– И у вас появилось чувство, что вы должны что-то сделать?

– Да, да, как бы это сказать… как бы объяснить… Что-то во мне взорвалось. Внутри. И прежде чем я осознал что происходит, уже напал сзади. Тогда все и произошло. А что было потом, я не знаю, ничего не помню. Не могу вспомнить… Зачем я это сделал? Не знаю. Я действительно не могу объяснить это.

– Что было дальше?

– Зазвонил телефон. Я потел как поросенок, а телефон звонил. Я собрался и ушел. Даже в коридоре слышал, как звонит телефон. Какое-то мгновение я задержался на лестнице – внизу в лифт входила какая-то женщина. Потом направился к машине. Было около шести часов.

– Это было в субботу 30 июня?

– Да, Тот самый день, когда утром умерла Блейк.

Спокойный, отрешенный голос. Казалось, что все то, о чем он говорил, не имело к нему никакого отношения. Действительно ли он был настолько психически ненормален, что не осознавал творимого им? Понимал ли он в ходе допросов, о чем идет речь? Психиатры обследовали его и ответили однозначно: «В настоящее время, когда идет следствие, Де-Салво полностью контролирует себя и способен отвечать за свои поступки». Но был ли он способен отвечать за свои поступки в момент совершения преступлений?

Дело Зеленого человека долгие годы находилось в центре внимания не только Бостона, но и всей американской общественности. Все, кто вел его или принимал активное участие в поисках преступника, пользовались признанием, добились популярности среди американцев, что в Соединенных Штатах является одним из краеугольных камней успешной карьеры. Прокурор Боттомли, который был не только юристом, но и политиком, не мог не рассчитывать, что успешное завершение дела Зеленого человека поможет ему склонить симпатии избирателей на свою сторону. Цель адвоката Ли Бейли уже известна читателю – слава и богатство. Имя адвоката не сходило с первых страниц периодических изданий, и его звезда поднималась все выше и выше на небосклоне американской юриспруденции.

Ли Бейли достиг полного взаимопонимания с прокурором Боттомли, и они, как могли, помогали друг другу. Но 8 апреля 1966 года адвокат был неприятно удивлен, узнав, что прокурор Боттомли, не поладив со своим шефом, федеральным прокурором Бруком, ушел со службы. Сложил он с себя и полномочия начальника следственного управления, которым незадолго до этого был назначен, и председателя координационной комиссии, руководившей расследованием дела Бостонского Душегуба. Боттомли вернулся в свою адвокатскую контору, а Бейли лишился солидной поддержки. Это несколько поколебало его уверенность в успехе.

Однако ненадолго. 6 июня 1966 года Верховный суд Соединенных Штатов признал невиновным его клиента из Кливленда Сэма Шеппарда, и имя адвоката Бейли вновь оказалось на первых страницах газет. Буквально через день – новый успех: Верховный суд штата Массачусетс рассмотрел кассационную жалобу и отменил вынесенный ранее бостонским судом обвинительный приговор по делу убийцы Джорджа Нассара. Это была серьезная победа, но Ли Бейли стремился добавить к ней новые.

Адвокат вновь отправился в психиатрическую лечебницу в Бриджуотере, где находился его клиент Де-Салво. И там ему удалось значительно продвинуться в изучении психического состояния Зеленого человека, утверждавшего, что он также является и многократным убийцей.

Алберт Де-Салво охотно поведал адвокату о своей жизни. Это была своего рода исповедь человека, впервые решившегося раскрыть другому человеку все, что накопилось у него на душе.

– Собственно говоря, я всегда был одинок, – начал Де-Салво. – Не входил ни в одну компанию. Возможно, свою роль сыграло то, что я был не таким, как все. Я никогда не пил и не курил. Мой отец был алкоголиком и, вероятно, домашние скандалы, учиняемые пьяным отцом, стали для меня наукой на всю жизнь. В детстве я был трусом. Избегал любой драки. Я не доверял не только себе, но и вообще, никому. Поэтому я был очень удивлен, когда из меня получился хороший солдат. Я всегда заботился о своей физической форме. И сейчас делаю гимнастику, трижды на день по тридцать раз приседаю и отжимаюсь. Занимался я и боксом. Не знаю, рассказывал ли я вам об этом, доктор, но я был чемпионом Европы в средней весовой категории. И целых два года удерживал первенство.

– А как у вас, Берт, шли дела в школе?

– Нечем похвастаться. Десять месяцев, когда я был в Лаймен-скул, все еще шло нормально. Но в школе Уилльямса у меня никогда не было хороших оценок. Правда, учителя меня любили. Вероятно потому, что я был у них мальчиком на побегушках. Например, я бегал для них за вторым завтраком. Я любил плавать, ездил верхом, если кто-нибудь из соседних фермеров соглашался одолжить мне своего коня. Затем увлекся стрельбой из лука. Стрелял в кошек…

Алберт Де-Салво во многом был похож на взрослого ребенка. Ему была неведома ненависть. Он стрелял в кошек и в то же время любил их. Не испытывал он ненависти и к тем женщинам, которых, как сам утверждал, убивал, поддавшись какому-то импульсу. Он воровал с раннего детства, но не считал, что поступает плохо. Ведь этому его научил отец, едва малыш научился ходить. В их семье крали все братья.

Рассказал Де-Салво и о своем первом любовном приключении. Когда Берту было пятнадцать лет, его завлекла в свою Постель женщина, которая была гораздо старше его, и научила всему, что умела. Тогда он впервые узнал о своих сексуальных возможностях. А со временем оказалось, что его потребности в этой области почти безграничны.

– Котда мне исполнилось шестнадцать, я окончил школу и пошел мыть посуду в мотеле на Кейп-Код. Большую часть свободного времени я проводил на крыше, заглядывая в комнаты и наблюдая за парочками, когда они занимались любовью. Собственно, я еще мальчиком ходил наблюдать это. Увиденное всегда приносило мне удовлетворение…

Адвокат Ли Бейли узнал намного больше, чем врачи клиники, которым ничего этого Де-Салво не рассказывал. Постепенно перед ним вырисовывался подлинный облик Де-Салво. Адвокат начинал понимать, как его клиент оказался на скользкой дорожке, которую умные люди пытаются обойти, как он покатился по наклонной. Семья, общество, среда обитания и, естественно, наследственность, сыграли свою роль в его падении.

– Я пошел служить в сентябре 1948 года. И всегда был образцовым солдатом. Затем меня взял к себе в денщики один полковник. Поэтому у меня было достаточно времени ухаживать за женщинами. Больше всего я приударял за женами военнослужащих. С юных лет я научился обманывать и умел «замылить» дамам глаза. И они мне всегда верили.

– Сколько времени вы находились на службе? – спросил Ли Бейли.

– С семнадцати до двадцати шести лет.

Когда в 1956 году Де-Салво уволился с военной службы, то был уже женат и воспитывал дочь. И именно в Форт-Диксе, где он служил перед увольнением, он оказался не в ладах с законом. Его обвинили в приставании к девятилетней девочке. Два месяца спустя его вновь уличили в попытке совращения несовершеннолетней. Оба обвинения суд отклонил за отсутствием улик, но Де-Салво был вынужден снять военную форму. Он переехал в Молден, где работал у штамповочного пресса на фабрике резиновых изделий «Билтмор раббер компани» в Челси. Купил подержанную машину, дом на Флоренц-стрит, 11. Он ходил на работу, по вечерам сидел дома. У него постоянно возникали затруднения с удовлетворением своих мужских потребностей, но от жены он это пытался скрыть.

– Однажды вечером, сидя дома, я смотрел телевизор. Шла программа с Биллом Каммингсом. Там был один фотограф, у которого было много красивых натурщиц. В одной из сцен он измерял их портновским сантиметром. Тогда мне это и запало в голову…

Так родился Зеленый человек. Однако у истоков его появления стояла и жена Де-Салво, Ирма. Ее вина не осталась не замеченной адвокатом-психологом.

Они познакомились в Западной Германии, где одно время служил Алберт. Воспитанная в строгости, она до восемнадцати лет не осмеливалась выходить на улицу одна. Однажды они встретились, и он влюбился. Ирма ответила ему взаимностью. Но она была умнее его, начитаннее. И к тому же никто из ее родственников не сидел в тюрьме. А в семье Де-Салво, кроме матери, тюремную школу прошли все. Он безумно любил ее, а она над ним насмехалась. Она унижала его перед родственниками, друзьями и тем самым поддерживала в нем комплекс неполноценности. Если ей что-то в нем не нравилось, она распекала его, заявляла, что он faкoй же, как и вся его семейка. А он ее любил. Ведь именно забота о жене и детях, как считали многие специалисты, стала основным мотивом того, что он полностью признался в своих преступлениях.