Председатель Си-Эн-Ди не поддерживал и не одобрял подобных действий, а потому и не оказал Комитету прямого действия сколько-нибудь существенной помощи. Лишь увидев, насколько успешным оказался марш 1958 г., руководство Си-Эн-Ди целиком и полностью приняло эту форму борьбы за разоружение и на следующий год организовало еще один марш, но уже большего масштаба. Подобные выступления получили название Олдермастонских маршей и стали ежегодной весенней акцией членов Кампании за ядерное разоружение.
Но уже спустя год Рассел осознал, что и Олдермастонские марши ограниченны и по целям, и по составу участников. "Мне казалось, что они вырождаются в нечто напоминающее ежегодный пикник..., - отмечал Рассел. - Необходимо было постоянно искать новые и свежие формы оппозиции опасной ядерной политике, чтобы приобретать новых сторонников, притягивать и удерживать людей противоположных взглядов" [31].
В мае 1960 г. вновь обострилась международная обстановка - 1 мая советскими ракетчиками был сбит американский самолет-разведчик "У-2", вторгшийся в воздушное пространство СССР. В результате не состоялись намеченные на май переговоры глав правительств четырех держав по мирному урегулированию в Европе. Надежды на какие-либо мирные договоренности окончательно рухнули, и необходимость поиска новых методов борьбы против ядерной угрозы встала в полный рост. В идее одностороннего разоружения Великобритании Рассел разочаровался. Теперь он пришел к выводу, что, даже если Великобритания откажется от участия в ядерной гонке и потребует от США вывода ядерных сил со своей территории, остальные страны не последуют ее примеру.
К этому времени относятся попытки Рассела синтезировать антивоенные идеи в единую концепцию. При этом он был убежден, что его нынешняя общественно-политическая позиция не идет вразрез с предшествующим периодом, ведь со времени первой мировой войны эти идеи всегда занимали важное место в его мировоззрении. "Моя взрослая жизнь пришлась на очень мрачный период, а сделала его мрачным война и постоянный страх перед войной", - писал он в 1959 г.
Рассел не был безоговорочным пацифистом. Он признавал, что бывают войны, которых невозможно избежать. Такие, как Война за независимость США, которую Рассел относил к "справедливым войнам". Нельзя было, по его мнению, избежать и второй мировой войны, хотя в результате ее, к несчастью, сложилась ситуация, когда стало вполне реальным начало третьей мировой войны. Причины этой ситуации ученый усматривал в неумении политиков и общественности выносить серьезные уроки из истории. Гонка вооружений, писал он, уже привела однажды, в 1914 г., к мировой войне, так почему же современные политики полагают, что войны удастся избежать теперь? "Отчаиваешься, глядя, как высокопоставленные лица, во многих других случаях не лишенные здравого смысла, всерьез рассуждают о том... что мир можно сохранить при условии, когда одна сторона всегда будет сильнее другой" [32], - отмечал Рассел. Тем более опасным представлялось ему подобное легкомыслие в ядерную эпоху.
Рассел недоумевал и по поводу наивности общественного мнения. Ввиду появления новых видов оружия должны были бы, считал он, измениться и виды антивоенной борьбы, однако они остались на уровне XVIII в. "Вина лежит не только на политиках, но также и на народе. И вина народа - не только в его равнодушии. Она в еще большей степени состоит в том, что политические воззрения народа вызваны его принадлежностью к той или иной национальной группе, хотя нации и с экономической, и с военной точки зрения стали уже опасным анахронизмом", - писал ученый. В связи с этим основную задачу Рассел видел в том, чтобы подняться над расовыми и национальными предрассудками, преодолеть извечное противостояние Восток-Запад. О тех националистических чувствах, которые могли себе позволить по отношению друг к другу люди прошлого, сейчас, по его мнению, не может быть и речи: "Они могли быть грешны и все же иметь надежду на будущее. Мы - нет. Если мы погрязнем в пороке, у наших детей уже не будет будущего" [33].
В статье "Угроза человеку", опубликованной в 1956 г., Рассел называл основной психологической проблемой современного ему общества то обстоятельство, что для подавляющего большинства людей термин "человечество" является слишком туманным и абстрактным. Люди не понимают той простой истины, что угроза человечеству означает и угрозу лично им, их детям и внукам. К тому же они наивно полагают, что при условии договоренности о запрещении современных видов оружия война будет отнюдь не так страшна.
"Боюсь, надежда эта иллюзорна, - писал Рассел. - Как бы далеко ни заходили в мирное время споры о запрещении водородной бомбы, с началом войны с ними уже никто не станет считаться... потому, что если одна сторона будет производить бомбы, а другая нет, то первая наверняка выйдет победительницей". Поведение государств, находящихся по обе стороны "железного занавеса", ученый сравнивал с поведением дуэлянтов, ни один из которых не хочет сдаваться, дабы его не сочли трусом. Лишь вмешательство друзей может предотвратить трагическую развязку. В данном случае роль этих "друзей" должны были бы, по его мнению, взять на себя нейтральные страны, тем более что жизнь их народов тоже находится под угрозой. Ради того, чтобы сохранить жизнь на Земле, стоило, с точки зрения Рассела, преступить через многие свои комплексы и амбиции. "Перед нами открыт - если мы выберем его - постепенный путь к счастью, знанию и мудрости. Неужели мы выберем вместо этого смерть, лишь потому, что не смогли позабыть о своих ссорах?" [34], - взывал ученый к здравому смыслу политиков и общественности.
Дальнейшее развитие эти идеи получили в книге "Здравый смысл и ядерная угроза", увидевшей свет в конце 1959 г. Основной целью автора являлось стремление наметить возможные способы достижения мира, которые были бы в равной степени приемлемы для представителей разных идеологических лагерей. "Нужен призыв не к тому или иному "изму", а к здравому смыслу" [35], подчеркивал ученый. Крайне прискорбным считал он тот факт, что антивоенная и антиядерная борьба ассоциировались в обществе прежде всего с различными левыми движениями. Обращаясь к людям всех стран, Рассел надеялся, что его призыв будет в равной степени услышан и понят всеми - независимо от идеологических и политических пристрастий.
Рассел хотел доказать: пока политическая ситуация развивается в том же русле, существует опасность, что ядерная война может начаться в любую минуту. Однако даже если война не начнется, всегда может произойти какой-нибудь инцидент, который обернется трагедией. Это может быть простая случайность или какое-то природное явление, в результате которого одна сторона решит, что другая начала войну, и не замедлит нанести ей ответный удар [36]. И подобная ситуация вполне реальна, добавлял Рассел, поскольку ни одна из двух великих ядерных держав не сознает всей истинной опасности, ведь и Хрущев, и Эйзенхауэр мыслят и действуют, как политики доядерной эпохи:
Намечая конкретную антиядерную программу, Рассел подчеркивал, что необходимо сделать все для предупреждения каких бы то ни было войн вообще, а значит, и Западу, и Востоку нужно коренным образом пересмотреть свой подход к внешней политике. Прежде всего надо прекратить взаимные обвинения, затем достичь договоренности о запрещении ядерных испытаний, принять декларацию, подтверждающую готовность СССР и США решать конфликты невоенными методами, их взаимную готовность сделать все для нераспространения ядерного оружия на другие страны, а также для предупреждения случайной войны [36]. Рассматривая конкретные шаги на пути к взаимному сближению двух политических лагерей, Рассел выдвигал идею создания Комитета по примирению - международного органа, который занимался бы решением вопросов, связанных с конфликтными ситуациями, и главным образом с территориальными проблемами. Дальнейшее развитие эта идея получила в его книге "Есть ли у человека будущее?", опубликованной в 1961 г. [37]
Книга "Здравый смысл и Ядерная угроза" имела очень большой успех, однако большинство людей, по мнению автора, нашло в ней лишь то, что хотело найти. Как характерный пример поверхностного понимания его идей даже со стороны известных ученых, Рассел привел эпизод, произошедший после вручения ему премии ЮНЕСКО 1958 г. В кулуарах он ясно услышал, как только что вручивший ему премию французский профессор сказал жене: "Не беспокойся, дорогая, к следующему году Франция уже сможет взорвать собственную ядерную бомбу" [38].