- Я тоже очень хочу увидеть себя на экране, - рассмеялась Анна, - но боюсь, это будет не так скоро.
- Если вы согласитесь, это произойдет очень скоро, - сказал Каверзнев. - Мы готовы приехать к вам домой хоть завтра.
Оператор, осветитель и сам Каверзнев - обаятельный человек с открытым лицом - приехали на следующий день в одиннадцать утра. Маленький Збышек не спал, но вел себя спокойно. Аппаратуру настроили быстро. После съемок они пили чай и беседовали. Каверзнев советовал Анне не слишком засиживаться дома, а постараться по возможности скорее вернуться на сцену. Он говорил, что сам является большим поклонником ее творчества, и передал ей привет от руководства Гостелерадио СССР.
"Засиживаться дома" ей действительно не хотелось. Да и не пришлось. Через две недели она получила приглашение из Москвы сняться в телевизионной передаче "Мелодии друзей", а заодно завершить работу над телепрограммой "Встреча с Анной Герман", которую начали снимать во время последних гастролей.
Высокая интересная женщина, энергичная, оперативная, по-журналистски цепкая, умеющая задать интересный вопрос, который требовал неординарного ответа, - Татьяна Коршилова. Анна на своем веку видела многих ведущих, но общение с Коршиловой было не только приятным, но и интересным для нее самой. Татьяна не стала уговаривать Анну петь под фонограмму, она приложила немало усилий, чтобы в студии для оркестра были установлены специальные микрофоны и можно было бы петь "живьем". Теперь осталось доснять конферанс. И передача с новыми песнями советских композиторов была готова к выходу в эфир.
Итак, Анна опять отправлялась в Москву. И значительно раньше, чем предполагала. Збышек уже подрос, и Анна теперь могла оставлять его под опекой мужа, мамы и энергичной помощницы Зоей.
В Москве, в аэропорту Шереметьево, молоденькая таможенница, прежде чем выпустить Анну из зала прилетов, спросила:
- Как ваш сын, не страшно вам его оставлять?
- Страшновато, - весело ответила Анна, - да я ненадолго.
Прямо с аэродрома ее повезли на репетицию телевизионной передачи в Останкино. Программа была международная, и Анна повстречала много добрых знакомых, Ее познакомили с Аллой Пугачевой, которой она искренне симпатизировала, видела ее по телевидению в Польше и обратила внимание на ее самобытность, оригинальность, хорошие актерские данные.
Анне понравилась и певица из Казахстана Роза Рымбаева, молоденькая девушка, с милым открытым лицом и с сильным характерным голосом.
Анна пела "Возвращение романса" Оскара Фельцмана - песню эту она знала и любила. После репетиции они с Качалиной отправились к Шаинскому. И та напрямик сказала Анне, что профессионалы песню "А он мне нравится" ругают, называют пошловатой и, главное, не отвечающей ее стилю. Анна, как могла, защищалась:
- Почему же не моя, не кажется ли тебе, Анечка, что твою подопечную трактуют слишком односторонне? Я очень соскучилась по веселым песням. Надеюсь, что Володя мне приготовил еще что-нибудь.
Она встречала немало разных композиторов - и польских, и итальянских, и английских, и болгарских - и была убеждена, что Владимир Шаинский - явление в музыке незаурядное. Прекрасный мелодист, тонко трактующий текст, умеющий передать самые разные состояния своих лирических героев, Шаинский привлекал Анну еще и своим оптимизмом и жизнелюбием. Композитор решился показать две новые песни. Одна из них - "Любви негромкие слова" - была мягкой, нежной, лирической, вторая - "Когда цвели сады" - задорно ритмической, чем-то напоминающей "А он мне нравится". Неожиданно Анна с каким-то надрывом, необычно для себя запела припев: "Один раз в год сады цветут, весну любви один раз ждут..."
Шаинский остановился и с удивлением поднял на нее глаза.
- Ого, - восторженно сказал он, - ну ты молодец, так и давай дальше! Ну и молодец! - еще раз повторил он с восхищением. И добавил: - Я и не предполагал, что можно так исполнить.
На этом день не кончился. Композитор Роман Майоров приехал к ней в гостиницу и показал фонограмму своей новой песни "Далек тот день...".
Во второй половине дня она отправилась к Вячеславу Добрынину, который специально для нее написал песню "Белая черемуха". Ей было любопытно, какое же произведение написано "специально для нее". Песня оказалась очень симпатичной, современной по музыкальной фразе. Договорились, что фонограмму будет писать московский ансамбль "Лейся, песня".
- Я приеду на запись фонограммы.
- Ну зачем же? - возразил Добрынин. - Это будет долго и нудно. Сейчас очень важно качество. Писать будем на отдельные дорожки - гитары, синтезатор, дудки, ударные, подпевки.
И тем не менее на запись фонограммы в первое тонателье Московского телецентра она приехала к самому началу записи. Анна не ожидала, что запись продолжится так долго - целых семь часов! Добрынин был недоволен игрой музыкантов. Полтора часа писали только подпевки. Ребята никак не могли спеть правильно. Уставшей Анне показалось, что они не запишут фонограмму никогда. Когда же наконец записали, времени, отведенного на запись, оставалось всего десять минут,
- Придется, - виновато проговорил композитор, - просить студию еще и на завтра.
- Разреши, Слава, я попробую, - попросила Анна.
И, к изумлению Добрынина и присутствующих музыкантов, записала "Белую черемуху" с первого раза! От начала до конца. Несведущий читатель, наверное, не знает, что почти все современные певицы записывают песню не только по куплетам, но и по предложениям, и даже по словам. Анна записала песню за две минуты тридцать шесть секунд. Добрынин смотрел на Герман широко раскрытыми восторженными глазами.
- Аня, вы выдающийся профессионал! Вы великая певица!
Потом Анна узнала, что музыкальному редактору за эту запись пришлось "объясняться" с руководством.
Всего три дня пробыла Анна в Москве и, несмотря на физическую усталость, чувствовала себя хорошо: записала несколько новых песен, спела восемь песен на телевидении, встречалась с композиторами и теперь везла в Польшу клавиры новых произведений. Она думала о том, какое большое счастье для нее - встреча с Качалиной, сумевшей за последние десять лет сделать для нее то, чего она не в состоянии была сделать для себя в Польше: найти столько замечательных песен, которые сами собой "пробивались" в большую жизнь, сплетались с человеческими судьбами, и люди искали в них поддержку и вдохновение...
xxx
- Опять в Америку! - эти слова Анна произнесла с каким-то сожалением и горечью в голосе, медленно опуская телефонную трубку...
Збышек понял все: значит, звонили из министерства и надо ехать, вернее, лететь за океан.
- Надолго? - тихо спросил муж.
- На пять недель, - ответила жена ровным голосом. - Не расстраивайся, милый. Нет худа без добра. Нам ведь сейчас так нужны деньги на дом...
За пять месяцев Збышек сильно подрос, он уже садился и без умолку тараторил: "ма-ма-ма". Оставлять такого малыша на месяц и одну неделю - срок долгий. Но ничего не поделаешь - надо работать, надо зарабатывать...
"Нью-Йорк... Почему меня никогда не тянуло побродить по твоим улицам? думала Анна. - Осмотреть твои достопримечательности, твои контрасты? Может быть, в этом вечно спешащем городе я боюсь заблудиться, затеряться? Может быть, меня подавляют твои небоскребы, твои ослепительные рекламы, твой грохот и шум? Почему в Нью-Йорке я все время думаю о доме как о спасительном оазисе? Почему так жалею своих земляков, ставших здесь американцами? Они кичатся своим благополучием, своим состоянием. Но откуда эта щемящая тоска в глазах? Откуда этот оправдывающийся, заискивающий тон, болезненная ранимость, когда хоть в малой степени ставится под сомнение их образ жизни, откуда эта плохо скрытая, почти откровенная зависть, если ты вдруг говоришь: "Слава богу, через две недели домой..."
Дни тянутся, несмотря на постоянную спешку, медленно и нудно. Автобус стал почти что домом. В нем проводишь все время. Он несет тебя по превосходным американским магистралям из города в город, из клуба в клуб. Ты уже перестаешь ориентироваться, где ты, в каком городе, в каком клубе. Кажется, ты уже здесь была, вроде бы и публика тебе знакома. "Нет, - уверяют тебя, - мы, правда, много слышали о вас, а вот видим впервые". Во время концертов отдыхаешь, на короткое время обрываешь суету и зовешь своих слушателей совсем в другой мир - тепла, любви, доверия, искренности, красоты и поэзии. Несколько раз Анна звонила домой. В телефонной трубке слышала веселый голос Збышека - с сыном все в порядке, он не болеет, веселенький, только очень скучает по маме: