– Этот человек почитался бы великим музыкантом в любом мире,

– горько сказал Форзон.

Ультман прибавил шаг. В этой части города почти не было таверн, и лишь время от времени в случайном окне светился тусклый огонек. Форзон слепо следовал за агентом по переплетению темных туннелей и улиц, размышляя, сумел бы он самостоятельно добраться до погреба с клубнями. Без света все вокруг казалось чужим и незнакомым, и прошло немало времени, прежде чем Форзон сообразил, что так оно и есть.

– Кажется, мы идем другой дорогой?

– Да, - коротко ответил Ультман не оборачиваясь. Вскоре они вышли к открытой площадке, от которой разбегалось несколько улиц; на одной из них вдали виднелся факел таверны. Агент резко остановился и вполголоса спросил, указывая на противоположное здание:

– Видишь вон то окно?

Форзон добросовестно вгляделся в темноту.

– По правде говоря…

– Днем там стоит горшок с цветами. А ночью горит свеча.

– Но там нет никакого света! - изумился Форзон.

– Вот и я так думаю, - резюмировал Ультман и быстро зашагал вперед. Поспешая за ним, Форзон отметил, что теперь агент то и дело оглядывается.

– Это уже третье окно, где должен гореть свет, но не горит, - неожиданно сказал тот. - Выходит, у Команды Б крупные неприятности.

– Понятно. Что мы должны делать?

– Пока не знаю.

Они отшагали порядочное расстояние, придерживаясь самых темных улиц, и Форзон поймал себя на том, что и сам постоянно оглядывается. Наконец Ультман остановился у какой-то таверны, быстро снял плащ, повесил его на левую руку и вышел в яркое пятно света под факелом. Почти мгновенно дверь таверны отворилась, и вверх по пандусу заковыляла старуха в изрядно выцветшем плаще. Бросив пристальный взгляд на Форзона, она обменялась с агентом несколькими неразборчивыми репликами, еще раз оглядела его компаньона и тихо, но отчетливо произнесла:

– БУРЯ НОМЕР ТРИ.

Старуха скрылась за ближайшим углом, а Ультман с Форзоном зашагали в противоположном направлении. Этот переход оказался еще более долгим и утомительным, но в конце концов агент указал на явно третьесортную таверну, и они спустились вниз по неровному земляному пандусу.

Немногочисленные посетители обозрели их с равнодушием и вернулись к своим делам. Ультман выбрал столик в углу и выложил несколько монет. Упитанный наливальщик тут же подошел к ним, чтобы наполнить склянки, и вполголоса сообщил:

– Здесь шмонали по-черному, но ничего не нашли.

– Помощь нужна? - шепотом осведомился Ультман.

– Нет, пока моя группа чиста. Когда закончите, сразу поднимайтесь наверх. Вас ищут по всему городу.

– Джо отличный парень, - заметил Ультман, когда наливальщик отошел. - Да ты пей пиво, пей… - Он с удовольствием опорожнил кружку. - И старушенция тоже недурна. Ты узнал ее?

Форзон наполнил свою кружку, отхлебнул и поспешно прикрыл рукой гримасу отвращения.

– А что, я должен был ее узнать?

– Я думал, вы знакомы. Это Энн Кори, наша специалистка по пожилым дамам. Знаешь ли, при дворе короля Роввы довольно опасно быть молодой и красивой… Да ты пиво-то пей, не забывай!

Форзон последовал совету, размышляя, нет ли случаем в уставе полевых агентов специального параграфа о стоицизме. Спокойно пить пиво в таверне, когда твоя жизнь под угрозой! Он посмотрел на Ультмана с новым уважением, а тот, взглянув на опустевшую склянку, выложил на стол еще несколько монет. Для нервов Форзона это было уже слишком.

К счастью, Ультман не стал заказывать третьей. Когда они поднялись, все присутствующие безразлично проводили их глазами до самой двери. Поднявшись по пандусу, они вышли на улицу и вновь вошли в дом через парадную дверь. Агент, дежуривший в прихожей, при виде Ультмана радостно улыбнулся, потряс ему руку и кивком указал на лестницу, ведущую на второй этаж.

Наверху они обнаружили пожилого мужчину в поношенной одежде, который расположился за столом с кружкой и кувшином вина. Незнакомец изучил Форзона острым взглядом из-под линз, искусно имитирующих старческую катаракту, и сказал:

– Садитесь, инспектор, и будьте как дома.

– Что, очень плохо? - взволнованно спросил Ханс.

– Твоя группа провалилась. Целиком и полностью. В твоем доме засада, но мы успели перекрыть все подходы.

– Я всегда страхуюсь, - сухо заметил агент. Старик пожал плечами.

– О тебе мы, честно говоря, не беспокоились. А насколько все это плохо… Командир уже на пути в Курру, а это значит, что хуже вряд ли бывает.

– Поль? Но каким образом?..

– По воздуху, дорогой, - ласково улыбнулся старик. - Ты же знаешь Леблана, он никогда не полетит в глубь материка, даже ночью… не будь уже слишком поздно, чтобы это имело хоть какое-нибудь значение. Объяснение тут может быть лишь одно: наш официальный координатор в конце концов доигрался и взорвал планету. Все, что мы в состоянии сделать, - это вытащить отсюда всех и каждого, и как можно скорее.