— Сделан из твоей собственной крови.

— Интересно, будет ли он отличаться по вкусу от свежей? — Дрю принимает пузырек.

— Зная тебя, он будет более горьким с возрастом, — поддразниваю я.

— Ты ведь понимаешь, что у нас одна кровь? Любое оскорбление, которое ты мне дала, касается и вас самих.

— Я знаю, что моя кровь очень сладкая, — отвечаю я и тут же понимаю, что сказала, когда Дрю затихает. Я почти слышу все, что он хочет сказать, но не говорит. Не стоит напоминать ему, что я позволяла вампиру пить из меня. Даже если он сам догадался или предполагает, что это так, это совсем другое дело — преподносить ему информацию так открыто. Я стараюсь поскорее забыть об этом. — У тебя есть вопросы о том, что нужно делать?

— Быть приманкой достаточно просто. — Дрю продолжает смотреть на пузырек в своей ладони. Ему страшно. Даже после всех боев и тренировок, которые он прошел, битва никогда не бывает легкой.

Я кладу руку ему на плечо.

— Эти доспехи защитят тебя. А мы здесь, ждем. Мы превосходим его числом, мы нанесем быстрый и верный удар. Все закончится сегодня ночью, не затяжным сражением, а целенаправленной атакой. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как вернешься на мамину кухню и будешь есть свежие, горячие булочки из пекарни.

Дрю тихонько хмыкает и дарит мне усталую улыбку.

— Знаешь, я всегда знал, что ты невероятно жесткая. Когда ты начала показывать это остальному миру?

— Мне дали хороший совет, что, может быть, я должна сама выбирать свою судьбу.

— Кто тебе это сказал? — Он выглядит довольно самодовольным.

— Некоторые люди, которым я доверяю.

Самодовольство Дрю немного улетучивается при упоминании множественного числа. Я лишь уверенно улыбаюсь ему и больше ничего не говорю. Нам будет что обсудить, когда все это закончится. Это уж точно.

— Мы будем ждать, — ободряюще говорю я.

Мой брат уходит в болота. Я прищуриваюсь, чтобы не потерять его из виду, пока это возможно. Но в конце концов ночь и туман поглощают его.

— Ладно, давайте займем свои места. — Вентос — единственный, кто возвращает нас к реальности. В противном случае мы могли бы продолжать пялиться на охотника, превратившегося в союзника вампира, до тех пор, пока не появился Терсиус.

Мы с тремя другими членами ковенанта расположились вокруг развалин — за осыпающимися стенами и близлежащими деревьями. У каждого в руках по обсидиановой склянке. Ожидание — самое страшное. Мышцы начинают болеть от напряжения. Странное и непреодолимое желание закричать, просто чтобы нарушить тишину, с трудом протискивается в горло.

Но я не двигаюсь. Я жду. И я продолжаю повторять план, над которым мы работали всю неделю. Костяшки пальцев побелели от сжимания флакона, ладони вспотели, когда я наконец почувствовала его.