- Молоток, Мишка! Быстро соображаешь. Именно это я и хочу сказать. С завтрашнего утра ИЧП "Затопино" прекращает свое существование.

- Совсем? - глупо переспросил Мишка.

- Может быть, и совсем.

- Погоди, Серега! А мы что будем делать?

- Ну и вопросы ты задаешь! У тебя же баня недостроена. Достраивай. А остальные... Ну, не знаю. Можно попроситься в бригаду к туркам. Шестьсот баксов - хорошие деньги. Или к молдаванам. Триста - тоже неплохо. А можно на свинокомплекс устроиться. Да что я к вам со своими советами лезу? Взрослые мужики, сами с усами.

В гостиной повисла тишина. Эдакий коктейль из недоумения и растерянности. Потом Костик Васин поднялся из-за стола и обратился к Мишке:

- Я не штрейкбрехер. Я баран. И мы все бараны. А ты - козел! - Он повернулся ко мне: - Извини, Серега. Ты, конечно, имеешь право сделать, как решил. Но, может, все-таки передумаешь?

- Может быть, - сказал я. - Но не завтра.

Члены делегации покинули мой дом в полном молчании. Артист поднялся с дивана, постоял у окна, глядя, как растворяются в метельных сумерках их фигуры, и озадаченно покачал головой:

- Неслабо ты их приложил! Они же теперь запьют.

- Не раньше чем через три года, - ответил я. - Они все подшитые.

- В самом деле? А, да, ты говорил. Слушай, но это же хохма. Что будут делать тридцать непьющих мужиков в деревне, где нет никакой работы? Мы будем следить за ходом этого необычного эксперимента. Оставайтесь с нами.

- Кончай, - попросил я. - Все это совсем не смешно.

- Пожалуй, - согласился Артист. - Один мой приятель из диссидентов как-то рассказал. Когда начинаешь бороться за права человека, сначала ненавидишь власть, которая попирает эти права. Потом начинаешь презирать и ненавидеть тех, кто безропотно позволяет попирать их права. И в конце концов начинаешь ненавидеть себя за то, что пытаешься облагодетельствовать тех, кто тебя об этом не просил и даже спасибо не скажет. По-моему, ты сейчас приближаешься к третьей стадии.

- Я к ней не приближаюсь, - возразил я. - Я в ней уже по уши.

- Тем более самое время сменить обстановку, - за-ключил Артист. - Знаешь, как говорил известный русский ученый Пржевальский? "А еще я люблю жизнь за то, что в ней есть возможность путешествовать". Вот мы и будем путешествовать.

Утром мы вымыли и до блеска надраили "мазератти", дабы прибыть в Европу в приличном виде, потом заехали за Мухой и рванули по Ленинградскому шоссе, чтобы оказаться, как это с нами случалось уже не раз, в самом неподходящем месте в самый неподходящий момент.

III

Начало натурных съемок полнометражного художественного фильма "Битва на Векше" было назначено на 24 февраля. В этот день командующий Силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Кейт появился в своем служебном кабинете ровно в восемь утра. Рабочий день во всех государственных учреждениях республики начинался в девять, но Кейт всегда приезжал на час раньше. И до девяти его не имел права тревожить никто.

Сбросив в приемной плащ на руки адъютанта, он тщательно причесал перед старинным, в бронзовой оправе зеркалом густые рыжеватые волосы, подправил расческой аккуратно подстриженные усы, четкая линия которых скрадывала несколько немужественную и, как ему самому казалось, молодящую его припухлость губ. Это ему не нравилось. В свои сорок два года генерал-лейтенант Кейт не хотел выглядеть моложавым.

Произведя придирчивую ревизию своей внешности и одернув облегающий его статную фигуру мундир, он вошел в кабинет, где на столе его уже ждала чашка крепкого черного кофе и стопка отпечатанных на лазерном принтере листков: сводка происшествий за минувшие сутки, аналитические записки отдела Джи-2 Информационного отдела Главного штаба Минобороны, агентурные данные Бюро-1 и Бюро-2 Кайтселийта - Департамента охранной полиции.

В отдельную справку была сведена полученая развед-службами республики оперативная информация о 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии - самом крупном мобильным формировании российской армии, дислоцированном на восточной границе Эстонии.

С изучения этих документов генерал-лейтенант Кейт и начал, как всегда, свой рабочий день. Но уже через четверть часа привычный порядок был нарушен: на пороге кабинета появился порученец командующего капитан Клаус Медлер, низкорослый, пухлый, рано полысевший и потому тщательно следивший за тем, чтобы единственная черная прядь прикрывала лысину, что достигалось обильным количеством бриолина. Не приближаясь к письменному столу командующего и тем самым давая понять, что лишь крайняя необходимость заставляет его нарушить священное утреннее уединение шефа, он доложил:

- Господин генерал, позвонили с киностудии: все будет готово к шестнадцати ноль-ноль. Газетчиков и телевидение к месту съемки доставят на автобусах. Полагаю, вам следует появиться на площадке не раньше семнадцати. Иначе получится, что вы ждете журналистов, а не они вас. Я приказал подготовить вертолет к шестнадцати двадцати. Полетное время - около сорока минут. Ваши планы не изменились?

- Спасибо, Клаус, - кивнул Кейт, не ответив на главный вопрос порученца: намерен ли он почтить своим присутствием начало съемок фильма "Битва на Векше" или решит проигнорировать это мероприятие, задуманное его устроителями как презентация - нечто вроде торжественной закладки первого камня в фундамент здания.

Капитан Медлер вышел. В кабинете установилась привычная глубокая тишина, нарушаемая лишь постукиванием маятника напольных часов. Генерал-лейтенант Кейт вернулся к прерванному приходом порученца занятию, но настроение его было безнадежно испорчено. Он не подтвердил намерения присутствовать на презентации, но знал, что лететь придется. К этому вынуждали его обстоятельства, и сознание подневольности усиливало его раздражение.

Причина была не только в том, что придется ломать рабочий график, лететь под Тарту на съемочную площадку и общаться с нахальной журналистской братией. Главная причина была в самом факте начала съемок фильма, вокруг которого устраивался непонятный Кейту ажиотаж. Об идее этого фильма он знал давно, считал затею дурным анекдотом и даже предположить не мог, что этот анекдот может стать для него серьезной проблемой и, более того, поставить под угрозу всю его карьеру.