(Запах на берегу шотта был отвратительный, это был ужасный мергель, смешанный с солью и обжигающий.)

Я видел, как розовели под косыми утренними лучами и казались горящими горы Омара Каду.

Я видел ветер, вздымавший на горизонте песок и заставлявший задыхаться оазис, который казался кораблем, содрагающимся от ужаса перед бурей; он весь был изрыт ветром. И на улочках маленькой деревушки великая лихорадочная жажда скручивала бледных голых людей.

Я видел вдоль скорбных дорог выбеленные скелеты верблюдов, верблюдов, брошенных караванами, слишком измученных, чтобы передвигаться; сначала они гнили, покрытые мухами, распространяя ужасающее зловоние.

Я видел вечера, у которых не было других песен, кроме пронзительного стрекотанья насекомых.

- Я хочу еще говорить о пустыне:

Пустыня алжирского ковыля, полная ужей: зеленая равнина, волнуемая ветром.

Каменная пустыня; засушливая; блестящий сланец; порхающие скакуны; высохшие травы; все растрескивается от солнца.

Глинистая пустыня; здесь все может жить, если только есть хоть немного воды. От дождя все зеленеет; земля, слишком сухая, кажется отвыкшей от улыбки; трава там кажется более нежной и более пахучей, чем в других местах. Она спешит поскорее расцвести, благоухать, боясь из-за солнца увянуть, прежде чем успеет дождаться семян; ее любовь стремительна. Солнце снова принимается за работу; земля трескается, рассыпается, теряя воду со всех сторон; земля страшно растрескавшаяся; во время ливней вся вода сливается в потоки. Земля, пренебрегаемая и бессильная удержать; земля, безнадежно терзаемая жаждой.

Песчаная пустыня. - Зыбучие пески, колышущиеся, как морские волны; барханы, непрестанно перемещающиеся; песчаные пирамиды иногда указывают путь караванам; поднявшись на вершину одной, видишь на горизонте следующую.

Когда дует ветер, караван останавливается; погонщики укрывают верблюдов от ветра.

Песчаная пустыня - необычная жизнь; в ней нет ничего, кроме порывов ветра и зноя. Песок мягко сглаживается в тени, разгорается вечером и превращается в пепел утром. Между барханами есть ложбины, совсем белые; мы пересекаем их верхом; песок смыкается над нашими следами; от усталости у каждого нового бархана думаешь, что не сможешь его преодолеть.

Я страстно любил тебя, песчаная пустыня. Ах! Пусть самая маленькая твоя песчинка вберет на своем единственном месте всю вселенную!

- О какой жизни ты вспоминаешь, пылинка? От какой любви ты осталась? Прах хочет, чтобы ему воздали хвалу.

Скажи, душа, что ты видела в песках?

Белеющие кости - пустую скорлупу...

Утром мы остановились у одной довольно высокой дюны, чтобы спрятаться от солнца. Сели. Тень была почти прохладной, и здесь росли изящные тростники.

Но ночь, ночь... Что скажу тебе?

Это медленное плаванье.

Волны - менее голубые, чем пески; они были более освещены, чем небо. - Я помню такой вечер, когда каждая звезда, одна за другой, предстала передо мной особенно прекрасной.

*

Саул, искавший в пустыне своих ослиц35, - ты нашел не их, но царскую власть, которой не искал.

Удовольствие кормить собой вшей.

Жизнь была для меня

СТИХИЕЙ - СКОРОТЕЧНО-СЛАДОСТНОЙ

и мне нравится, что счастье здесь

похоже на радужный налет на смерти.

КНИГА ВОСЬМАЯ

Наши поступки связаны с нами, как

свечение с фосфором; они создают

наше сияние, это правда, но лишь

за счет нашего разрушения.

Разум, ты был необычайно пылким во время наших баснословных прогулок.

Cердце! Я щедро питал тебя.

Плоть, я пресытил тебя любовью.

Теперь, успокоившись, я напрасно пытаюсь подсчитать свое богатство. У меня ничего нет.

Я ищу иногда в прошлом некий ряд воспоминаний, чтобы выстроить наконец свою историю, но не узнаю в них себя, и моя жизнь не укладывается в них. Мне сразу кажется, что живу все время в новое мгновение. То, что называют "сосредоточиться" - для меня невозможное требование; я совсем не понимаю, что это за слово: одиночество; быть одному для меня означает совсем не быть собой; я слишком заселен, заполнен, к тому же я чувствую себя дома, только когда я повсюду, и желание вечно гонит меня вперед. Самое прекрасное воспоминание предстает передо мной лишь как осколок счастья. А самая маленькая капля влаги, будь это слеза, стоит ей упасть мне на руку, становится для меня самой подлинной реальностью.

*

Я мечтаю о тебе, Менальк!

Скажи, по каким морям плывет твой корабль, омытый пеной волн?

Не вернешься ли ты теперь, Менальк, развращенный роскошью, счастливый, чтобы снова разбудить жажду у моих желаний. Если я даю себе теперь отдых, то не от твоих щедрот... Нет; - Ты научил меня никогда не отдыхать. - А ты сам не устал еще от этой ужасной бродячей жизни? Что касается меня, то иногда я мог кричать от боли, но не от усталости; - и когда мое тело устает - это слабость, которую я осуждаю; мои желания считали меня более стойким. - Конечно, если я о чем-то сожалею сегодня, то лишь о том, что позволил вянуть, не вкусив от них, отдаляться от меня плодам, которые ты послал мне, Бог любви, питающий нас. Ибо то, чего ты лишаешься сегодня, завтра воздастся тебе стократ - сказано в Евангелии36... Ах! Что же мне было делать со всем обилием этих благ, воспринять которое я уже не мог? Ибо я знал уже наслаждения столь сильные, что еще немного, и я больше не смог бы их вкушать.

Издалека дошли слухи, что я принял

покаяние... Но что бы я стал делать

с раскаянием?

Саади

Да, молодость моя, ты была мрачной.

Я решил тебя перекрасить.

Я не пробовал соль земли

И соль великих морей.

Я верил, что сам был солью земли.37

И боялся утратить свой вкус.

Соль морей не теряет своего вкуса; но мои губы слишком состарились, чтобы чувствовать его. Ах! Зачем я не дышал морским ветром, когда моя душа его алкала? Где же взять теперь такое вино, от которого я опьянею?

Натанаэль! Иди навстречу своей радости, когда твоя душа смеется, - и своему желанию, пока твои губы еще хороши для поцелуя, а твои объятия - сама радость.

Ибо ты подумаешь и скажешь потом: - Плоды были тут; под их тяжестью сгибались ветки; - и мой рот был рядом, полный желания; - но он оставался сжатым, и я не мог протянуть свои руки, ибо они были сложены для молитвы - и моя душа и моя плоть остались безнадежно жаждущими. - Время безвозвратно упущено.