- Если этот черный "бентли" приведет к узкоглазому, все, что я хочу, это быть рядом, когда вы его будете брать. Вам придется пообещать.

Эл Макки пожал плечами и сказал, - Гибсон с Бакмором хотят участвовать, вы двое хотите участвовать. По-моему, у этого узкоглазого столько же шансов остаться в живых, как у камикадзе.

- Обещаете? - потребовал ответа Хорек. - Да или нет?

- Обещаем, - сказал Мартин Уэлборн.

- Пошли, Куница, - сказал Хорек. - Я угощаю!

- Нам следует знать, куда вы идете? - спросил Эл Макки.

- Лучше не надо, - заверил его Хорек. - Когда вы завтра придете, у нас будет имя человека в черном "бентли". Я только надеюсь, что это тот самый "бентли".

- Спокойной ночи, ребята, - сказал Эл Макки. Лучше не задавать слишком много вопросов хорькам и куницам этого бренного мира. Меньше придется врать, когда охотники за скальпами из отдела внутренних расследований посадят тебя за детектор лжи.

- Ну, не знаю, - сказал Куница, когда они с Хорьком гнали по бульвару Голливуд к ресторану, принадлежащему букмекеру Флеймауту Фарреллу.

- Я тебе говорю, подействует, - сказал Хорек. - Не будь паинькой.

- Не знаю...

- Слушай, ты же видел, какой идиот этот Томми-Консервная банка. Ты думаешь, у такого узкоглазого будет хитрый букмекер? Хитрый букмекер прежде всего не работает в какой-то забегаловке на бульваре, так ведь? Да этот чертов бульвар кишит полицейскими!

- Может нам надо просто поговорить с Томми-Консервоной банкой. Может, он сможет узнать фамилию и адрес Ллойда. В конце концов, мы же произвели его в секретные агенты.

- Бро-о-ось, - сказал Хорек. - Ты только представь: Томми в своем плаще и ковбойских сапогах что-то вынюхивает возле лошадиного тотализатора? Могу спорить, что под плащом он будет голый. И будет высовывать свою консервную банку перед каждой проходящей бабой. Бро-о-ось, Куница. Подействует, если мы сделаем по-моему.

Делая это по-хорьковски, они были вынуждены оставить "тойоту" на Уилтон-плейс и выполнять всю остальную работу на своих двоих.

Фонарики они не захватили, и перелезать через десятифутовую изгородь, окружавшую кинопроявочную фабрику, было опасно. Проволочные заборы часто означали, что по двору бегают сторожевые собаки, но собачьих куч рядом с изгородью они не увидели, и поэтому рискнули. Проблема заключалась в том, чтобы перемахнуть через забор обратно и сделать это быстро, как только они выполнят первую часть плана. Это было рискованно, особенно если вдруг патруль из голливудского участка будет проезжать мимо и увидит, как двое бандитов в коже лезут в темноте через забор, и выпустит пару зарядов дроби из "Итаки", оставив их трупы висеть на проволочной изгороди. Очень немногие из голливудских патрульных знали нарков, и времени на знакомство, если их увидят убегающими в темноте, останется слишком мало. Но риск был частью плана. Даже Куница, после того, как он смирился с сумасшедшим замыслом Хорька, начал входить во вкус.

Они крались по темной дорожке между ресторанчиком Флеймаута Фаррелла и фабрикой кинопленки. Они отпрыгнули в тень, когда мимо на велосипеде проехала старуха в бейсбольной шапочке с охрипшей белой уткой в корзине на багажнике. Хорек поглядел на Куницу. На утке был желтый свитер. Голливуд!

Когда Хорек подобрался к тротуару, он изогнулся и заглянул в окно "Изысканных блюд" Флеймаута Фаррелла и увидел печального пенсионера, давящегося сэндвичем с жирной ветчиной, и невзрачного маленького человечка в футболке - очевидно, самого Флеймаута Фаррела, пересчитывающего дневную выручку у кассы. С его нижней губы свисала сигарета со столбиком пепла, который был длиннее, чем окурок. Из-за сигареты разгорелся спор с пенсионером, когда тот получил ветчину с белым хлебом.

- Я не просил перчить ветчину.

- Я ее не перчил.

Куница посмотрел на часы и прошептал, - Томми-Консервная банка сказал, что он закрывает примерно в это время.

- Нам просто везет, что у него запоздалый клиент, - прошептал Хорек, когда они отступили обратно в переулок.

- Интересно, сколько еще этот старик собирается сосать свой засаленный сэндвич?

- Какая разница? Давай займемся делом, - сказал Хорек. - Все будет выглядеть реальнее, когда там клиент.

- Не нравится мне это, - сказал Куница. - Нет. Не нравится.

Они подкрались на угол, подождали, пока проедет поток машин, посмотрели, нет ли прохожих, и снова заглянули в ресторанчик. Старый козел взял еще одну чашку кофе!

- Черт с ним, - сказал Куница. - Надоело мне тут торчать, как кошка в подворотне. Раньше начнем - раньше кончим.

- Ты первый, о представитель куньих, - усмехнулся Хорек.

Куница залез в глубокий карман мотоциклетной куртки и достал обыкновенный строительный кирпич. Он начал вытирать кирпич о джинсы, но Хорек сказал, - На этом вонючем кирпиче отпечатков не будет! Ты чего, насмотрелся дешевых боевиков, или что?

Итак, Куница огляделся, вынырнул из темноты и кивнул Хорьку, который достал увесистый кирпич из своего кармана. Затем оба нарка встали на тротуаре и после "раз... два... три!" размахнулись и швырнули оба кирпича в витринное стекло Флеймаута Фаррелла. Раздался звук, напоминавший симфонию для медных тарелок.

Оба нарка метнулись к дорожке в переулке и махнули через первый забор еще до того, как Флеймаут Фаррелл успел подняться с пола. Клиент в полной растерянности метался по ресторанчику, держа в руке сэндвич с окороком и вопя, - Землетрясение! Землетрясение!

А Флеймаут Фаррелл, поверив, что началось светопреставление по крайней мере в 8,6 баллов, заполз под стол, как рекомендовали инструкции по гражданской обороне.

- Это то самое, крупное, о котором говорили! - вопил пенсионер. Калифорния поплыла к Таити!

Затем, когда не последовало ни тряски, ни угрожающего глухого рокота, а старик перестал кричать и сбивать его с толку, Флеймаут Фаррелл, перекусивший сигарету пополам, начал плеваться табаком и осторожно вылез из-под стола.

- Мою витрину разбили кирпичом! - сказал он, увидев на полу расколотое орудие разрушения. - Мою витрину разбили двумя кирпичами! - сказал он, осматривая остатки ресторана. Аризона все-таки не получит рай для туристов в виде пляжей на побережье. Кто-то расколотил ему стекло!

Куница с Хорьком сидели за два квартала на бульваре Голливуд и ругались. Патрульная машина приехала только через двенадцать минут. Ленивые ослы!

- Наши граждане заслуживают лучшей защиты от хулиганов, уничтожающих их собственность, - возмущенно сказал Хорек.

У патрульных наверняка были дела поважнее, и они составили самый быстрый в мире протокол. Они уехали прежде чем Флеймаут Фаррелл начал подметать пол, стараясь придумать, чем ему забить витрину в такое позднее время. Он подумывал о том, чтобы отыскать в справочнике телефон лесопилки, работающей до полуночи, когда к нему в дверь постучали нарки, держащие в руках полицейские жетоны. Покончив с формальностями, они вошли в небольшое помещение, перешагнув в проем десять на двенадцать футов, который раньше был витриной.

- Нас послали из Управления, как только там узнали о происшествии, сказал Хорек.

- Правда? Я не ждал детективов до завтра или до послезавтра, - сказал Флеймаут Фаррелл. На первый взгляд он показался бледным и измученным, его светлые волосы начинали седеть. При свете волосы превращали его восковую кожу в полупрозрачную.

- Мы из разведывательного отдела, - сказал Куница, - ходим в штатском.

- Вы не "безнравственники"? - спросил Флеймаут Фаррел.

- Если бы мы были "безнравственниками", мы бы посадили тебя месяц назад, Флеймаут, - сказал Хорек. - Мы знаем, что ты здесь принимаешь ставки на лошадей.

Челюсть у Флеймаута отвисла и он стал еще более измученным. Он побелел, как сухой лед.

- Я? Я? Я?

- Брось распевать паршивые арии, Флеймаут, - сказал Куница. - Я, я, я - головка от патефона! Сядь!

Флеймаут Фаррелл уселся бы и без команды. Ноги его не держали.