- Я что, буду одет как мужик? Или тогда мужики все поголовно будут носить цилиндры?

- Просто нет там ни чинов, ни званий, ни титулов. У военных только остались, да в той же милиции. А у остальных одно звание - мужик. Ладно, дворник идет. Бери свой ключ.

- Держи, братец, свой двугривенный. Заслужил. Давненько я таких баек не слыхивал. Будь ты грамотным, быть бы тебе писателем, почище всяких там Уэллсов.

- За двугривенный благодарствую, конечно. Дай я тебе телефон-то запишу. Поди, не запомнил?

С этими словами извозчик достал из-за пазухи самопишущее перо и блокнот. Быстрым движение руки он написал в блокноте семь цифр, и, вырвав листок, всучил его вновь удивленному Вольдемару.

Но, едва Вольдемар выскочил из пролетки, мысли его тут же переключились на дворника. Пахомыч, как всегда, был безбожно пьян и, шатаясь из стороны в сторону, медленно ковылял к воротам.

- Ты что, каналья, не признаешь?

- Как же-с, батюшка Вольдемар Афанасьевич, здравия желаю.

Дворник откинул засов и с противным скрипом отворил левую половину ворот.

- Извольте-с, всегда готов услужить.

- Хрен ты у меня сегодня пятак получишь. Ворота бы лучше смазал. Скрипят как Граммофон по весне.

Говоря слово "граммофон", Вольдемар имел в виду отнюдь не то устройство с изогнутой трубой, которое служит для воспроизведения звуковой записи. Граммофоном за скрипучий высокий голос звали кота, который обитал в парадном, и, хотя не имел хозяина, пользовался любовью и щедрыми подачками прислуги всех жителей этого доходного дома на Средним проспекте Васильевского острова, стоящего неподалеку от его пересечения с Восьмой линией, почти что впритык к гостинице "Лондон". Никто не помнил, когда и у кого он впервые появился, и среди глупых девок, состоящих в услужении у своих не намного более умных барынь, ходили легенды о том, что кот этот живет тут чуть ли не со времен до отмены крепостного права. Говорили также, что Граммофон носит в себе неприкаянный дух какого-то помещика, помещенный в кота за то, что жестоко обращался со своими крестьянами. Вот и сейчас Граммофон презрительным взглядом провожал Вольдемара, поднимающегося по устланной красным ковром лестнице на третий этаж в свою двенадцатую квартиру. Горничная Аграфена, открыв Вольдемару дверь, тут же стала умолять его отпустить ее на ночь проведать больную сестру, якобы служащую у какой-то барыни где-то на Лиговской, и Вольдемар тут же дал свое разрешение, взяв с нее обещание вернуться пораньше утром. Он знал, что сестра Аграфены живет в Луге и пребывает в добром здравии. Знал он и то, что Аграфена бегает на ночь к кучеру Алешке, состоящему в услужении у баронессы Розен. Аграфена тоже знала о том, что барин ведает о цели ее ночных отлучек, но оба они, в рамках заведенных в обществе приличий, делали вид, что никто ни о чем не догадывается. Беспокоило Вольдемара лишь то, что, принеся в подоле от Алешки, Аграфена могла бы заявить о том, что ее обесчестил и обрюхатил сам барин. Поэтому, он собирался направить ее родителям письмо, чтобы те поскорее благословили ее брак с Алексеем. Даст Бог, неграмотные родители догадаются попросить почтальона, чтобы тот прочел им депешу. Самого же Алешку он рассчитывал взять себе в кучера, так как сразу после своего назначения столоначальником собирался он приобрести коляску и пару хороших лошадей. А еще мечтал он переехать тогда в красный трехэтажный дом, стоящий неподалеку на Восьмой линии - дом Заблоцкого-Десятовского. Квартиры там были попросторнее, да и соседи поименитее.

Отпустив Аграфену, Вольдемар вынул ключ из брючного кармана и запер за нею входную дверь.

- Ничего себе! - подумал вдруг Вольдемар. - Ключ-то извозчичий. Вот та самая буква "рцы". А подходит идеально. Эти немецкие замки нарочно, видать, делают все на один манер. Вот раздолье-то для татьбы. Положить его надо подальше. Если что - запасной будет. Интересно, кто же это заплатил извозчику, чтобы тот меня так разыграл? Надо вспомнить, не говорил ли я кому в департаменте про свою идею отправиться в будущее.

Раздеваясь ко сну, Вольдемар продолжал размышлять, жертвой чьего розыгрыша он стал. Наконец, путем логических умозаключений он пришел к выводу, что на такое способен лишь один человек - штабс-ротмистр Братцев, бывший когда-то в гимназии его одноклассником и служащий ныне в Конногвардейском полку.

- Наверняка, нарядил кого-то из своих приятелей или нанял актера. И лошадь-то гвардейская. Такую и впрямь овсом кормят. А от соломы и даже, порой, от сена она морду воротит. Да и потом, откуда у извозчика самопишущее перо? И где вы видели грамотного извозчика? Ишь, что выдумали. Всех лошадей на автомобили заменят. Вон, у барона Дельвера автомобиль "Бенц", выписанный из Германии. Грохочет так, что уши лопаются. Уже сейчас, когда в городе 250 автомобилей, доктора говорят о том, что воздух стал хуже, и легочные болезни усилились. А если автомобилей будет столько же, сколько сейчас лошадей, то люди из города разбегутся от такого шума и дыма. Все заводские вернутся в деревню и снова станут хлебопашеством заниматься. Служить в заводах тогда будет некому. Может, еще люди будут летать по воздуху? В декабре газеты писали, будто какие-то братья-американцы сделали летательную машину и даже где-то с минуту на ней пролетали. Брехня, наверное. Американцы это любят, разыгрывать публику. С точки зрения науки летательный аппарат тяжелее воздуха невозможен. Да, если бы и вправду летали, какой от этого аппарата толк? Народ на ярмарках катать? По части бесполезных изобретений американцы тоже мастера. Один такой, Хайрем Максим, кажется, изобрел ни-то картечницу, ни-то ружье автоматическое. Наши его изобретение пулеметом называют и хотят, говорят, на вооружение поставить. В Маньчжурию уже восемь штук таких отправили. В секунду десять пуль выпускает. Это что, значит, первая пуля солдата убивает, а девять следующих попадают в него, пока он падает? А как в атаку с такой винтовкой ходить, если она весит четыре пуда? Это что, один, согнувшись раком, ее на спине держит, а другой стреляет? Да и где найти такого стрелка, который десять раз за секунду успевал бы эту машину перенацеливать? И расход патронов какой. Одна машинка расходует огнеприпасов больше, чем целая рота. Придумал бы этот Максим лучше, как бороться с бомбистами. А то и впрямь, не в июле, так в августе опять министра взорвут. Или как лампу электрическую гасить, не вставая с кровати.

С этими мыслями Вольдемар встал с постели и, подойдя к стене, повернул выключатель против часовой стрелки. Свет в спальне погас, и через несколько минут Вольдемар уснул.

***

Проснулся Вольдемар утром от сухости во рту, ставшей следствием вчерашнего возлияния. Вынув из кармана жилета, висящего на стуле, брегет, он посмотрел время. На часах была половина девятого. Это его не особо расстроило, так как вчера была суббота, а, следовательно, сегодня должно было быть воскресенье. Расстроило его другое. Когда он подергал шнурок колокольчика и услышал доносящееся из кухни эхо его звона, он понял, что Аграфена еще не вернулась. Подумав сперва, что, может быть, она ушла на рынок, Вольдемар в халате прошел на кухню. Самовар был холодным. Открыв самоварный краник, Пчелкин нацедил себе полстакана холодной воды и залпом выпил ее до дна.

- Сегодня же уволю эту чертову дуру, - подумал Вольдемар. - Баронессе тоже напишу, чтобы гнала в три шеи этого мерзавца Алешку. Надо же, воскресный костюм не почищен. Рубашки не поглажены. Сегодня же мне надо непременно нанести визит Его Превосходительству по случаю дня ангела его супруги. Сказаться больным и послать записку? Нет, если я не засвидетельствую лично своего почтения, плакало мое столоначальство. Надо хотя бы в книге расписаться. Прийти в вицмундире? Нет, все будут в воскресных костюмах. Даже Ротов. Этот уж и гвоздику в петлицу воткнет ради такого случая.

Коллежский секретарь Ротов был в департаменте всеобщим посмешищем. Он не участвовал в общих пирушках, не делал визитов дамам, а лишь копил деньги неизвестно на что. Как и Пчелкин, он почему-то предпочитал брать жалование золотом, но Вольдемар полагал, что это лишь слепое подражание. Тем не менее, Ротов не упускал случая полизать зад начальству и посему в карьере своей постоянно наступал Вольдемару на пятки.