почему разыскиваю. Это правда, хотя и неполная. Но это все, что я могу тебе сказать в данный момент, Дженни.

Дженни выпрямилась и пристально посмотрела ему в глаза, словно пыталась прочесть его мысли. Она испытывала тягостное чувство, что в один прекрасный день узнает о нем нечто такое, чего не хотела бы знать. Его умение владеть оружием, его знакомство с подозрительными людьми во многих городах — все это наводило на мысль, что он и сам принадлежал к числу тех, кому место за решеткой. Возможно, Боб Доусон обманул Кейна, не поделился с ним награбленной добычей, и теперь Кейн хотел отомстить за обман. А история про убитого друга — наглая ложь. И если так, то Кейн без малейших угрызений совести может застрелить не только Боба Доусона, но и Джонни.

Чувствуя себя совершенно беспомощной, она подняла на него глаза. Кейн снова потягивал вино из бокала и выглядел немного утомленным. Дженни снова ощутила укоры совести. Кто бы он ни был, она заключила с ним сделку, но не сдержала свое слово. И это ужасно ее угнетало. Но не могла же она сказать Кейну, что предала его, что не сдержала слово…

Тут к ним подошел официант и протянул Кейну маленький серебряный поднос с белым конвертом и изящным ножом для вскрытия корреспонденции.