Советник швейцарской миссии Фюрер - в Берн, 10 часов вечера, 25 октября: "Большевистский переворот, по-видимому, можно считать совершившимся. В течение нескольких часов столица целиком в руках Петроградского Совета, на сторону которого перешел почти полностью гарнизон. По сообщению Французского посольства, министерство Керенского, оставленное даже казаками, условия которых не были приняты, распущено. Сегодня утром Керенский бежал, сказав, что уезжает в армию. По-видимому, формируется правительство Ленина... Отряды войск Совета занимают город; главная улица забаррикадирована. В 10 час. вечера слышна ружейная стрельба и канонада у Зимнего дворца".

Около 12 часов ночи антибольшевистские гласные Петроградской думы по предложению эсеров решили идти в Зимний, чтобы "умереть вместе со своими избранниками". Предложение идти во дворец подверглось поименному голосованию. Все вызываемые, кроме большевиков, отвечали: - Да, иду умирать... После этого все встали со своих мест, вышли в вестибюль, оделись и, захватив с собой заготовленные мешки с хлебом и колбасой для осажденных, пошли... Шли молча. В тишине четко звучали шаги по мостовой. Бухали редкие орудийные выстрелы. Очень скоро около Екатерининского канала шествие уперлось в матросскую цепь. В ночной тишине разнеслось: "Избранники народа! Всенародное голосование, демократия!" Матросы сумрачно и молча стояли каменными рядами. Иссякнув в своих доводах и аргументах, "демократия" умолкла. Молчание затягивалось. Шествие потеряло внутреннюю связь. Присутствующим делалось нудно и холодно, настроение скисало. Толпа думцев не знала, что делать. Ими начинало овладевать ощущение нелепости и бессилия. Нелепость происходящего стала нервировать и матросов - в их передних рядах послышался ропот неудовольствия, раздались отдельные выкрики: - Поворачивай оглобли! - Слышали?! Подъехал Подвойский. Думцы стали жаловаться ему, что их не пропускают к генеральному штабу, откуда они хотели позвонить в Зимний дворец и упросить правительство "предотвратить кровавые события". Подвойский ответил, что "предотвращать" события поздно - они уже развернулись и их не остановишь, так что звонить ни к чему, да это и невозможно - телефоны Зимнего выключены. Пробраться через площадь, на которой идет бой, тоже не удастся. - Идите-ка лучше домой, - закончил Подвойский. Представители "демократии" смотрели вслед удалявшемуся автомобилю председателя ВРК растерянно и зло. Матросы начали нетерпеливо перебирать винтовками, и "демонстранты", негодуя, кучками направились обратно. Через час после выхода они вновь вернулись под каланчу здания городской Думы, стыдясь смотреть друг другу в глаза. Иные "воскресшие из мертвых" стали по темным углам уписывать колбасу и хлеб, предназначавшиеся "голодающим" министрам.

Залитый огнями люстр зал заседаний съезда был набит до отказа люди стояли в проходах, некоторые взобрались на подоконники и даже на выступы колонн. На возвышении сцены - старый ЦИК: Дан, Либер, Мартов, Гоц... Нет Керенского, нет Чхеидзе, понявшего, что все кончено и уехавшего в Грузию. 10 часов 43 минут вечера 25 октября 1917 года. Толстый, лысоватый человек в форме военного врача потрогал колокольчик. Это был меньшевик Дан. - Товарищи! Съезд Советов собирается в такой исключительный момент и при таких исключительных обстоятельствах, что вы, я думаю, поймете, почему ЦИК считает излишним открывать настоящее заседание политической речью. Дан на мгновение умолк и голосом, который сделал бы честь любой профессиональной плакальщице, продолжил: - Для вас это станет особенно понятным, если вы вспомните, что я являюсь членом президиума Центрального Исполнительного Комитета, а в это время наши партийные товарищи находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров, возложенный на них ЦИКом... В зале раздался ропот, и кто-то крикнул: - Ложь! Вы - это еще не весь ЦИК! Дан явно ожидал другой реакции зала и, сразу стушевавшись, быстро пробормотал: - Объявляю первое заседание Второго съезда Советов рабочих и солдатских депутатов открытым... Скорбный тон Дана обманул только тех, кто сам хотел быть обманутым. Уже всем было известно, что "партийные товарищи" Дана вызвали войска с фронта и назначили кадета Кишкина (тоже, очевидно, "товарища") диктатором, намереваясь утопить революцию в крови. Новый состав президиума избирался в обстановке истерики меньшевиков и эсеров, увидевших, что власть, которую они так нежно и небескорыстно любили, уплывает из их рук. Они напоминали людей, захотевших руками остановить землетрясение. На трибуну поднялся Мартов: - Гражданская война началась, товарищи! Там, на улицах, стреляют в наших братьев! Крики: "Терещенко тебе брат?", "Где ваша совесть, Мартов!" заглушили его голос. Меньшевики, бундовцы, правые эсеры, видя, что сорвать съезд не удалось, решили уйти. У выхода Мартова остановили, уговаривая остаться. - Оставьте, товарищи. Надо изолировать большевиков, мы скоро вернемся! - с апломбом произнес лидер меньшевиков и вскоре действительно вернулся, с ужасом увидев, что оказался изолированным он сам.

Разговор по прямому проводу генерала Духонина с главкомом Северного фронта генералом Черемисовым и начштасевом генералом С. Г. Лукирским, 25 октября: "12 часов ночи. - У аппарата наштасев генерал Лукирский. У аппарата наштаверх. Здравствуйте, Сергей Георгиевич! Хотел у вас узнать, какие у вас имеются сведения относительно положения в настоящее время войск фронта, посланных в Петроград согласно вашей телеграмме, и насколько сроки прибытия, указанные в ней, будут соблюдены, насколько на это можно рассчитывать? Лукирский. Здравия желаю, Николай Николаевич! Главкосев, узнав, что я буду говорить с вами, приказал мне передать вам, что он, окончив разговор с главкозапом, подойдет к аппарату для переговоров с вами. Все распоряжения, посланные сегодня утром о направлении названных главковерхом войсковых частей в Петроград и в копии представленных мною вам, главкосев сегодня в 10 часов вечера отменил, и эти последние распоряжения я вновь представил вам в копиях. О причине отмены я не знаю, главкосев указал мне по телефону, что он объяснит мне такое распоряжение несколько позже. Ныне войсковые части эти уже задержаны на местах посадки или возвращаются с пути. Комкор 3-го конного прислал запрос на мое имя, сообщая, что он имеет личное приказание ввести первую Донскую в Петроград от главковерха и поэтому недоумевает, получив последнее приказание об отмене такового движения. Мы сговорились с ним, что для выяснения этого вопроса он приедет сегодня в час ночи в Псков и лично явится к главкосеву. Лукирский. Духонин. Я не понимаю, чем вызывается такая отмена. Буду ждать объяснения главкосева. А где сейчас находятся самокатные батальоны? По имеющимся у меня сведениям, самокатные батальоны должны были сегодня в 3 часа дня прибыть в Петроград. Подожду главкосева, если вы не можете объяснить отмены распоряжения. Лукирский. Иду доложить об этом главкосеву. Черемисов. Здравствуйте, Николай Николаевич! Вы что-то начали сейчас говорить? Духонин. Генерал Лукирский мне сообщил, что вами отдано распоряжение, отменяющее отправку войск в Петроград по приказанию главковерха. Чем это вызывается? Черемисов. Это сделано с согласия главковерха, полученного мною от него лично. Известна ли вам обстановка в Петрограде? Духонин. Будьте добры мне подробно сообщить обстановку и где сейчас находится главковерх. Черемисов. Временного Правительства прежнего состава уже не существует. Власть перешла в руки Революционного Комитета, казачьи полки остались пассивны в своих петроградских казармах, броневики перешли на сторону Революционного Комитета. Сегодня вечером кто-то, по-видимому правые элементы, назначил генерал-губернатором Петрограда Кишкина, принадлежность которого к кадетским партиям известна на фронте. Это назначение вызвало резкий перелом в войсковых организациях фронта не в пользу Временного Правительства, в Петрограде привело к тому, что революционные войска заняли штаб округа и, по-видимому, прекратили деятельность генерал-губернатора. Керенский от власти устранился и выразил желание передать должность главковерха мне. Вопрос этот, вероятно, будет решен сегодня же. Благоволите приказать от себя, чтобы перевозки войск в Петроград, если они производятся на других фронтах, были прекращены. Главковерх у меня. Не имеете ли вы что передать ему? Духонин. Можно ли просить его к аппарату? Черемисов. Невозможно в его интересах. Духонин. Будете ли вы что-нибудь говорить? Черемисов. Да, мною получены следующие сведения из Зимнего дворца: "В Петрограде день прошел спокойно. Была лишь днем незначительная перестрелка на углу Невского и Дворцовой площади. Восставшие захватили Государственный банк, Центральную телефонную станцию, Мариинский дворец. Предпарламент был удален. Вечером настроение прогрессирует; около часа назад захвачен кучкою людей в 50 человек Петроградский штаб. На стороне правительства юнкера и казачий полк да два орудия Михайловского артиллерийского училища. Министр-председатель уехал к самокатчикам еще утром, до сих пор не возвратился. Полагаю, что он будет возвращаться не один, а с войсками, которые окажутся преданными. Ныне и несколько ранее шла и идет стрельба, сравнительно редкая и, думаю, нервная, так как нападения пока не произошло и большевики держат себя сравнительно пассивно; во время моего разговора с вами было 34 орудийных выстрела, которые, судя по звуку, идут из нашего стана. Временное Правительство в полном составе сейчас в Зимнем дворце и не думает отсюда уходить до ликвидации конфликта. Вот, кажется, все из более главного. Главноначальствующим над Петроградом назначен Кишкин с двумя помощниками - Пальчинским и Гутенбергом. Понемногу налаживается организация и руководство теми немногими частями, которые у нас есть. Лично думаю, что если дейстительно будет использовано хоть то, что есть, то положение правительства небезнадежно. Скажите, действительно ли подойдут, по вашим сведениям, к Петрограду направленные войска? Присутствие их, полагаю, успокоило бы восставших, и они расползлись бы по своим местам, не принимая боя. Все. Данилевич". От всех фронтовых и армейских комитетов общеармейский комитет Ставки получил следующее: комитеты все безусловно на стороне Временного Правительства, резолюция их в общем аналогична резолюции Совета республики, т. е. требование активной политики правительства в смысле скорейшего заключения мира и передачи земли в руки земельных комитетов. Я вас вызову часа через полтора, чтобы сообщить решение некоторых вопросов, сейчас меня зовут. Можете ли вы тогда подойти к аппарату? Духонин. Сейчас я получил телеграмму главкозапа и согласен с ним, что разъединение фронта в настоящее время в общем нецелесообразно в смысле поддержки правительства, явилось бы чрезмерно опасным и сделало бы положение наших армий безумно тяжелым, при котором легко мог быть поколеблен фронт. Сейчас на фронте спокойно. Большевики притихли. Фронтовой комитет Западного фронта и съезд крестьянских депутатов вынесли резолюцию, что всякое выступление большевиков и беспорядки будут подавляться силою оружия. Почтово-телеграфный союз высказался за поддержку правительства. Телеграммы, призывающие к восстанию против Временного Правительства, не принимались и не передавались. Прибытие в Петроград войск, верных правительству, могло дать результаты; пассивность войск, восставших против правительства, признаки этого: крайняя вялость и нерешительность большевиков. Если кандидатура Кишкина неприемлема, то в таком случае можно просить Временное Правительство заменить его другим лицом военным. Если главковерх Керенский предполагает передать должность вам, то я во имя горячей любви к родине умоляю вас разрешить мне передать об этом Временному Правительству, с которым у меня есть связь, вас же - не останавливать отданных распоряжений о движении войск, назначенных в Петроград. Я убежден, что при надлежащей организации все обойдется без особых кровопролитий, зато будет сохранен в полной неприкосновенности фронт и вам как будущему главковерху не придется считаться с весьма тяжелым положением... Черемисов. Извиняюсь, Николай Николаевич, меня давно уже зовут, можно ли будет вас вызвать часа через два? Я считал только своим долгом осветить вам всю обстановку и, возможно, последствия, минута слишком серьезная и ответственная перед родиной. Сейчас меня снова зовут, часа через два я вас должен буду вызвать, пока все, что говорилось, держите про себя, но имейте в виду, что Временного Правительства в Петрограде уже нет. Пока до свидания. Часа через два мне будет крайне необходимо вас вызвать. Духонин. Слушаю. Через два часа буду у аппарата, но содержание ленты известно отчасти комитету, который находится тут же, в одной комнате со мной. От комитета это не секрет. Я говорю в смысле сношений ваших с оставшимися в Петрограде членами Временного Правительствам".