Нанял Гаджи Гаджиага новую прислугу в дом. Вечером прислуге поручают зажечь лампы. Она снимает стеклянные колпаки и, чиркая спичкой, принимается по одной зажигать керосиновые лампы. Увидел это Гаджи и пришел в ужас: "Погоди! Эдак ты все спички в коробке изведешь..." Он приказывает девушке снять колпаки и выстроить лампы в ряд. Затем берет одну спичку из коробки, зажигает ею сразу пять ламп, и, поднеся к одной из них кусок бумаги, разжигает этой бумагой остальные светильники. "Вот теперь можешь надевать стеклянные колпаки. И так будешь делать каждый день. А то на тебя спичек не напасешься. Я не привык сорить деньгами..."
Старик, действительно, трясся над каждой копейкой и оставил сыну большое состояние. Зато тот распорядился им по-своему. Я уже рассказывал вам о том, как Юсифага промотал отцовские миллионы.
Профессор Саркисов, архитектор, поведал мне историю возвышения братьев Адамовых. Эти братья приехали некогда в Баку с пустыми руками, открыли в подвале мастерскую и принялись столярничать. Работали от зари до глубокой ночи. Всей финансовой стороной дела ведал старший брат. Остальные братья не смели без его ведома потратить ни копейки. Раз в неделю он самолично выдавал им по пятачку - на баню, на цирюльню и по двугривенному на мелкие расходы. Через пять лет, в один из выходных дней, после утреннего чая он торжествующе объявил младшим братьям: с завтрашнего дня в мастерской будут работать двое. В банке у нас уже миллион, так что я приобрел пристань и думаю заняться куплей-продажей древесины - балок, столбов, леса. Я заключил договора с русскими лесопромышленниками, а также с купцами из Ленкорани и Анзали. Они обязуются поставлять нам лес и пиломатериалы.
В Баку было много нефтепромышленников с миллионным состоянием - Шибаев, Лианозов, Ротшильд, Зубалов, Бенкендорф и др.
МАНТАШЕВ, к примеру, получал от бакинской нефти сотни миллионов рублей прибыли, хотя за четверть века не построил в Баку ни одного, сколько-нибудь примечательного, здания. Зато на промыслах понастроил бараков-казарм, которые имели вид еще более неприглядный, чем тюрьмы. Во время революционных событий он сбежал за границу, а в 1920-м году, отчаявшись когда-нибудь вернуться в Баку, продал свои сураханские, сабунчинские и биби-эйбатские промысла Детердингу за 7 миллионов франков.
Другой нефтепромышленник - ИСАБЕК ГАДЖИНСКИЙ - в отличие от Манташева, заботился о благоустройстве родного города и построил в Баку несколько замечательных зданий. Одно из них находится на углу Балаханской (Васина) и Мариинской (Корга-нова) улиц. Он жил там со своей семьей, пока не отстроил новый дом на Набережной, а, переехав, подарил старый дом брату.
Немало денег потратил Исабек Гаджин-ский на строительство бульвара. Занимался он и благотворительностью. У него было двое сыновей и одна дочь. Старший сын - Садык-бек - слыл большим оригиналом. Он превосходно одевался, причем, каждый день имел у него свой "цвет". По цвету его костюма люди издалека узнавали, какой сегодня день недели. Каждый день он ровно в десять выходил из дому - минута в минуту - так что окрестные лавочники и владельцы магазинов сверяли по его фаэтону свои часы. Учась в гимназии, Садык-бек помогал бедным однокашникам, платил за учение, покупал им одежду и учебники.
В Баку много домов, чрезвычайно разнообразных с точки зрения архитектурных стилей. Здания сооружались богачами на европейский манер - в стиле барокко, модерн, в готическом, романском, мавританском стиле. Это определяло причудливость и экзотичность центральной части города. Однако дом Исабека Гаджинского, расположенный на набережной, рядом с прославленной "Девичьей башней", выделяется даже среди этой архитектурной "разноголосицы". Богатство и в то же время лаконичность внешних форм дворца, их пластика поражают взгляд, а соседство с "Девичьей башней" создает неповторимый контраст и придает зданию еще большую привлекательность.
У входа в здание, с двух сторон, возвышались мраморные фигуры львов. К сожалению, они пострадали от артиллерийского снаряда в 1918-м году и в настоящее время не сохранились.
Это и многие другие здания, о которых я упоминал выше, придают Баку своеобразное очарование и являются его подлинным украшением. Большинство из них подарили своим соотечественникам бывшие батраки, каменщики, аробщики, которые разбогатели в результате нефтяного бума. Жители апше-ронских селений Амираджаны, Биби-Эйбат, Сураханы, Бинагади, сабунчинские купцы, торговцы, ремесленники-кустари, чиновники, они любили свой город и в меру своих сил и возможностей принимали участие в его благоустройстве и капитальной застройке.
МЕСТА ПОКЛОНЕНИЯ. В Баку было несколько мечетей, особо почитаемых мусульманами: Будаговский собор. Старая Тазапирская мечеть, Биби-Эйбатская мечеть. Последняя, построенная в средние века, была самым известным и величественным культовым сооружением дореволюционного Баку. К великому сожалению, эту архитектурную жемчужину, памятник культуры азербайджанского народа уничтожили ревнители борьбы против религии.
По пятницам из города и окрестных сёл к мечети направлялись толпы паломников. Шли пешком, ехали на ишаках, верблюдах, лошадях. Те, кто побогаче, нанимали арбы и фаэтоны. Приезжали в мечеть и сливки бакинского общества в своих фаэтонах и роскошных колясках - слушали проповеди, одаривали бедняков деньгами, раздавали пожертвования. Весной и в первые месяцы осени здесь было тесно от огромного числа паломников. На рассвете горожан будило цоканье лошадиных копыт по булыжной мостовой, оповещавшее всех о том, что пора отправляться на поклонение.
Минуя Баилово, дорога, которую провёл Гаджи Зейналабдин Тагиев, петляла по Биби-Эйбатскому ущелью, между буровыми вышками, а затем, извиваясь, поднималась в горы. Возвышавшаяся на склонах горы мечеть была обращена к востоку и напоминала древние крепости, издалека привлекая внимание. Большие и маленькие купола отливали бирюзой, а минарет, устремлённый в небо, искрился золотом. Вокруг мечети теснились одно- и двухэтажные строения. Завершали общую картину деревья - фисташковые, абрикосовые, инжировые, чинары, ивы, ну и, конечно, - виноградники. На склонах горы раскинулась рабочая слободка - в основном, полуземлянки, полупещеры ("гара дам", "газма", "дахма"). Ущелье чернело пятнами деревянных вышек, буровых, погруженных в нефть и непролазную грязь. Между промыслами тянул закопченные вагоны паровоз, окутанный дымом. К пристани причаливали корабли, танкеры, баркасы и лодки рыбаков. Прибывшие на судах паломники поднимались к мечети по лестнице из сорока ступеней.
Паломники стелили вокруг мечети паласы, циновки, рогожи. Женщины здесь же варили поминальную халву, пекли хлеб, лаваш на садже. Богачи раздавали паломникам и нищим жертвенный плов - его готовили во дворе мечети из жертвенного мяса. Блеяли бараны и овцы, голосили петухи, ревели телята, верблюды, которых правоверные привезли в качестве жертвоприношения. От шума, разноголосья глохли уши. Муэдзины появлялись на минарете, призывая мусульман к молитве, дервиши пели касыды.
Во дворе мечети, по балконам, как муравьи, сновали паломники. Здесь можно было встретить человека в самом живописном одеянии, в самом немыслимом наряде. Среди толпы выделялись шейхи с чалмами на головах, в балахонах и мантиях. Их окружай неграмотный люд, в почтительном благоговении внимая зиярет-намэ* .
______________ * Чтение молитвы в местах паломничества.
Внутри мечети было темно, сыро. Из окон струился слабый, словно затуманенный, свет. Высоким почопок голубого цвета напоминал бирюзовый купол. В центре, у алтаря, возвышался минбар - кафедра для проповедей. Пол устилали ковры и паласы. Здесь всегда кто-либо молился или свершал намаз. Могилу посредине мечети всегда окружала толпа паломников. Бесплодные женщины, мужчины, девушки, мечтающие выйти замуж, слепые, хромые, немые старались прикоснуться к святым камням, привязывали себя к железной ограде и возносили молитвы всевышнему, прося избавления от болезней.
Ну, а уж в дни мусульманских праздников, великого поста, курбан-байрамы в мечети нельзя было пошевельнуться от наплыва верующих. Лишь зимой или в дождливые дни число паломников несколько уменьшалось. В месяц магеррам окрестности мечети напоминали сцены страшного суда. Паломники распевали траурные песнопения, сопровождая их ударами пс груди, истязая себя цепями и рассекая головы в кровь.