Но так или иначе такого рода призывы были и очень ловким пропагандистским ходом. Официальная печать рисовала абсолютное благоденствие Республики. В "Историческом альманахе за XI год" говорилось, что французская нация наконец заняла место, которое ей причиталось по праву. И сейчас, таким образом, "мы можем сказать, что Республика могущественна, независима и свободна". "Во внутренней области все выглядит иначе... чем прежде. Все партии уничтожены, все преступления укрощены; прошлое забыто; всех интересует только будущее, которое манит самыми привлекательными надеждами" [68]. И далее: "Нужно установить празднование счастливого события. 18 брюмера. В этот день два года назад Бонапарт прекратил наши гражданские распри и уничтожил все партии" [69].
Обратимся теперь к его внешнеполитической пропаганде, рассчитанной не только на Францию, но и в целом на Европу. Уже сразу после своего прихода к власти Наполеон сделал ряд многообещающих заявлений относительно скорого прекращения войн. 25 декабря 1799 г. Наполеон направил английскому королю и австрийскому императору послания с предложением начать мирные переговоры. Как писал Манфред, "это был верно рассчитанный ход", ибо вся Европа стремилась к миру. Население Франции тоже желало его. "Взяв на себя инициативу мирных предложений, Бонапарт не только выигрывал в общественном мнении и своей страны, и передовых людей за пределами Франции. Он перелагал ответственность за все последующее на других" [70].
А еще раньше, 17 ноября 1799 г., через восемь дней после переворота, в "Мониторе" была опубликована его анонимная статья. В ней шла речь об Англии как источнике постоянной агрессии. Осуждался глава ее правительства У. Питт. Первый консул коснулся даже его родословной: от предков, и особенно от своего отца - графа Четхэма, он унаследовал отвращение к французам [71]
Что же касается Франции, то она стремится только к миру. "Действительно, - философствовал первые консул, - разве могут победы компенсировать то, что теряется в войне" [72] Но достижению мира препятствует Англия. Из всех европейских государств лишь она "всегда находилась в состоянии открытой войны с Францией" [73]. Статья заканчивалась призывом к миру, как единственному состоянию, при котором возможно разрешение международных конфликтов.
Наполеон часто использовал любой предлог, чтобы высказаться в прессе по этому поводу. 22 января 1800 г. "Монитор" сообщил о встрече двух германских поэтов, О. Коцебу и Ф.Шиллера, которые решили вместе написать пьесу. Факт вроде бы незначительный, но он послужил поводом для такой наполеоновской анонимной ремарки: "Два крупных правительства Европы не могут договориться - они не могут решить вопрос о мире. Вот тогда бы мы имели исключительный шедевр!" [74].
Та же мысль высказывалась первым консулом уже не анонимно, а открыто в его прокламации от 8 марта 1800 г. по случаю начала военных действий: "Французы, вы хотите мира. Ваше правительство этого особенно желает: его первые помыслы, его постоянные действия были направлены на достижение этого". Заканчивалась прокламация призывом, что в этих условиях, когда заключению мира мешает Англия, нужно быть хорошим французом [75].
Во время возобновления военных действий первый консул очень внимательно наблюдал за международной обстановкой и не упускал ни одного шанса использовать ее в свою пользу. Он живо откликался на события, происхбдившие за пределами Франции. Осудил 17 апреля 1801 г. в "Мониторе" бомбардировку Копенгагена, предпринятую флотом Нельсона в ответ на присоединение Дании к так называемой лиге нейтральных стран [76]. Поместил также в "Мониторе" небольшую, но очень едкую заметку по случаю убийства в России Павла I, к которому были причастны англичане. В "Мониторе" говорилось:
"Павел I скончался в ночь с 24 на 25 марта. Английская эскадра прошла 3унд 31. История установит связь, которая может существовать между этими двумя событиями" [77].
Вероятно, эту заметку было неприятно читать сыну Павла I - Александру I, который также имел отношение к заговору. Первый консул из различных источников получил достоверные сведения об обстоятельствах убийства российского императора. Поэтому нет оснований сомневаться в его осведомленности, как и в том, что своей заметкой он хотел указать европейскому общественному мнению, что Павла I убили по наущению англичан и Александра I из-за его хороших отношений с Францией.
Вторично этот сюжет Наполеон затронул в 1804 г. в связи с тем, что Россия в своей ноте протестовала против казни во Франции потомка Бурбонов герцога Энгиенского. Тогда первый консул продиктовал Ш.-М. Талейрану крайне язвительный ответ:
"В чем причины странной претензии России? Когда император Павел скончался под ударами убийц, нанятых Англией, не Франция ли первая предложила воспользоваться политическом правом и выяснить обстоятельства этой ужасной тайны? И если бы организаторы заговора были арестованы в двух лье от русской границы, то запросил бы Петербургский кабинет объяснения по поводу этого нарушения территории?" [78].
За этими двумя вроде бы невинными вопросами крылся большой смысл. Наполеон весьма ехидно указал Александру I, что убийцы его отца не только не арестованы, но и находятся в русской столице, а не за границей, и пользуются в Петербурге всеми возможными благами, а сам Александр I, следовательно, является одним из главных виновников убийства своего отца.
Заметка в "Монитере" показывает Наполеона незаурядным мастером политической полемики. Но особенно много статей на международные темы было опубликовано во время заключения Люневильского и.Амьенского мира. 11 июля 1801 г. в "Монитере" появилась очень резкая статья против Питта, в которой первый консул писал, что хотел бы отправить в военные лагеря Питта и его министров, чтобы там показать им войну во всех ее проявлениях [79]. Затем последовала заметка 2 февраля 1802 г. в защиту критикуемой англичанами экспедиции на СантоДоминго с целью усмирения восстания Туссен-Лувертюра [80]. Ожесточенная полемика продолжалась даже во время переговоров, завершившихся подписанием 25 марта 1802 г. в Амьене мира. Незадолго до этого, 14 марта, Наполеон опубликовал в "Мониторе" новую статью уже против английских газет, которые "кричали, что первый консул не желает мира" и английское правительство обмануто [81]. Затем, 22 марта, в "Мониторе" появился ответ Виндхэму по поводу его заявлений в парламенте об экспансионистских намерениях Франции [82].
Несколько статей первый консул посвятил полемике с английскими газетами, где часто появлялись направленные против него лично заметки и карикатуры [83]. 5 ноября 1802 г. Наполеон выступил в "Мониторе" с анонимным заявлением, что Англия хочет подчинить себе Швейцарию [84]. 1 января 1803 г. в "Мониторе" опять появилась его статья, в которой ответственность за все войны на континенте возлагалась исключительно на Англию [85]. Постепенно тон французской прессы, как и английской, становился все более угрожающим. "Дух безумия, - писал первый консул 23 мая 1803 г., - опять с некоторых пор овладел Английским правительством. Оно думает, следовательно, что у нас нет ни армий, ни чернил" [86].
В это время уже началось создание во Франции Булонского лагеря, предназначенного для подготовки к высадке на побережье Англии. Вся Европа шла навстречу новой войне, на горизонте уже вырисовывались очертания третьей коалиции. Но Наполеон не отступал от своей позы миротворца. Воспользовавшись раскрытием в Париже английского заговора Пишегро и Ж. Кадудаля, он написал статью, которая заканчивалась грозным предостережением Англии: "Мене, текел, перес" [87].
Как видим, французская пресса была очень активна в антианглийской пропаганде, и, пожалуй, едва ли не первую роль в ней играл сам первый консул. Вероятно, своими порой действительно талантливыми статьями и заметками, бившими не в бровь, а в глаз, ему удавалось создавать у соотечественников впечатление о мирных устремлениях французского правительства. Известны даже случаи, когда первый консул посылал за границу, включая и Англию, доверенных лиц с целью написания репортажей о своих путешествиях.