Смог ревел. Солнце визжало. Для жертвы похмелья поездка в Оушенсайд длится долго, и никто из них не спал этой ночью больше трех часов кряду. Наевшись аспирина, Эл Макки по крайней мере успокоил раскалывающуюся голову. Он подремал с полчаса, пока Мартин Уэлборн вел машину в Кэмп Пендлтон.

Перед тем, как выехать из Голливуда, они позвонили на базу морской пехоты, и теперь рядовой первого класса Гладстон Кули томился в офисе начальника военной полиции в ожидании детективов. На нем были отглаженные форменные брюки и накрахмаленная белоснежная футболка, резко выделявшаяся на фоне золотистой гладкой кожи. Он был похож на морского пехотинца с рекламных плакатов, призывавших в армию.

После того, как они представились дежурному лейтенанту, в их распоряжение передали рядового Кули, буквально трясшегося, начиная с отполированных ботинок и выше, не столько из-за страха перед детективами, сколько в ужасе перед военной полицией, которая не питала симпатий даже к намеку на осложнение отношений с гражданскими властями и полагала, что только она владеет душой и телом этих молодых людей, которые неизменно считались виновными, пока не доказывалось обратное.

- Ты ничего не хочешь, сынок? - спросил Мартин Уэлборн. - Сигарету? Попить?

- Нет, спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, сидя по стойке смирно, держа свою накрахмаленную фуражку на коленях.

- Можешь сесть посвободней, - сказал Мартин Уэлборн, - тебе ничто не угрожает.

- Да, сэр. Спасибо, сэр, - сказал Гладстон Кули, разводя колени на шесть дюймов.

- Ты помнишь тот день, когда в скульптурную мастерскую пришли двое здоровенных патрульных? - начал Эл Макки, в то время как ярко-голубые глаза юноши рыскали по спартанской обстановке кабинета. Он остановил взгляд на металлическом ящике, на котором лежала полицейская каска, ремни и дубинка.

- Я помню этот день, да, сэр.

- Ты отдал полицейским удостоверение, увольнительную, а также листок бумаги. На нем был телефонный номер. Ты помнишь этот номер?

- Номер? Обычно у меня с собой несколько номеров. - Рот молодого пехотинца пересох, и он плохо выговаривал согласные.

- Хочешь воды? - спросил Мартин Уэлборн.

- Нет, сэр, - сказал Гладстон Кули. - Я не помню точно этого телефона, сэр. Эти полицейские меня взаправду испугали, сэр.

- Это был телефон киностудии, - сказал Эл Макки. - Припоминаешь?

- О да, сэр. Теперь вспомнил. Эти полицейские, они... чудовища, сэр.

- У тебя остался этот листок?

- Нет, сэр. По-моему, черный полицейский потерял его, когда они выбегали через черный ход. Потом я выбежал через парадную дверь. Скульпторы тоже. Эти полицейские выглядели как будто... как будто у них из шеи торчат шипы. Они чудовища, сэр.

- Да, да, мы знаем, - сказал Эл Макки. - Этот телефон ты сам записал?

- Нет, сэр. Его записал один человек, с которым я познакомился. Он дал его мне и спросил, не интересует ли меня актерская работа.

- Кто он?

- Я не знаю, как его зовут. Как-то раз он зашел в мастерскую. Я иногда позирую в другой мастерской на Сансет. Та же работа. Он вошел, увидел меня и спросил.

- Как называется мастерская?

- Забыл. Хозяином там какой-то Малькольм. Возле Дженези.

- "Голубой"?

- Да, сэр. Но я нет!

- Этот человек сказал, какого рода работа? - спросил Мартин Уэлборн.

- Нет, он только сказал, что в июне они собираются начать картину. И они хотели устроить просмотр и поглядеть подхожу ли я.

- Где должен сниматься фильм?

- Не знаю.

- О чем он?

- Не знаю.

- Порно?

- Мне так показалось. То есть.. ну вот, я... натурщик и все такое...

- "Голубое" порно?

- Я так и спросил его.

- И что он ответил?

- Он сказал, что это совершенно точно не "голубое" порно.

- Ты не спросил его, будет ли фильм обычным порно?

- Я хотел об этом узнать, и сколько они заплатят и все такое, но он сказал просто позвонить по этому телефону и узнать детали. Он сказал, что за три дня работы много заплатят. Он спросил, смогу ли я получить увольнительную на несколько дней, и я сказал да.

- Как зовут человека, которому ты должен был позвонить по этому телефону? - спросил Мартин Уэлборн.

- Забыл, - сказал юноша. Он начал расслабляться и крутил фуражку в руках. - Кажется, мистер... мистер... забыл. Дело в том, что чем больше я думал, тем больше сомневался, стоит ли звонить. Я могу позировать и все такое, но я не хочу, чтобы меня увидели в таком фильме в моем Миннеаполисе.

- Его звали Найджел Сент Клер?- спросил Эл Макки.

- Нет, не так, - ответил юноша.

- Это имя было записано на твоем листке, - сказал Мартин Уэлборн. Эти двое полицейских вспомнили его.

- Да, - кивнул юноша, - я его записал.

- Зачем ты его записал? - спросил Эл Макки.

- Когда он дал мне телефон, он сказал, что кино будет хорошим и что это номер известной студии. И когда он назвал киностудию, я вспомнил, что это студия мистера Сент Клера. Тогда я понял, что фильм не может быть слишком плохим. Поэтому я подумал о том, чтобы позвонить лично мистеру Сент Клеру и узнать, помнит ли он меня и сможет ли замолвить словечко на пробах.

- Откуда ты знаешь Найджела Сент Клера? - воскликнул Эл Макки.

- Мы познакомились на премьере, - сказал Гладстон Кули. - Он был очень добр. Наговорил мне кучу комплиментов. Когда он узнал, что я морской пехотинец, сказал, что сделал о нас три фильма. Сказал, что морская пехота его любимый род войск. Сказал, что я самый красивый морской пехотинец из его знакомых.

- Он попросил тебя сниматься?

- Нет, мы просто поговорили несколько минут. Я сказал, что подрабатываю натурщиком и хочу стать актером, а он только улыбнулся и сказал, поживи пока здесь, или что-то в этом роде.

- Он дал тебе визитную карточку? Телефон?

- Нет, это все, что он сказал. Потом он просто отошел и разговаривал еще с кучей народа. Это было на закрытой премьере в Режиссерской Лиге.

- С кем ты там был?

- Меня пригласил один человек, режиссер телешоу. Ему не понравится, если я скажу, как его зовут. Он женат.

- При чем здесь это?

- Ну, его жене может не понравиться, что он меня туда пригласил, затем включилась его едва тлеющая способность думать. - Он тоже не "голубой". Мы просто друзья.

- Когда этот человек увидел тебя в мастерской, он не упоминал мистера Сент Клера? - спросил Мартин Уэлборн.

- Нет, сэр. Он только сказал, что услыхал от одного художника, что я могу подойти для кино.

- Как он выглядел?

- Футов шесть, наверное. По-моему, седые волосы. Около сорока. Усы. Приятный парень. Очки, как у летчиков.

- Подумай хорошенько, сынок, - сказал Мартин Уэлборн.- Ты ничего не говорил мистеру Сент Клеру, где тебя можно найти?

- Я сказал, что служу в Кэмп Пендлтоне.

- Ты сказал ему, что позируешь. Ты не говорил в тот вечер мистеру Сент Клеру про мастерскую Малькольма?

- Нет, сэр.

- Ты не говорил, где тебя еще можно найти, кроме Кэмп Пендлтона? То есть, ты же думал стать актером, так ведь? И вот ты встречаешь такого большого в кинобизнесе человека как мистер Сент Клер.

- Нет, я просто сказал, что если я ему понадоблюсь как статист, то я подписываю контракты через "Лонни Кастинг Сервис".

- Хорошо. Ты сказал про "Лонни Кастинг Сервис", - терпеливо сказал Мартин Уэлборн. - Ну а в "Лонни Кастинг Сервис" знают, как тебя найти, если вдруг тебе позвонят?

- Они передают все звонки в мастерскую Малькольма, - сказал юноша.

- Спасибо, мой мальчик, - сказал Мартин Уэлборн.

- А, я понял! - сказал юноша. - Мистер Сент Клер мог сказать парню, который приходил ко мне, позвонить в "Лонни", а "Лонни" мог отправить его к Малькольму!

"Прощай, Америка", - подумал Эл Макки. - "Или вводите воинскую повинность, или я ухожу на пенсию и сматываюсь к чертовой матери в Кабо Сан Люкас. Или еще дальше. Пока не узнали русские".