Г л а в а 22

СУОДЭЛЬ

Очень жаль, что дуракам нельзя говорить

умно

о тех глупостях, которые делают умные

люди.

У. Шекспир[109]

Спустя еще два месяца начались приготовления к празднику Суодэль, в честь десятилуния. Праздник этот отмечали один раз в год, когда все десять спутников Каллаксии можно было одновременно увидеть на вечернем небосводе. В день праздника должен был состояться торжественный обед в честь Суодэль, где обязаны были присутствовать королевская чета и их свита. Это было единственное празднество, на котором все придворные собирались вместе, и землянину выдалась прекрасная возможность встретиться с представителями противоположной стороны. Настал долгожданный день праздника. Несмотря на многодневные приготовления, во дворце царила суматоха. Прислуга выбилась из сил, выполняя всевозможные поручения, и труднее всех пришлось поварам. Праздничный стол должен был изобиловать как блюдами, употребляемыми почитателями королевы Ариады, так и яствами другой стороны. Необходимо добавить, что даже в этом, казалось бы, столь незначительном вопросе, их взгляды не совпадали. Вся эта сумятица с приготовлениями ничуть не затронула лишь одну персону - человека с Земли. Следуя своему обычному режиму дня, в самый разгар приготовлений он удалился в свою спальню на покой (так как продолжительность дня на Каллаксии была в два раза больше, соответственно и человеку с Земли требовалось больше часов для сна). Его никто не беспокоил, все знали, что сон обеспечивал хорошее присутствие духа землянину, а значит, и поднимал настроение королевы. Безусловно, во дворце давно ходили слухи об отношениях человека с правительницей. Но никто не знал, отчего она была столь привязана к нему. Правда, некоторые, из самых близких служанок, судача меж собой, упоминали о какой-то земной игре, но сами не имели ни малейшего представления о ней. Оставим в покое служанок королевы и присмотримся, наконец, к творящемуся во владениях короля Гектуса. Заговорив о властелине, надобно сказать, что отношения между ним и его подданными были несколько иными. Он был жестоким и деспотичным. Его боялись как смертельной чумы, и страх вызывал в них глубочайшее уважение к королевской особе. В отличие от своей супруги, он имел узурпаторские наклонности, и дни свои проводил, планируя объекты для притеснения, нападения, грабежа и уничтожения. Гектус страдал перепадами настроения. Его агрессивное состояние могло смениться тоскливой злобностью, беспокойством и придирчивостью. А временами (конечно, это было крайне редкое явление) настроение у него поднималось, он становился оживленным и необычайно веселым. Однако эта неадекватная веселость вызывала у окружающих недоумение и страх. Вдобавок ко всему у правителя проявлялись временные помрачения сознания с наплывом зрительных и слуховых галлюцинаций, бредовых представлений. И все это было проявлением эпилептических сумерек и дисфории, являвшихся психическими эквивалентами эпилепсии. Да, Гектус был болен, но на Каллаксии ничего не знали о его недуге. Единственным, подверженным этой болезни, был правитель. Его болезненное состояние подданные воспринимали за необычную характерную черту. Была еще одна странность у короля. Он никогда не снимал своей маски при окружающих. Никто и никогда не видел его лица, и даже Ариаде оно не было знакомо. Но об этих и других странностях правителя Нортиса вы узнаете по ходу повествования. А сейчас нам надлежит вернуться ко дню праздника Суодэль и прислушаться к разговору, состоявшемуся в покоях короля.

- Ваш костюм просто блеск. Все умрут от зависти, даже я вам завидую,

ваше величество, весело подпрыгнув, подшутил Маззи. Для того чтобы познакомить вас с этой необычной личностью, автор изложил его описание в стихотворной форме:

Три фута от земли, с горбом,

И непригляднейшим лицом,

С клинообразной бородой,

И лысой, жирной головой.

Владел он острым языком

И был шутом-весельчаком.

Став шут любимцем короля,

Считал себя за главаря.

Он угрожал, всех проклинал,

Никто его не пресекал.

Годов он тридцать всех травил,

Немало жизней погубил.

Плут ловко судьбами играл,

А сам боялся лишь зеркал,

И отраженья своего

Страшился он как никого.

Таков он, Маззи - лжец и льстец,

Наимудрейший шут-глупец.

Да, таким и был Маззи. Вас удивляет, отчего к нему проявлено такое особое внимание? Дело в том, что эта персона сыграет важную роль в данной и последующих главах. Ну, а теперь послушаем ответ короля на комплимент шута.

- Странно, если бы ты действительно завидовал, так уже помер бы, как

ты сам говоришь, от зависти. Почему же ты еще жив?

- Наверно, ума не хватает, чтоб умереть, - отозвался Маззи на замечание

короля.

- Коэффициент правдивости сводится к нулю. Ладно, плут, скажи, что

слышно во дворце?

- В моем или в стане врага?

- В чужом, конечно, недоумок! Здесь о своих я знаю все.

- Правитель помнит человека?

- Да, как же мне его забыть.

- Так вот, все говорят, пришелец стал фаворитом королевы.

- Кем-кем?

- Шутом, наверное.

- Или разбойником-лжецом. Ну что же, стал он фаворитом. А мне что до

него?

- Теперь вы квиты.

- В чем?

- Уж лучше бы он был казнен. - Тут шут расхохотался. - Теперь он

Ариады раб.

- Ну, что за вздор! Все это чепуха. Не верю я.

- Однако ж, это правда.

- Раб, значит?

- Все говорят, что королева неразлучна с ним.

- Странное явление. И что же?

- Больше ничего.

- Займись-ка слухом этим, и выясни-ка что к чему.

- Слушаюсь, слушаюсь, слушаюсь. Я все узнаю. Все! Маззи, обрадованный любимым поручением, вприпрыжку ускакал из комнаты. Достиг играючи тронного зала и пересек его. Вышел из противоположной двери и очутился во владениях королевы.

- Стой, куда идешь? - спросил стражник.

- К королеве.

- Зачем?

- Есть разговор.

- Пошел прочь. Шутам вход воспрещен.

- Ах, так?! - лицо Маззи побагровело от злости. - А знаешь ли ты, с

кем говоришь? Я Маззи, помощник короля.

- Я знаю, кто ты, - надменно ответствовал страж. - Проваливай отсюда,

королева занята.

- Что может быть для нее важнее послания от короля?

- Послания? - усмехнулся тот. - Видать, наш властелин совсем уж плох,

раз посылает к нам с посланием шутов.

- Поверь мне, веселить правителя куда уж лучше, чем быть безногим

червем подобно тебе. Как жаль, что я говорю с тобой в последний раз. Король тебя казнит, узнав, как ты обошелся с его любимцем. Ну что ж, прощай, бедный червячок, - надел он маску сожаления. - Мне жаль тебя, хорош, видать, ты был когда-то. И если вдруг о тебе больше никто не вспомнит после смерти, знай, что Маззи будет хранить о тебе долгую память. Слова эти и угроза быть наказанным подействовали на стража.

- Эй ты, постой! Зачем же сразу огорчаться? Подожди-ка здесь, я мигом

вернусь, - сказал он и тут же вошел в покои королевы. И вышел с выражением радости на лице. Проходи, королева примет тебя.

- Вот это уже другое дело. А ты говорил, что она, занята.

что-то ворча себе под нос, плут вошел в комнату. - Да продлятся дни правления нашей великой королевы! Вы прекрасны, как всегда! Нет, даже лучше, чем всегда! Вы изумительны, умопомрачительны.

- Довольно-довольно! Кончай словесную пачкотню. Говори, зачем

пожаловал, подлиза.

- Да так, лишь поглядеть на вашу красоту, отдать ей дань безумства. и

как же вам к лицу ваш праздничный наряд, - разглядывая правительницу, сделал шут комплимент.

- Ну, хватит лясы здесь точить. Пришел, увидел, уходи.

- Вот так всегда! О, бедный Маззи! Нет тебе нигде приюта. Ты

отовсюду всеми гоним!

- Без драм, без драм. Найди себе занятие полезнее, чем потешаться над

всеми и вмешиваться в дела других, вот тогда ты и будешь везде желанным.