На блок подкинул "Урал" внутренних войск, ехавший за дровами. Уведомленный обо всем по рации Балинюк с толпой свободных от службы встретил объятьями, как героев:

-- Переволновались за вас. Ну, молодцы!

------------------------------

Как ни вымотался Чайкин, командир заставил первым делом писать рапорт.

-- Все по пунктам - когда было получено сообщение о нападении на выносной пост, как выдвигались, в каком составе и что дальше произошло.

-- На хрена, пан майор? В комендатуру докладывали обо всем ночью, у дежурного где-нибудь пометка есть, коли что.

-- Ты пиши, Михайла, пиши, под копию. Ее я как раз в комендатуру и свезу. Помяни слово, писать еще придется. Отрази, что имелись раненые, были окружены, запрашивалась поддержка артиллерии, которая не могла эффективно действовать в полном масштабе ввиду расположения целей в населенном пункте. И только тогда в критической ситуации, чтобы избежать уничтожения выборной документации либо захвата ее врагом, принял единственно верное решение преодолев ожесточенное сопротивление противника, с боем вырваться из кольца и перенести сейф к зданию администрации, на усиленную позицию федеральных сил. Где передали все главе самоуправления с надлежащим оформлением. Акт грамотно составил, хвалю. Да, с Годзиллы тоже рапорт.

Чайкин понимал начальника, в царившей бессмыслице часто приходилось доказывать правомерность открытия огня не с пьяных глаз, а в ответ на происки моджахедов - у вас нет жертв, а пострадали дома мирных граждан. Кроме того, милицейский опыт учил: что бы ни сделал - грамотно напиши, а потом стой твердо, самые грозные разбиратели в конце концов запутаются и все спустят на тормозах, когда от реального происшествия останутся версии участников и куча бумажек. Шум стоит первые день-два, затем острота теряется, новые казенные хлопоты с текучкой оттесняют вчерашнюю злободневность. Не велика беда - школа, "духи" ее и рванули со злости, обнаружив, что драгоценные бланки ушли, или снаряд попал, да мало ли что, какое-то время она вовсе оставалась бесхозной. Проголосуют макаки и в своей управе... Балинюк подсказал содержание, словно читал мысли, в подробности не лез, обнаруживая вновь стаж и зрелость: ты не говорил, я не слышал, тебе же легче отбалтываться, если что. Майор вообще оказывался мужик ничего, нашли бы общий язык, если б не соперничество дома...

В середине дня командир поднял начштаба, малость дюбнувшего перед койкой и проспавшегося не до конца:

-- Съезди в школу, подбери наше, что осталось. Глянь заодно, чего там, вырази сочувствие директору, его позиция тоже будет важна. Обещай - если удастся, выпишем материалы, поможем чем-нибудь.

Проклиная дурацкую войну и командировку, Чайкин с трудом встал и начал сгребаться. Далась им эта несчастная бурса, сколько всего разрушено из-за генералов с политиками - нет спроса, на веку сам кое-что взрывал, с жертвами, и ничего страшного, а тут... УАЗ стоял наготове, взяв двух бойцов и бывшего старшего поста, поехал в школу.

Вид открылся и впрямь удручающий. Здание не пострадало так в предшествовавшие боевые действия, как за минувшую ночь. В асфальте перед главным входом, где строились когда-то линейки и отмечались звонки, теперь зияла приличная воронка, по фасаду и с торцов не осталось целых стекол, издырявленная пленка, заменявшая их, висла клочьями. Выщерблены кирпича отныне было не скрыть ремонтами, разве только штукатурить стены целиком, эти мелкие раны остаются самым долговечным напоминанием о войне. Саму школу снаряды обошли, за что Чайкин ругнул про себя минометчиков, понимая - и они не боги, хотя славно было б списать все на других, но первый этаж изнутри облизало пламя, в длинном коридоре взрывами снесло несколько дверей, вышибло оконные рамы, иссекло потолок и выщербило бетонный с крошкой пол.

Пожилой директор в сетчатой шляпе, с потемневшим институтским ромбом на лацкане вытертого пиджака бродил по школе, заглядывая в классы и горестно вздыхая. Второму этажу тоже досталось, он сокрушенно качал головой - только закончили посильный ремонт, и вот... Несколько учительниц в косынках и хромой тощий мужичонка пытались что-то убрать с помощью учеников постарше, ребятня носилась во дворе. Мальки беззастенчиво окружили "козелок" и увязались за милиционерами, норовя потрогать оружие и выпиравшие из карманов гранаты. По летнему времени поросль была свободна, не зная, как убить время, радовалась всему. На скупые пояснения директор вяло отвечал: "Да, да", и Чайкин не стал вдаваться в подробности. Патронные ящики, под которые он заложил тол, разметало на части, собрав оставшееся барахлишко - чайник, кастрюли, миски, забытый шуршун, которое не успели растащить уборщики, делегация отбыла без политесу. Дядьку с работниками было отчасти жаль, они искренне сокрушались напасти, но вина лежала в целом на всех - нечего вскармливать дудаевых с прочими шамилями.

Умен оказался командир, не имевший толком юридической подготовки и работавший в органах сравнительно мало. Однако не зря он столько лет служил государству, изучил его механику и знал, как просто давится судьба, попавшая случайно под гигантские колеса. Балинюк тем же днем успел съездить в администрацию и составить протокол осмотра злополучного ящика, подтверждавший его непорочную целостность, затем прибывшие из райцентра уполномоченные вскрыли его и пересчитали пустые бланки, при виде которых майор крякнул: что ж, нельзя было их проштемпелевать заново или подвезти позже?.. С присутствующих взял расписки об отсутствии претензий, после чего ящик снова опечатали, хотели было пластилином за неимением сургуча, но командир настоял использовать хотя бы свечку, закапав все углы и приложив личную печать. Председатель не знал уже, как избавиться от проклятых бюллетеней и настырного русского, но Балинюк предложил ему заезжать на пост, литр-другой качественного бензина для хороших людей всегда найдется, и расстались они почти друзьями.

Затем он посетил школу, сердечно пособолезновал директору, подарил три стопки тетрадей и связку карандашей, осмотрел помещения и начальственный кабинет. Отметил несоблюдение норм пожарной безопасности, от случайного трассера и даже окурка может сгореть все, установил, что бумажки действительно находились в переносном металлическом ящике, а не крепленном к прочным элементам конструкции сейфе с надежным замком, как предусмотрено законом (директор не нашелся даже спросить, каким). Вместо специально оборудованного помещения документация была оставлена на рабочем месте главы заведения, где нет решеток на окнах. Просто в шкафу? Ну, знаете... А моим людям в итоге пришлось рисковать жизнью, чтобы эти бланки спасти. Придется, видимо, обо всех нарушения доложить соответствующим инстанциям.