ГЛАВА 42

Никто не двигается.

Мы все в благоговении. В подвешенном состоянии. Так же застыли на месте, как и Руван.

Это сработало. Это мысль, которую мы все разделяем. Я чувствую это в магии, которая все еще висит в воздухе, сверкая, как светлячки, вокруг стеклянного камня, похожего на рубиновый гроб, в который заключен Руван. Я вижу, что это написано на их лицах. Вентос потрясен больше всех; его рот полностью открыт. Он также первым пытается заговорить, но в итоге только пускает слезу.

Каллос проводит руками по гладкому рубину. Видя, как он прикасается к нему, я встаю. Никто не останавливает меня, когда я подхожу. Мои руки, слегка подрагивая, нависают над каменной гробницей Рувана. Подушечки пальцев касаются тускло светящегося кристалла.

Нет... На самом деле это не совсем кристалл. Это не камень, не стекло, не металл, не похоже на любое другое вещество, с которым я когда-либо сталкивалась. Мои пальцы слегка погружаются в магию. Дымка, окружающая Рувана, почти как желе. Через некоторое время я встречаю твердость. Она гладкая, почти шелковистая. Магия теплая, манящая, как лучистое тепло кузницы зимой. Но она не позволяет мне пройти дальше. Я не могу прикоснуться к Рувану.

— Получилось? — шепчу я. Похоже, что да, но я не специалист в магии и хочу быть уверенным. Я должна услышать, что с ним все в порядке, иначе я могу не поверить.

— Так и есть, — говорит Каллос. — Печать надежная. Цвет правильный, а магия сильная. — На его губах появляется слабая улыбка. — Просто посмотри на него.

Я смотрю. Он выглядит точно так же, как до проклятия. Он выглядит лучше.

— Если мы освободим его...

— Проклятие вернется в полной силе. — Каллос уловил мой неудачно сформулированный вопрос. — Этот стазис сохраняет вещи такими, какими они должны быть, но не обязательно такими, какие они есть. Как зеркало, это окно в истинную природу человека, свободную от болезни или проклятия. Но оно не настоящее, оно не отражает истинного состояния его физической или магической сущности, а только то, что находится в его душе.

Заглянуть в душу. У меня сжалось в груди. Он выглядит гораздо совершеннее, чем я когда-либо видел его. Я не могу понять, то ли он действительно изменился, то ли я просто испытываю огромное облегчение, видя его привычную бледность кожи, матовые волосы, расслабленные брови.

Я никогда не видела его таким спокойным. Мои пальцы перебирают барьер. Я хочу видеть его таким спокойным снова и снова. Я хочу подарить ему мир, в котором это будет его реальностью, внутри и снаружи. Где я смогу узнать его таким, каким он должен быть.

И хотя я хочу дать это ему, я хочу этого и для себя. Да, я хочу защитить свою семью, своего брата, Деревню Охотников. Я хочу помочь своим друзьям здесь, по эту сторону Фэйда. Но все это — желания для других.

Руван — это первая вещь — человек, — которого я хочу для себя.

Его люди скажут, что он не должен быть у меня. Они уже говорили это. Если я смогу доказать, что его ковенант не верен, если я смогу победить их, тогда я смогу победить и остальных вампиров, если захочу. А может, и не выберу. Меня никогда особо не волновало, что обо мне думают другие. Даже когда они контролировали мою жизнь, мне было все равно, что они обо мне думают.

Я сам держу молот и иду вперед.

Мои руки сжались в кулаки. Я продолжаю смотреть на его идеальное лицо. Я не знаю, что ждет нас в будущем, и даже не знаю, что может нас ждать, но я намерена это выяснить. И никакое проклятие меня не остановит.

— Нам пора на работу, — объявляю я.

— За работу? — Винни наклоняет голову в сторону. — А что мы должны делать?

— То, что мы и так собирались сделать: снять проклятие.

— Есть правила, — неуверенно начал Квинн. — Всегда должен быть лорд или леди вампиров, чтобы руководить заветом и защищать людей. Без него нам ничего не разрешается делать.

— Наш лорд находится здесь. — Я указываю на Рувана.

Квинн складывает руки перед собой.

— Я не думаю, что таково намерение правил, установленных советом лордов и леди перед долгой ночью.

Мои губы сжимаются в твердую улыбку.

— Квинн, ты принимаешь меня за человека, которого волнует совет лордов и леди и то, что они сказали три тысячи лет назад.

— Для нас этот совет был всего лишь год назад, — говорит Вентос.

— Я понимаю. Но это не меняет фактического хода времени. — Я выпрямляюсь, стараясь ощутить то же присутствие, что и Руван. Его магия и сущность находятся во мне, нет причин, почему я не должна быть способна на это. Я смогла это сделать, когда Дрю был здесь. — Всем вам может показаться, что это произошло совсем недавно. Но это неправда. Те люди давно умерли. Почтите их память, но не привязывайте себя и настоящее к прошлому в ущерб движению вперед.

— Если у нас нет лорда или леди, которые могли бы нас направлять, как мы можем знать, что делать? – Лавензия сложила руки.

— Вы все умны и способны; я видела, сколько свободы дал вам Руван. Он никогда не был заинтересован в том, чтобы диктовать вам каждое действие, и никогда этого не делал. Вам не нужен ни он, ни какой-либо лорд или леди, чтобы говорить вам, что делать правильно.

— Следующий пробудившийся лидер будет недоволен этим. Возможно, мы не избежим наказания, — пробормотал Квинн.

— Что они собираются делать? Убьют нас? Мы все равно все умрем, так что разве это реальная угроза? – Я удивлена, что именно Каллос указывает на эту мрачную истину. Но он всегда был прагматиком, всегда ориентировался на реальность, стоящую перед ним. — Если у нас есть возможность покончить с проклятием, мы обязаны попытаться. На то, чтобы проинформировать очередного лорда или леди и убедить их в наших планах, могут уйти недели.

Я киваю Каллосу и смотрю на Квинна.

— И если ты пробудишь другого лидера, он не будет настроен ко мне дружелюбно.

— Ты не знаешь...

— Ты прав, я не знаю, — прерываю я его протест. — Но подумай об этом. В лучшем случае они отправят меня обратно в Мир Природы. В худшем — они меня убьют. А когда они это сделают, Руван будет мертв. Меня не будет рядом, чтобы помочь напитать магией этот барьер, который держит его в стазисе.

Даже сейчас я чувствую, как из меня уходит энергия. Квинн ничего не говорит, и Каллос тоже не возражает против моей оценки. Я использую их молчание как шанс подняться на новый уровень.

— Дайте нам один месяц, — умоляю я Квинна и всех их. — Дайте себе еще один месяц, чтобы закончить это дело. У нас есть информация о Человеке-Вороне. У нас есть план. Если мы добьемся успеха, проклятие будет снято, и Руван станет королем. Темпост вернется. Если это случится, я уверена, неважно, что другие лорды и леди думают о наших методах — вы станете их спасителями, а их король будет на вашей стороне. Мы зашли так далеко, я знаю, что мы сможем это сделать. А если мы потерпим неудачу в нашей миссии, Квинн, то именно ты останешься в безопасности здесь, в замке. Через месяц ты сможешь пробудить следующего лорда или леди. Цикл начнется снова.

Но мы не потерпим неудачу. Этого я не говорю. Я не собираюсь мириться с неудачей, не тогда, когда мы так близки и так много зависит от нас. Я смотрю на каждого из них. Конфликт написан на их лицах, у всех, кроме Каллоса.

— Вы знаете, на чем я стою, — говорит он. — Я хочу покончить с этим, и я думаю, что Флориан права. Я думаю, мы сможем.

— Если Каллос считает, что мы можем это сделать, то и я тоже, — говорит Винни.

— Я не вижу, как месяц может повредить. — Лавензия опускает руки на бока. — С Квинном в качестве запасного варианта, если с нами что-то случится в этой последней миссии, вампир все равно будет под защитой.

У Вентоса такое же выражение лица, как у каменной стены за его спиной. Его брови нахмурены, руки скрещены, мышцы напряжены. Он качает головой и извиняюще смотрит на Квинна.

— Предполагается, что именно у тебя больше всего ума. — Квинн со вздохом смотрит на Вентоса. — Разве ты не должен быть стражем замка, который выполняет приказы превыше всего?

— Да. Но я не бездумный. Я считаю, что это лучший способ защитить этот замок, наших людей и.…— Взгляд Вентоса смягчается; он смотрит сквозь всех нас. — И если у меня есть шанс для Джулии, дать ей мир, которого она заслуживает, я обязан воспользоваться этим шансом.

Квинн смиряется.

— Очень хорошо. Один месяц. Я отправлюсь в академию и останусь там. Я забаррикадирую двери на случай, если все пойдет совсем плохо и Человек-Ворон сможет прийти за нами.

— До сих пор он этого не делал, — с надеждой говорит Винни.

— Но это все равно разумная идея, — говорю я, кивая Куинну. Я думаю о своем видении Лоретты. Есть еще путь на территорию вампиров и обратно, о котором мы не знаем. Я собираюсь найти его. И если я смогу найти его, то и Человек-Ворон — Терсиус — тоже сможет.

— Очень хорошо. — Мы все смотрим, как Квинн уходит.

— Думаю, он придет в себя, — говорит Каллос. — Я подозреваю, что то, что Руван так близко подошел к полному подчинению проклятию, потрясло его до глубины души.

— Тяжело, когда основы твоего мира, люди, которые являются его краеугольными камнями, находятся под угрозой. — Я должна знать. Со временем они все это сделают. — Тем лучше будет, когда Руван вернется королем. — Я смотрю на каждого из них, все еще окружающих лорда вампиров. Ковенант, частью которого я теперь являюсь, и каким-то образом, несмотря ни на что, похоже, стал его лидером. — Ладно, приступим к работе.

Мы стоим спиной к лестнице, ведущей в глубины старого замка.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает Вентос.

— Есть выход из замка, более простой, чем туман, проходящий через Фэйд, — настаиваю я. — Если мы найдем его, то нам не придется ждать полнолуния, чтобы напасть на Человека-Ворона. Мы сможем застать его врасплох. К тому же, если мы ошибемся с шагом, то, вернувшись в Мир Природы, будем измотаны. Нам понадобятся все наши силы, чтобы сразиться с ним, так что это может быть лучшей альтернативой и для этого.