По заведенному обычаю старейшины Хелма собрались обсудить происшествие. Семь дней и семь ночей судили они да рядили, морщили лбы, теребили бороды, пытаясь постичь смысл случившегося. В конце концов все сошлись на том, что, если жена имеет маленького ребенка и петуха, за которым нужен глаз да глаз, не пристало ей обманывать мужа и выдавать варенье за отраву, пусть даже муженек ее ленивый сладкоежка да еще и шлемель в придачу.
Как Шлемель отправился в Варшаву
Хоть Шлемель, не про нас будь сказано, был известный лентяй и соня, такому и пальцем-то пошевелить труд великий, но при всем этом любил он помечтать о путешествиях. Еще он страсть как охоч был до всяких историй про дальние страны, бескрайние пустыни, бездонные океаны и высоченные горы. Не раз признавался он жене, что мечтает отправиться в далекое путешествие. Мадам Шлемель на мужнины слова отвечала так: "Дальние путешествия не для тебя. Сиди-ка лучше дома да за детьми приглядывай, пока я на рынке овощами торгую". Но Шлемель никак не мог выбросить эту дурь из головы и втайне мечтал повидать когда-нибудь мир и познакомиться с его чудесами.
Как-то один заезжий господин нарассказывал Шлемелю всяких чудес и небылиц про Варшаву. Какие там красивые улицы, какие высоченные дома и какие роскошные магазины. И решил Шлемель все это своими глазами повидать. Он знал, что к путешествию надо как следует подготовиться. Но что взять с собой в дорогу? И то сказать: кроме старого лапсердака, у него ничего не было. Однажды утром, когда жена на рынок ушла, велел Шлемель старшим детям не ходить в хедер, а сидеть дома и приглядывать за младшими, сам же взял краюху хлеба, луковицу да пару долек чесноку, завернул припасы в платок и отправился в Варшаву. Пешком.
Была в Хелме улица, которая так и называлась Варшавская. Вот Шлемель и решил, что она прямо до Варшавы ведет. По ней он и зашагал, и, пока из города не вышел, соседи то и дело останавливали его, сами понимаете: всем охота была узнать, куда такой домосед отправился. Шлемель объяснял, что идет в Варшаву.
- Что ты там делать будешь, в Варшаве-то? - удивлялись люди.
- Да то же, что и в Хелме, - ничего, - отвечал Шлемель.
Шел он медленно - подошвы у башмаков совсем сносились. Но наконец добрался до городской окраины, дома и лавки закончились, и дорога пошла лугами да полями, где крестьяне на волах пахали. Шел он и шел несколько часов кряду и совсем из сил выбился, так ослаб, что даже голода не чувствовал. Прилег Шлемель отдохнуть у дороги, но, прежде чем глаза закрыть, спохватился: "Вот проснусь, как вспомню, в какой стороне Варшава, а в какой Хелм?" Впрочем, он недолго раздумывал: снял башмаки и поставил их подле себя, развернув носами в сторону Варшавы, а
пятками - к Хелму. На том и успокоился, закрыл глаза и сразу заснул.
Приснилось ему, что сделался он пекарем и печет луковые булочки с маком. Покупатели к нему валом валят, да он всех отваживает:
- Мои булочки не для продажи.
- Так для кого ты их печешь?
- Для самого себя, жены и детишек.
А потом приснилось Шлемелю, что стал он королем Хелма и раз в год каждый житель города приносит ему вместо подати горшок с земляничным вареньем. Шлемель сидит на золотом троне, подле жена его, королева, и детишки, принцы да принцессы. Все уплетают луковые булочки и вареньем мажут их, не скупясь. Наевшись, все семейство катит в карете в Варшаву, а потом в Америку и к реке Самбатон, той самой, что всю неделю ворочает огромные камни, а в Субботу отдыхает.
А дальше вот что случилось. Возле дороги, невдалеке от того места, где уснул Шлемель, стояла кузница. Кузнец вышел как раз в тот момент, когда Шлемель укладывался, и заметил, как тот башмаки свои ставил. Кузнец этот был шутник известный. Только Шлемель задремал, подкрался он к нему да и перевернул
башмаки - носами к Хелму, пятками к Варшаве. Проснулся Шлемель и почувствовал, как проголодался, достал хлеб, натер его чесноком да луковицей закусил. А потом натянул башмаки и отправился дальше.
Долго ли, коротко ли шел, все ему кругом знакомым казалось. Вроде дома такие он раньше видел, и люди тоже знакомые. Неужели он так быстро до ближайшего города добрался? Но почему здесь все так на Хелм похоже? Остановил Шлемель прохожего и спросил, как город называется. "Хелм", ответил тот.
Шлемель очень удивился. Как же так? Если он ушел из Хелма, то как мог прийти назад? Стал недотепа в затылке чесать и наконец так рассудил: видать, на свете два Хелма и он пришел во второй.
Все же больно этот второй Хелм был на первый похож: и улицы, и дома, и люди. Долго Шлемель над этой загадкой голову ломал, пока не вспомнил, как когда-то его в хедере учили, что земля везде одинаковая. Тогда почему второй Хелм не может быть точь-в-точь таким, как первый? Это открытие Шлемеля страсть как обрадовало. Разобрало его любопытство: нет ли в этом городе такой же улицы, как та, на которой он жил, и такого же дома, как его? И, конечно, вскорости отыскал он и улицу, и дом. Тем временем стало смеркаться. Открыл Шлемель дверь дома и с изумлением обнаружил женщину, как две капли воды похожую на свою жену, и детишек, что, словно горошины из одного стручка, на его собственных похожи. Да и обстановка в доме ничем не отличалась. Даже кошка - не отличишь от той, что дома осталась. Увидала его хозяйка и давай браниться:
- Шлемель, где ты пропадал? Надо же, что удумал: дом без присмотра оставил! А в узелке у тебя что?
Дети бросились к отцу и радостно закричали:
- Папочка, где ты был?
Шлемель поначалу обомлел от удивления, а потом все же нашелся и ответил так:
- Ошибаетесь, любезная хозяйка: я не ваш муж. Дети - я вам не отец.
- Да ты что, совсем рехнулся? - напустилась на него мадам Шлемель.
- Я - Шлемель из Первого Хелма, а здесь - Второй, - упирался простофиля.
Женщина лишь руками всплеснула, но так громко, что цыплята под печкой проснулись и с перепугу разлетелись по всей комнате.
- Дети, ваш отец умом повредился! - запричитала несчастная.
Недолго думая, послала она одного из сыновей за Гимпелем - местным лекарем. А тем временем на ее крик вся мешпуха сбежалась. Народу набилось булавку некуда воткнуть. Только Шлемель, словно и не замечал ничего, стоял посреди комнаты и твердил одно и то же: