Шура поднялась с травы, ответно протянув Константину руку, и прошептала чуть слышно:

- Давайте познакомимся... Александра... Домашние просто Шурой зовут.

Они оба замолчали, не зная о чем говорить, но мало- помалу разговорились и долго сидели потом на берегу, болтали обо всем на свете, узнав за короткое время друг о друге все или почти все.

Прошел месяц, как Костя приехал на новое место. С той поры ни одного дождика не оросило землю, и почему-то именно сегодня небу понадобилось разразиться дождем. Тяжелые лиловые тучи заволокли небосклон, где-то там, за рекой, полыхнула молния, и послышался рокочущий раскат грома.

- Сейчас мы с вами промокнем,- засмеялась Шура.

- Спасаемся бегством, - Константин схватил девушку за руку и потянул ее в сторону дома.

Уже не за рекой, а прямо над их головами яркая вспышка молнии разрезала небо на две половины, оглушительной силы гром потряс землю, и поток теплого летнего дождя хлынул на пыльную листву и поникшие травы.

Промокшие до нитки Шура с Костей укрылись под навесом бакалейной лавки, до которой успели добежать. "Красивая какая", - застыдившись своих мыслей, подумал Константин, глядя на счастливое девичье лицо. Тыльной стороной ладони Шура пыталась стереть с него все еще струившиеся капельки дождя, но, видя тщетность своих усилий, махнула рукой и, засмеявшись, начала оправдываться:

- Ну и пусть, буду большой дождевой каплей.

Она была хороша. Вымокшее насквозь платье обтягивало стройную девичью фигуру, черные кудряшки прилипли ко лбу, веселая улыбка делала лицо озорным, а карие глаза сияли, как две ясные звездочки.

- Вот это дождик! Ну и промокли же мы! - подняла Шура глаза на Константина и замолчала...

Костя смотрел на нее долгим теплым взглядом, словно желая согреть ее немного озябшее тело. Она не отвела свой взор. Костя провел рукой по щеке девушки. Его рука была нежная и немного шершавая. Дождь стучал и стучал по навесу, а они молча стояли глаза в глаза.

Ливень кончился так же внезапно, как начался, и кончилось оцепенение, которое сковало их.

- Домой пора, - глухо проговорила Шура, опустив глаза.

Ей было неловко от того, что произошло мгновение назад.

- Приходите завтра на берег, - неуверенно попросил Костя.

- Не знаю, - не поднимая глаз, ответила девушка.

- Приходите, я буду ждать...

Он скинул с себя мокрую одежду и бросился на кровать, блаженно растянувшись. Спать, спать, спать... Уснуть крепко-крепко и увидеть во сне ее. Под дождем. В мокром платье с сияющими глазами.

Боже! Никогда еще он не был так счастлив, никогда в его жизни не было такого чудного дождя. Думал ли он сегодня утром, что обыкновенный дождь может так изменить его судьбу.

Спать. Спать. Спать... И пусть привидится во сне она, девушка с глазами, как две маленькие ясные звездочки.

Шура тихонько прокралась в свою комнату. Дом давно погрузился в сон, мирно тикали ходики. Отец, должно быть, очень сердился, что она не пришла к вечернему чаю.

Девушка присела на кровать и распустила влажные волосы. Какое-то неясное чувство волновало ее. Шура вспомнила долгий Костин взгляд, и сладкая дрожь пробежала по телу.

Не раз, бывало, вот так же смотрел на нее надоедливый Лешка, но взгляд его заискивающих глаз только вызывал раздражение.

Про Лешку с Шурой давно ходили разные толки. Второй год он таскался за ней по пятам, и все считали, что рано или поздно Лешка добьется своего и пришлет к неприступной девчонке сватов. Шура же лишь пожимала плечами: поживем - увидим. Тот давний зимний поцелуй слегка разволновал ее. Она и сама не знала, как так получилось, что позволила прикоснуться к себе, просто затмение какое-то нашло. Шура сильно переживала тогда по поводу случившегося.

Рассвет приблизился быстро. Девушка так и не сомкнула глаз. Сонная глупая муха билась головой о стекло, недовольно жужжа. Шура накрыла ее рукой и решила загадать желание - если муха будет сидеть тихо в ее ладошке, то тогда... Что тогда, додумывать не хотелось.

Чуть свет в комнату вошел разъяренный отец.

- Ну, что, нагулялась? Интересно знать, где это ты была? Лешка, вон, все пороги обил. Молчишь? Ну, молчи, молчи...

Месяц пролетел незаметно. Они гуляли в дубовой роще, сидели на берегу реки, убегали в зеленый лес, провожали за горизонт краснощекое солнце... Они уже не мыслили жизни друг без друга.

Как-то вечером, когда солнце медленно погружалось в реку, Костя пришел к Шуре с огромной охапкой полевых цветов.

- Пойдем на наше место, - позвал он ее.

Шура, быстро собравшись, пока не увидел отец, незаметно выскользнула из дому.

Они сидели и смотрели, как течение реки несет брошенную кем-то зеленую ветку. Оба молчали как будто в ожидании чего-то важного и значительного.

- Шурочка, - вдруг прервал молчание Костя, - я давно хотел тебе сказать...

Сердце девушки учащенно забилось. Она поняла, что сейчас услышит то, что было так долгожданно.

- Шурочка, - Костя нежно погладил ее руку, - ты не представляешь, что ты значишь для меня... Каждый раз, когда ухожу от тебя, меня охватывает страх, что больше с тобой не увижусь. Я знаю, что ты здесь, рядом, в этом городе, что завтра мы встретимся вновь, но все же невыносимое чувство не дает мне спокойно заснуть. Я не хочу разлучаться с тобой ни на час, ни на минуту. За то время, что мы знакомы, ты стала настолько дорога, настолько близка мне... Я так люблю тебя, Шурочка...

Шура не сводила с Кости счастливых глаз. Темная рябь воды, в которую нырял легкий летний ветерок, волновалась и трепетала от его прикосновения. С жалобным писком проносились над головой прибрежные белогрудые ласточки. Сердце девушки сладостно сжималось и от Костиных слов, и от той живописной картины, которая была словно хорошо продуманной декорацией к красивому спектаклю.

- Я люблю тебя, Шурочка, ты слышишь, я так люблю тебя... А...ты? спросил осторожно Костя.

Шура сидела в оцепенении, она уже не слышала ни шороха волн, ни писка ласточек, лишь необыкновенное слово "люблю" звенело в ее ушах.

Девушка мгновение помолчала, потом резко вскочила с травы, закружилась, засмеялась и начала сыпать на Костю цветок по цветку, те, что он подарил ей сегодня.

- Я такая счастливая, - смеясь, говорила она. - Я самая счастливая на свете, - и упала прямо в объятия Константина.

- Шурочка, Шурочка, сладкая моя, любовь моя, - Костя осыпал поцелуями ее лицо, шею, волосы, пахнущие лесной свежестью, ему казалось, что он сейчас задохнется от нахлынувших чувств. - Я так люблю тебя, я так... Шурочка, будь моей женой, - прошептал он и вдруг замер, испугавшись своих слов и того, что может услышать страшное для него "нет".

- Женой? - переспросила Шура задумчиво, прижимаясь к его колючей щеке. - Я не знаю, я... я не знаю. - Она вдруг отпрянула от него, заглянула ему в глаза, улыбнулась и снова переспросила. - Женой...? Костя, ты знаешь, я, оказывается, очень сильно тебя люблю... Представляешь? Очень-очень сильно... Костюшка, я ..., я согласна, - чуть слышно ответила она.

Отец был в гневе, когда узнал, что дочь собралась замуж.

- Ну, девка, не ожидал от тебя, - шумел он. - Нет, ты посмотри, знакомы без году неделя, а она уж замуж захотела! Чего от Лешки нос воротишь? Да, шалопай, но зато он свой, нашенский. А шалопайство пройдет - я сам таким был. Парень второй год возле нашего дома ошивается. Ждет, надеется. А этот пришел и... Хм, - усмехнулся Василий, - шустрый, однако.

- Отец, - попыталась успокоить Василия жена.

- Что, отец? Я Лешкину семью, как свою знаю. Мы с его отцом еще вот такими вместе до ветру бегали.

- Отец, - снова дернула Василия за рукав Татьяна.

- Молчи, мать! Ты вот лучше скажи, сколько я за тобой хаживал, сколько сапог истоптал. Вспомни, твои родители сказали, что сватать нас будут, ты и рта не раскрыла. А нынче что? - горячился он.

- Чего вспоминать, другие времена были, - вздохнула Татьяна.