– Вот тут-то и начинается моя работа! – раздался позади них резкий голос. На фоне открытой двери виднелся силуэт Винса Бозвела. – Разобраться, что лежит в этих ящиках, занести все эти штуки в каталог, чтобы можно было открыть музей книгопечатания. – Его пронзительный голос просто звенел в ушах. Легко можно было поверить, что обладатель такого голоса некогда работал на аукционах. – Вчера откопал один деревянный пресс. Восемнадцатый век.

– Продолжай, – велел ему Гомер. – Я хочу вернуться в дом, пока ноги совсем не отказали. Колени начинают болеть. – И он осторожно пошёл вниз по пандусу,

В этот момент на пандус вскарабкалась крохотная фигурка в крохотных синих джинсах и вытертом красном свитерочке. В одной руке у неё было зелёное пластмассовое ведерко, а в другой – жёлтый пластмассовый совок. Следом за ней вбежала взволнованная мамаша и позвала своим негромким голосом:

– Пупси! Пупси! Сейчас же вернись!

Винс посмотрел на них и весь напрягся.

– Ты что, не можешь с ребёнком справиться? – набросился он на мать девочки. – Убери её отсюда. Здесь опасно.

Верона схватила ребенка на руки, так что ведерко и совок полетели в разные стороны.

– Моё ведёлко! Мой совочек! – закричала Пупси. Квиллер подобрал их и вручил девочке.

– Скажи «спасибо», – шепнула Верона.

– Спасибо, – машинально повторила Пупси.

Когда они пошли по дорожке назад, она обернулась и с тоской посмотрела на амбар. Есть в ней что-то неестественно взрослое, подумал Квиллер. И какая-то она болезненно худенькая.

Бозвел пожал плечами:

– Если вам интересно, я покажу, что я здесь отыскал. – Он показал на замысловатую конструкцию с причудливыми ножками. – Вот это – вашингтонский коленчатый пресс, тысяча восемьсот двадцать седьмой год. Я нашёл старые наборные кассы, примитивный цилиндрический пресс, клише – всё время какие-нибудь сюрпризы, не устаешь удивляться. Открываешь ящик и никогда не знаешь, что в нём найдёшь. – Он поднял с пола лом и взломал один из деревянных ящиков. Сверху он оказался набит соломой. – Похоже на ручную бумагорезальную машину.

– Всё это очень увлекательно, – сказал Квиллер, потихоньку двигаясь к двери.

– Подождите! – завопил Бозвел. – Вы ещё и половины не видели.

– Должен признаться, – сказал Квиллер, – что меня не очень-то интересует техническое оборудование, к тому же некоторые из этих прессов выглядят какими-то дьявольскими машинами. – Он кивком показал на нечто среднее между швейной машинкой и гильотиной.

– Это педальный пресс, – отвечал знаток печатного дела. – А этот – «Альбион». А вон тот – «Колумбиан». Когда рычаг двигается, орёл ходит вверх-вниз. – «Колумбиан» был чугунным монстром, разукрашенным изображениями орла, змей и дельфинов.

– Потрясающе, – уныло сказал Квиллер. – Когда-нибудь вы мне обязательно расскажете обо всех этих замечательных машинах. – Он посмотрел на часы и двинулся к пандусу.

– Не хотите скушать с нами супчику?

– Спасибо за приглашение, но я жду важного телефонного звонка.

Бозвел взял радиотелефон, лежавший на одном из ящиков.

– Иду домой обедать, Верона, – сказал он в трубку. – Томатного супчику с хот-догом, а?

Они вдвоём закрыли большие двери, накинули грубый крюк и спустились по заросшему пандусу. Бозвел уехал в своём ржавом фургоне, а Квиллер побрёл назад к дому, довольный, что избавился от «знатока» с невыносимым голосом. Ещё и говорит будто фразами из учебника. Зачем ему радиотелефон? Мог бы просто встать на пандус да крикнуть. Как это хрупкая Верона выдерживает столь оглушительный напор? Его задевало, что она и Пупси ни в грош не ставились, что их, словно бросовый товар, могли отправить обратно в Питсбург, если Винса назначат преемником миссис Кобб. Сама мысль, что этот субъект претендует на место Айрис, была Квиллеру отвратительна.

Когда он открыл дверь западного крыла, мимо его ног со свистом пронеслось нечто пушистое и пролетело вниз по ступенькам. Квиллер сделал ему подножку и схватил двумя руками скользкое кошачье тело. Они вдвоём упали на кучу листьев.

– Э, нет уж, нет уж, молодой человек! – выговаривал коту Квиллер, когда тащил его обратно в дом. – Куда это ты собрался? На Джеликл-бал11 с кошками из амбара? Или что, тебя печатные станки заинтересовали?

С этими словами он уронил кота на пол, и удивлённый Коко приземлился на четыре лапы. Квиллеру же пришла в голову поразительная мысль, такая, что у него сам собой закрутился ус.

«Что же именно лежит в этих нераспакованных ящиках? – спросил он себя. – Печатные станки? Или что-нибудь другое?..»

ТРИНАДЦАТЬ

Неотложные дневные заботы заставили Квиллера на время забыть о своих внезапно возникших подозрениях. Он долго говорил по телефону с руководителем Фонда К., а вслед затем с фермы Фагтри позвонила Кристи.

– Нового ничего, – сказала она устало. – Полиция то и дело заходит. Они перекрывают дороги по всему округу, рассчитывают, что Брент попытается угнать машину и скрыться, но об угонах пока ничего не сообщалось. Где ваша машина? Я смотрела в бинокль, но во дворе её нет. Я как раз поэтому и звоню.

– Она заперта в стальном сарае, но всё равно спасибо за беспокойство.

– Снова приходили из комитета по здравоохранению, и с ними рабочие, которые вывозят падший скот. Так больно на это смотреть. Я просто не могу видеть, как они тащат мою красавицу Чёрный Тюльпан и мою милую маленькую Герань.

– Да, ужасно, – сказал Квиллер, – но вы должны сейчас постараться забыть обо всём этом и думать о том, что вам делать дальше.

– Знаю. Я должна мыслить конструктивно. Собственно, я всегда пыталась так делать. Мой друг обещает, что поможет мне отремонтировать дом, если я решу открыть ресторан или гостиницу с полупансионом. Но сперва надо избавиться от всего собранного мамой старья. Я ещё не решила, устроить ли мне большую распродажу или лучше сразу большой костер. Да ведь и деньги потребуются, чтобы дом привести в порядок. Ещё неизвестно, какую я получу страховку. Боже мой! Не хочу я никакой страховки! Если бы только проснуться и увидеть, что Гардения и Жимолость ждут не дождутся, чтобы их подоили, и смотрят на меня такими человеческими глазами. Нет, что может быть лучше, чем разводить коз!

– Я знаю, что вам это нравится, Кристи, но независимо от того, захотите ли вы завести новое стадо или решите открыть гостиницу, Фонд К. будет рад помочь вам зарегистрировать ваш дом как исторический памятник. Если вас это интересует, Фонд готов предложить вам субсидию на покрытие расходов по исследованиям и реставрации.

– Если меня это интересует! Если меня это интересует! О Квилл, это было бы замечательно, просто замечательно! Я только сначала расскажу Митчу.

– Митчу? Это случайно не Митч Огилви?

– Да. Он говорит, что он вас знает. И… Квилл, можно попросить вас об одном большом одолжении? Он обратился с просьбой принять его на должность смотрителя музея. Не замолвите за него словечко? К музею он относится так же, как я к козам. Ну, и не вечно же ему оставаться гостиничным портье. Он способен на большее.

– Это не он в Хеллоуин рассказывает детишкам истории с привидениями?

– Он. У ребят просто зубы стучат от страха!

– Я бы хотел поговорить с ним. Приходите в западное крыло, выпьем сидра с пончиками.

– Когда?

– Хотя бы сегодня вечером, – предложил Квиллер. – Часов в восемь.

– Я принесу козьего сыра и крекеров, – сказала она с воодушевлением. – Только не бойтесь – сыр не отравленный.

После этого Квиллер позвонил Полли в библиотеку:

– Я еду в Пикакс, есть кое-какие дела. Не хочешь вместе пообедать?

– С удовольствием, – ответила она, – но только если не поздно. Ты же знаешь, мне нужно домой, кормить мою любимую кисоньку. Бутси ест четыре раза в день по расписанию, как положено.

Квиллер слушал её с ужасом. Сколько раз ему самому случалось говорить: «Мне надо домой, котов покормить», но сюсюканье Полли было просто невыносимо,