ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА ЗАЩИТНИК

Зои

После часа ожидания меня наконец привезли на рентген, где сказали, что у меня растяжение, а не перелом запястья, как беспокоился Лиам. Но мне придется вернуться через неделю, чтобы сделать еще один рентген, чтобы еще раз проверить. Милый доктор наложил мне шину на запястье и посоветовал снимать боль безрецептурными обезболивающими. Это лучший сценарий. Я не смогу пользоваться запястьем в течение недели, но, по крайней мере, мне не понадобится операция. Думаю, это обычное явление для такого типа перелома запястья.

Когда я захожу в приемную, улыбка сходит с моего лица, когда я вижу Лиама, согнувшегося и запустившего руки в волосы. Как будто он чувствует меня, его голова поднимается, и его глаза сразу же находят мои. Мы встречаемся на полпути, но когда я обхватываю его руками, он слегка напрягается и отстраняется.

— Просто растяжение, — говорю я ему. — Хотя мне нужно прийти на следующей неделе, чтобы подтвердить, потому что иногда переломы не проявляются с первого раза. — Его лицо бледнеет, и я не могу удержаться от смеха. Он выглядит так, будто я вынесла себе смертный приговор. — Все в порядке. Я в хороших руках. И это не моя доминирующая рука, так что это хорошо.

Как будто эта новость его нисколько не успокаивает. Вместо этого его брови слегка подтягиваются.

— Давай отвезем тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.

Он уходит, не сказав больше ни слова, и я быстро следую за ним.

— А как же отель?

— Я поеду в отель и заберу наши вещи после того, как отвезу тебя домой.

Холодно. Безэмоционально. Отстраненно. Он ведет себя так, словно отстраняется.

Я сглатываю беспокойство, которое начинает снедать меня, пока он помогает мне сесть в машину. Его глаза задерживаются на шине запястья, а затем переходят на мое лицо, лишенное каких-либо эмоций. У меня разрывается сердце, когда я вижу это, и я делаю мысленную пометку поговорить с ним об этом.

В общем, события сегодняшнего вечера развивались от плохого к худшему, но это не значит, что мы не можем что-то спасти.

И это точно не значит, что мы не можем продолжить нашу ночь вместе. Он может быть напуган, но я позабочусь о том, чтобы он знал, что это меня не отпугнет.

Когда он выезжает с парковки на главную дорогу, я почти спрашиваю его, все ли в порядке, но он быстро включает музыку, заглушая все слова, которые могли слететь с моих губ. В порядке. Мы же живем вместе, не может же он вечно избегать меня.

Двадцать минут спустя мы подъезжаем к дому. Он ставит машину на парковку, но не выключает двигатель.

— У тебя есть ключ? — спрашивает он, глядя на меня с напряженной челюстью.

Я киваю и поглаживаю свою сумочку. — У меня всегда есть.

— Хорошо. Увидимся позже.

По мне пробегает тревога. — Лиам, тебе нужно перестать корить себя.

— Я не могу говорить об этом сейчас, Зои.

— Пожалуйста… — Мой голос ломается.

— Нет, я не хочу об этом говорить.

Я начинаю паниковать, и мои слова выходят гораздо более корявыми, чем я намеревалась. — Лиам, ты должен выслушать меня...

— Красный, — пробормотал он с грустным видом.

Я смотрю на него, не веря.

— Что? — шепчу я, мой голос срывается.

— Я сказал "красный", — прохрипел он. — Это моя граница, и я использую безопасное слово.

Я качаю головой, и на глаза наворачиваются слезы.

— Ты не можешь использовать безопасное слово только потому, что не хочешь говорить прямо сейчас. Это нечестно.

— Ну, ты давила на меня, и я не знал, как еще достучаться до тебя. Я не хочу говорить о том, что произошло сегодня вечером. Хорошо?

Горячие слезы текут по моему лицу, пока я расстегиваю ремень.

— Хорошо. Ты все предельно ясно объяснил, — добавляю я, открывая дверь и захлопывая ее за собой, прежде чем он успевает ответить.

Подойдя к входной двери, я даю волю слезам и не оглядываюсь, отпирая входную дверь заходя в дом. Закрыв и заперев ее, я опускаюсь на пол, сжимая запястье, и рыдания бьют меня по телу.

Неужели он действительно позволит такой крошечной зацепке изменить всю нашу динамику? То есть... да, это не самая идеальная ситуация, учитывая то, чем мы должны были заниматься все выходные, но мы все равно можем провести ночь вместе. Я встаю и провожу рукой по щекам, утирая слезы и оглядываясь по сторонам. В этот момент ко мне подбегает Капитан Суши и громко мурлычет, прижавшись головой к моему колену.

— Твой отец - идиот, — говорю я ему нежно, поглаживая его по голове своей здоровой рукой.

Я поднимаюсь наверх, и Капитан следует за мной; должно быть, он чувствует, что мне нужна компания. Вместо того чтобы погрузиться в себя, я начинаю действовать. Я осторожно снимаю шину и принимаю самый медленный, самый трудный, однорукий душ в своей жизни. Приходится протискивать бутылки между подбородком и грудью, но к моменту окончания душа мне удается вымыться. Переодевшись и надев удобную одежду, я наматываю шину на больное запястье и забираюсь в постель.

Уже почти одиннадцать, я устала, но не сплю.

Я не могу не волноваться, когда проверяю время и понимаю, что Лиама нет уже почти два часа. Я достаю телефон, и сердце бешено колотится.

Я знаю, ты не хочешь говорить об этом, но не мог бы ты хотя бы сообщить мне, жив ли ты?

Несколько мгновений я смотрю на свой телефон, наблюдая, как он переходит из состояния "доставлено" в состояние "прочитано". Я жду его ответа, но ничего не приходит - даже трех маленьких точек.

Значит, он жив.

Слезы грозят пролиться, когда я сажусь у изголовья кровати и подтягиваю колени к груди, но я отказываюсь плакать.

Отказываюсь проливать слезы, пока мы не сможем сесть и поговорить.

Знак "У тебя есть это" дразнит меня, светясь ярко-розовым, когда у меня ничего нет.

Проходит еще несколько часов, и большую часть этого времени я провожу, медленно редактируя свою книгу за рабочим столом, с глазами, которые болят. Капитан послушно остается у моих ног, легким мурлыканьем пронизывая тихую комнату. Уже поздно, и мое тело тяжелеет от усталости. Я уже собралась укладываться на ночь, почти в три часа ночи, когда слышу, как джип Лиама скрипит по гравию перед домом.

Я мгновенно просыпаюсь. Я вскакиваю с кровати и так пугаю Капитана, что он стоит с выгнутой спиной и поджатым хвостом, оглядываясь по сторонам.

— Прости, Кэп, — шепчу я, выходя из спальни, пока он мурлычет и бежит за мной.

Лиам тихо открывает дверь, когда я вхожу в подъезд. Его глаза встречаются с моими, и он выглядит почти удивленным, увидев меня.

Он думал, что я сплю. Вот почему он так долго ждал, чтобы вернуться домой.

Я пытаюсь скрестить руки, но это невозможно из-за корсета, поэтому я стою в леггинсах и одной из его старых футболок. Это не футболка группы, это одна из его поношенных, тонких белых футболок. Я украла ее пару недель назад, и когда его взгляд на секунду задержался на моих торчащих сосках, я поняла, что у меня есть небольшой шанс вернуть его.

Возможно, он думает, что хочет отказаться от нас, но я уже дважды выводила его из себя. Со мной он счастливее. Быть с ним - это... неописуемо.

Я должна попытаться, потому что я не готова уйти, что бы это ни было.

— Ты все еще не спишь, — говорит он, его голос почти хриплый. Когда он закрывает и запирает входную дверь, я замечаю его растрепанный вид. Его рубашка теперь висит свободно и помята. Его джоггеры такие же помятые, а волосы в беспорядке, как будто он проводил по ним руками последние четыре часа. Он ставит наши сумки на ночь у двери и поворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что, возможно, сегодня он был не один.

В конце концов, мы так и не решили быть эксклюзивными.

Возвращается то чернильное, некомфортное чувство, которое было в первую ночь в отеле, и я ненавижу его. Я должна верить, что он не стал бы этого делать.

— Я был с Орионом, — говорит он, словно читая мои мысли, и я не могу не почувствовать облегчение.

— Нам нужно поговорить, — быстро говорю я. — Ты напуган, и это нормально. Если хочешь, мы можем не спешить.

— Зои, это нужно прекратить.

Его слова проникают в меня, высасывая весь воздух из моих легких. Мои эмоции сходят с ума: на первом месте отчаяние, за которым следует чистый, без примесей гнев. Одна заминка, и он хочет уйти? Одно небольшое отклонение от плана - и он хочет прекратить все наши отношения, словно их и не было? Отчаяние и гнев смешиваются вместе, смешиваются и образуют нечто сродни предательству. Он пронзает меня насквозь, когда я думаю о том, что он пытается мне сказать.

Когда я ничего не отвечаю, Лиам делает шаг ко мне, и, к моему удивлению, Капитан начинает рычать.

Мы оба замираем и смотрим на большого кота, гадая, не ослышались ли мы. Лиам делает еще один неуверенный шаг вперед, и, конечно же, Капитан снова рычит, шагнув ко мне.

Лиам переводит взгляд с кота на меня, а я беззлобно смеюсь.

— Похоже, я не единственный, кто считает тебя трусом, — говорю я ему, и в моих словах звучит яд.

Мое зрение затуманивается, когда выражение лица Лиама опускается - достаточно долго, чтобы показать мне, что на самом деле он не хочет заканчивать отношения.

Он просто считает, что должен это сделать.

Он делает медленный шаг вперед, и Капитан издает низкое, ровное рычание. Он достает что-то из кармана и кладет на стол в фойе.

— Ты права. Когда твой отец умер, он написал мне письмо. У меня не хватало смелости открыть его до сегодняшнего вечера. Пока оно не выскользнуло из ваших файлов.

Это последнее, что я ожидала от него услышать.

— Что там было написано? — спрашиваю я.

У Лиама подрагивает челюсть, когда он смотрит в пол.

— Он сказал мне защищать тебя и следить за теми, кто причиняет тебе боль, — добавляет он, понижая голос. — Я мог причинить тебе боль. Я действительно причинил тебе боль. Единственное, что я должен делать, - это защищать тебя.

Осознание пронзает меня.

— И ты думаешь, он это имел в виду? — спрашиваю я, высоким голосом делая жест между нами. — То, что ты совершил одну маленькую ошибку, - вот что он имел в виду, несмотря на то, как много ты мне отдал? Несмотря на то, что ты всегда заботился обо мне? — Из моей груди вырывается всхлип. — Я не знаю, что бы отец подумал о нас, но, честно говоря, мне надоело пытаться тебя успокоить, потому что это не имеет значения. Это у нас вся жизнь впереди. Не надо… — Я подавила очередной всхлип. — Разве ты не хочешь этого? Со мной?