- Все правильно, - ответил Голова, - Коул мой друг. Последите, чтобы Купидон не мешал операции. Он много разговаривает.

Я кончил очищать рану, но перед тем, как поставить на место кусочек кости, выпиленный при трепанации, мне оставалось еще кое-что сделать.

- Осторожней! - внезапно воскликнул Купидон, - он...

Человек, который все время держал руки в карманах, ударил Купидона по затылку рукояткой пистолета. Купидон замертво повалился на пол, из уха у него начала сочиться кровь. Вероятно, у него был перелом основания черепа, но мне не разрешили оказать ему помощь. Не знаю даже, остался ли он жив. Мне пришлось перешагнуть черед его тело, когда я пошел мыть руки в ванную после операции. Когда я вернулся, Коричневый Костюм сказал:

- Вот пятьдесят тысяч. Конечно, вы понимаете, что в Леоминстере вам оставаться нельзя. Если вы нам попадетесь в этой части страны, то, поверьте, вам недолго останется жить. Мы посадим вас на самолет, отправляйтесь на Тихоокеанское побережье и можете там работать под другим именем. Так не забудьте же, не то...

Я промолчал. Деньги для меня ничего не значили. Вообще мне ничего не было нужно. В это время Голова пробормотал через повязку:

- Дайте ему сто тысяч, ребята. Я чувствую себя отлично!

Я объяснил им, как за ним нужно ухаживать, и взял предложенные мне деньги - девяносто девять хрустящих тысячных купюр и еще тысячу купюрами в пятьдесят и сто долларов. Мне вручили билет до Сан-Франциско. Жирный в ту же ночь отвез меня на машине в чикагский аэропорт. Он ушел с летного поля, лишь когда я сел в самолет, отправлявшийся прямым рейсом в Сан-Франциско.

Очутившись в самолете, я уложил полученные деньги в большой конверт, который нашел в спинке сиденья перед собой, и оставил себе лишь несколько долларов на ближайшие расходы. На конверте я написал адрес окружной больницы и отдал его стюардессе.

Теперь у меня не было ни долгов, ни денег, ни друзей. Все это казалось сном. Я мог отправиться куда угодно, но мне некуда было ехать. Я покрылся холодным потом и почувствовал, будто часть моей души мертва и похоронена. Вот примерно все, что я помню. Дальше все смутно: трущобы, товарные дворы, путешествия в товарных вагонах. Как я попал к доктору Уотермену, не знаю. Говорят, полицейский подобрал меня в подворотне, приняв за пьяного.

Речь Коула становилась, все замедленнее, наркотики оказывали свое действие, и наступил покой, который был ему столь необходим. Он закрыл глаза и уснул.

- Вы верите этой истории? - спросил я Уотермена.

- Не берусь решать, - ответил он. - Несомненно, этот человек перенес чудовищный удар. С другой стороны, все, что он рассказал, могло быть и плодом воображения. Я не совсем понял, что именно он сделал с Головой перед тем, как приступил к наложению швов. В конце концов в этой операции нет ничего хитрого. А вы что думаете по этому поводу?

- Не знаю, - ответил я. - Он ведь мог убить Макалузо сразу, но не сделал этого. Я не понял, на что он, собственно, намекал.

Послышалось далекое завывание сирены, и через несколько минут подъехала машина из больницы. Вошли два энергичных молодых санитара и врач в белом халате. Они подняли Коула, положили на носилки и исчезли. Уотермен устал и решил остаться с нами еще на несколько минут, а потом поехать в больницу. Мы молча курили.

- Кажется, он что-то уронил, - сказал Уотермен. - Это ведь бумажник?

В бумажнике оказалось несколько монет и какие-то записи, относившиеся ко времени пребывания Коула в больнице.

- Погодите-ка, - сказал Уотермен, протягивая руку. - Я видел такие бумажники. В нем должно быть потайное отделение. Дайте-ка его сюда.

- Да, вот потайное отделение. Посмотрим, что в нем есть.

В нем ничего не было, кроме вырезки из какой-то чикагской газеты двухлетней давности. Заметка была озаглавлена:

ШАЙКА ГОЛОВЫ РАЗГРОМЛЕНА

НЕУДАЧНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ БАНКА ПЛУТОРИЯ

СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ ВОЗВРАЩЕНО

В заметке рассказывалось о попытке ограбить банк, предпринятой Макалузо и его подручными. Попытка эта потерпела полный провал. Банковские служащие были готовы к встрече с гангстерами и в перестрелке не ударили лицом в грязь. Тем грабителям, которым удалось выйти из банка живыми, путь к отступлению отрезал проходивший мимо товарный поезд - в живых не осталось никого. Автор заметки, описывая происшедшее, указал, что Голова, всегда славившийся тщательной разработкой грабежей, впервые не принял никаких, даже самых элементарных, мер предосторожности.

Уотермен глубоко затянулся и медленно выпустил клуб дыма. Я был совсем сбит с толку.

- Не понимаю, - сказал я. - Это бессмысленно. Как по-вашему, что действительно произошло?

- Не знаю, но догадываюсь, - ответил он. - В ходе операции Коул обнажил лобную долю мозга. На то, чтобы подрезать ее и произвести так называемую широкую фронтальную лоботомию, требовалось лишь несколько секунд. В результате Макалузо как будто сохранил умственные способности, но вовсе не годился для разработки и осуществления планов, которые требовали бы расчета и осторожности.

Я затянулся сигарой.

- Малоприятная история, - сказал я, - но операция, во всяком случае, была очень успешной.