Подобных ярких, красноречивых, часто очень трогательных свидетельств, читательской популярности романа М. Н. Загоскина "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" можно привести еще очень много. Но приведем еще только одно - свидетельство одиннадцатилетнего мальчика: "Юрий Милославский" был первым сильным литературным впечатлением моей жизни. Я находился в пансионе некоего г. Вайденгаммера, когда появился знаменитый роман; учитель русского языка... рассказал в часы рекреаций моим товарищам и мне его содержание... "Юрий Милославский" казался мне чудом совершенства". Этим мальчиком был будущий великий писатель И. С. Тургенев...
Всеобщий успех романа Загоскина, изображавшего события более чем двухсотлетней давности, то есть романа исторического, - явление нечастое в истории литературы. Обычно таким вниманием пользуются произведения, описывающие современность, затрагивающие злобу дня. Но при отсутствии внешней злободневности роман Загоскина отвечал глубинным, заветным, не сиюминутным, а постоянным, завещаемым от поколения к поколению народным чувствам и размышлениям. К тому же высокие художественные достоинства и занимательность рассказа усиливали степень воздействия романа на читателя. В. Г. Белинский при анализе отдельного литературного произведения или всего творчества писателя всегда уделял большое внимание раскрытию наряду с художественными достоинствами и его общественной роли, общественного значения, С этой точки зрения он подошел и к Загоскину. Он писал, что романы Загоскина "были фактами эстетического и нравственного образования русского общества", "мы... уважаем этот роман, - говорил он о "Юрии Милославском", - за благородное чувство любви к отечеству".
Вот это "благородное чувство любви к отечеству", заключенное в романе и проповедуемое им, волновало современников Загоскина - людей XIX века в повествовании о XVII веке. Оно же обусловило и долгую будущую жизнь романа, которую предсказал ему также Белинский. В 1847 году молодой тогда критик В. Майков выступил со статьей, в которой подверг "Юрия Милославского" уничтожающей критике. В. Майкову ответил Белинский. "Нас неприятно поразил какой-то враждебный и презрительный тон, с каким критик разбирает "Юрия Милославского"... - пишет Белинский. - "Юрий Милославский" имеет значение у нас в России, и - не во гнев будь сказано г. критику имеет значение почетное". Указывая на историческое значение романа Загоскина, Белинский сравнивает его с почтенным пожилым человеком, "который не даром жил на свете, который сделал свое дело", и заключает выводом, что роман принадлежит не только прошлому: "Знаете ли, что "Юрий Милославский" не только сделал уже свое дело, но еще и продолжает его делать? Это доказывается его седьмым изданием. Нельзя же думать, что его покупают всё одни и те же читатели: нет, он с каждым годом находит себе новых, которые теперь им довольны так же, как вы были довольны им назад тому семнадцать лет. Вот почему мы от всей души желаем поскорее дождаться его семидесятого издания и увидеть, что он продается не дороже 25 копеек серебром".
В конце 1850-х годов С. Т. Аксаков отмечал, что "читает до сих пор "Юрия Милославского" вся грамотная Русь". В его словах явно ощущалось удивление таким долгим сроком читательской любви. Но у романа Загоскина еще было впереди много изданий.
В 1879 году Ф. М. Достоевский взял на службу мальчиком в книжный склад пятнадцатилетнего крестьянского подростка Петра Кузнецова. Много лет спустя, вспоминая годы работы у великого писателя, его сердечное внимание к людям, Кузнецов рассказывал, что вскоре после поступления на службу на квартиру, где он снимал угол, пришел Достоевский. "Я очень удивился и растерялся, - пишет Кузнецов. - Я дал ему табуретку, он сел и спрашивает хозяйку, как я живу и когда прихожу вечером домой и чем дома занимаюсь. Хозяйка сказала, что в карты играем, в "дурачки" и в "свои козыри". Федор Михайлович на второй день при завтраке мне говорит: "Ты больше в карты не играй, а читай книги". Первую книгу дал мне Загоскина "Юрий Милославский". Безусловно, Достоевский рекомендовал этот роман потому, что ожидал от него положительного нравственного воздействия на подростка.
2
"Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" - главное и лучшее произведение Михаила Николаевича Загоскина. Этот роман написан им в середине творческого пути: весь его предшествующий жизненный опыт, вся литературная работа были подготовкой к созданию "Юрия Милославского", все последующие произведения - использованием и разработкой тех творческих принципов и достижений, которые были найдены в "Юрии Милославском". Биография Загоскина тоже четко делится на две части - до "Юрия Милославского" - это поиски своего места в жизни и литературе и после "Юрия Милославского" - двадцать три года, небогатых внешними событиями, но наполненных большим постоянным упорным литературным трудом.
Михаил Николаевич Загоскин родился 14 июля 1789 года в имении отца небогатого пензенского помещика. Детство Загоскин провел в деревне и получил обычное для провинциального дворянского недоросля тех времен домашнее образование, то есть кое-как научился читать. Но, выучившись грамоте, он пристрастился к чтению, и родители, опасаясь, как бы он не испортил глаз, отнимали у него книги.
Под влиянием прочитанного Загоскин еще в детстве начал сочинять. В одиннадцать лет он написал трагедию "Леон и Зыдея"
и повесть "Пустынник". Детские произведения Загоскина пропали, содержание их неизвестно, осталось только семейное предание о том, что соседи, которым отец давал их читать, хвалили и даже не хотели верить, что "это было написано Мишей".
В конце XVIII века в России существовал обычай записывать дворянских детей чуть ли не со дня рождения в военную службу, чтобы к тому времени, когда он подрастет, ему "по выслуге лет"
следовал офицерский чин. Законом подобная хитрость запрещалась, но при помощи знакомств, влиятельных покровителей этот закон обходили. Отец Загоскина не имел ни знакомств, ни покровителей, ни средств на подкуп чиновников, поэтому, когда Мише исполнилось тринадцать лет, отец решил, что пора ему начинать службу, и отправил его в Петербург. Мальчика определили служить самым мелким, "не имеющим чина" чиновником-канцеляристом в государственное казначейство. С этого времени Загоскин должен был сам содержать себя, отец не присылал ему ни копейки. Михаил Николаевич нуждался, порой голодал, но, как вспоминает современник, всегда отличался веселостью нрава. Через два года он получил первый, самый низший чин сенатского секретаря, через десять лет службы - чин губернского секретаря и жалованье сто рублей в год, которому он очень радовался, потому что оно позволяло ему со слугой обедать каждый день. Это произошло в начале 1812 года.